Прекрасное сожжение

Мои пальцы прижались к стеклу. Не уверенна, находилась ли их команда здесь в течении года, но, если мне придется проводить по сорок часов в неделю дальше по улице, надеюсь, что нет.

По соседству с пожарной станцией обнаружилась стоянка туристических прицепов, с усеявшими на четверть мили местность трейлерами. Через дорогу от станции и парка построили новое стальное здание. Подъездной путь изгибался у главного входа, протягиваясь к соседнему чуть меньшему зданию, которое, вероятно, служило гаражом, складом или и тем, и другим одновременно. Офисом «Маунтеньер» служило недавно законченное маленькое безликое стальное сооружение на окраине города.

Я помахала Хосе на прощание, когда он отъезжал. Предварительно пообещав вернуться через час. Я стояла на тротуаре в одежде, определенно не соответствуя стремительно падавшей температуре воздуха. Облака нависали над вершинами гор, а снег уже успел припорошить мои волосы подобно перьям, исчезавшим при соприкосновении.

Огромный пикап, тянувший за собой трейлер, пронесся по дороге в сторону стоянки, все десять шин захлюпали по мокрому асфальту. Я быстро отступила назад, избегая волны воды и льда, способной окатить меня с головы до ног. Я направилась в сторону главного здания, проходя мимо вывески, гласившей: «МАУНТЕНЬЕР МЭГЭЗИН». С каждым последующим шагом к центральному входу мои ноги тряслись все сильнее, ощущая себя менее уверенно и более нелепо. Рука замерла в воздухе, не дойдя до дверной ручки, но потом я все же открыла ее, вздохнув с облегчением, когда в лицо пахнуло теплым воздухом.

Дверь звякнула, и идеально чистый производственный ковер намок от моих ботинок. Стены были выкрашены в бледно-желтый цвет, в промежутках между окнами в одну линию выстроились рамки с обложками журнала. Помимо стойки регистрации, шести мягких красных кресел, выставленных вдоль фасадной стены и искусственного растения, в лобби ничего не было.

Сперва мне предстала одна лишь макушка девушки, занимавшей стойку регистрации. Она встала, поприветствовав меня кивком. На вид ей не дашь больше выпускника старшей школы, с торчавшими из-под вязанной шапочки светлыми косичками. На табличке с ее именем было написано: «Джоджо».

Она удерживала черную телефонную трубку ярко-розовыми варежками возле излишне накрашенного молоденького лица. И когда вся ее рукавица выпрямилась, я поняла, что она выставила один палец в безмолвной просьбе подождать, подмигнув при этом и улыбнувшись.

– Нет, Майк. Потому что Вик занят так же, как и я. Ему не нужны твои снимки с парада. Они никуда не годятся. Меня ждут возле стойки. Все, я вешаю трубку. Да, именно так.

Она бросила телефонную трубку и посмотрела на меня своими огромными глазами с накладными ресницами. Ее кожа оранжевого цвета явно было сожжена в солярии задолго до начала лыжного сезона. Чавкая жвачкой, она улыбалась пухлыми губами обильно покрытыми блеском.

– Чем я могу вам помочь? – Тон ее голоса мгновенно изменился, словно передо мной стоял совершенно другой человек. Раздраженная секретарша, справлявшаяся с трудными вопросами за Вика, исчезла. Джоджо выглядела милой, ее глаза заблестели в полной готовности в любой момент сделать меня счастливой.

– Мне назначено собеседование на девять утра. Эллисон Эдсон.

Выражение лица Джоджо мгновенно изменилось. – О. Ты - новый помощник Вика.

– Нет, я… пока только подаю заявление.

Она встала, жестом указав следовать за ней. – Можешь мне поверить, никому больше не нужна такая работа. Ты единственная, кто пришел устраиваться. Объявление висит уже больше года.

