Сара Вульф Прекрасные и Порочные

Посвящается моей маме, Д, и каждой девочке, которая лицом к лицу столкнулась с монстрами. Я люблю вас. Дерзайте.

Я дотягиваюсь до его руки, а моя собственная дрожит. Пальцы Джека выглядят такими длинными, тонкими и нежными. На ощупь они гладкие и теплые. Я хватаюсь за несколько пальцев, словно они спасательный круг. Плот в море. Веревка в глубокой яме.

– Ты хорошо пахнешь, – говорю я. – Тебя прикольно дразнить. И мне нравится твоя мама. Ты умный. Немного глупый, но все-таки умный. Мне было очень весело. Война. Поцелуй. Свидание. И ты назвал меня красивой, и это было здорово. Так что, даже если мы никогда не будем воевать снова, даже если ты навсегда меня возненавидишь