Мы прошли сквозь огромный дверной проем в пустую комнату с одним только столом и зоной отдыха и остановились перед слегка окрашенной дверью с именем Дж. У. Чедвик, выжженном на деревянной табличке.

– Есть причина, почему никто не устраивается на эту должность? – Поинтересовалась я.

– Ага, – ответила она, открыв дверь. – Потому что он придурок.

Мистер Чедвик опустил газету, которую держал в руках. – Я это слышал.

– Ото всех, – и закрывая за собой дверь, Джоджо продолжила. – Люблю тебя, папуля.

Мистер Чедвик выпрямил спину, сцепив ладони на столе.

– И я тебя, детка. – Он перевел на меня взгляд. – Когда ты сможешь приступить?

– Прошу прощения, мистер Чедвик, должно быть, я не расслышала. Когда я смогу..?

– Приступить. И просто Вик. Все зовут меня Вик, кроме Джоджо.

– Думаю, нам следует обсудить, в чем заключаются обязанности вашего помощника, – заметила я. – Также часы работы, привилегии и оплату. – Мне не известно, как правильно себя вести в подобных ситуациях, но дурой меня назвать нельзя.

– Тебе нужна работа?

– Да.

– Тогда какая разница? – спросил он, жуя зубочистку.

– Большая.

Он вздохнул, отклонившись на спинку старенького кресла. – Почему?

– Что почему?

– Ты ведь дочь Филиппа Эдсона? К тому же, дважды за этого год была выгнана из моего бара. Зачем тебе работа? Я не нанимаю лентяев, которым она не нужна.

– По-моему, вы вообще никого не нанимали.

Вик уставился на меня, а затем уголки его губ потянулись вверх.

– Мне нужно, чтобы ты заполняла и вела мое расписание, выполняла поручения, при необходимости помогала Джоджо, составляла анонсы и проверяла все мои входящие звонки. Джоджо надоело выслушивать каждого журналиста в штате и любого обладателя фотоаппарата, считавшего себя фотографом. Мне необходим решительный помощник. Организованный. Можешь, такое сказать о себе?

– Я могу быть решительной при необходимости, но не стану врать насчет организованности.

Вик указал на меня. – Зато честная.

– Наверное.

– Тридцать шесть часов в неделю, неделя отпуска... неоплачиваемого, никаких привилегий, я не занимаюсь благотворительностью.

Я пожала плечами. – Мне, в любом случае, они не нужны. Страховку оплачивают родители. Или оплачивали. Надо узнать.

– Ты не ответила, что делаешь здесь. Всем известно, твоя сестра работает на отца. Почему ты не пошла по ее стопам? Это какой-то семейный бунт, или тебя прислали шпионить из местной газеты?

Я не смогла сдержать смешок. – Шпионить? Нет. Если обратите внимание, – ответила я, указывая на бумагу на его столе, – в моем резюме об этом ни слова. И еще мои дела вас совершенно не касаются.

Вик усмехнулся, продемонстрировав кривые желтые зубы, от вида которых у меня пропало желание когда-либо взяться за сигарету.

– Ты куришь? – спросил он.

– Да? – Я выпрямилась, испугавшись, когда он озвучил мои мысли.

– Ты принята. Девятьсот долларов в неделю. Начинаешь с завтрашнего дня. Теперь пойдем покурим.

– О. Эм... хорошо.

Мы с Виком вышли из его кабинета, проследовали по коридору вдоль коробок и вышли через черный вход. Мои ботинки захрустели на снегу, взгляд поднялся к небу, позволив снежинкам падать и мгновенно таять на лице.

Вик выудил сигарету из мягкой пачки, лежавшей в переднем кармане его рубашки, а зажигалку из заднего кармана джинсов «Wrangler» и сгорбился, чтобы прикурить. Ладонью прикрыв пламя, затянулся, затем протянул зажигалку мне для того же самого. Я наклонилась вперед, сделала затяжку и вздрогнула, увидев двоих мужчин, показавшихся из-за угла.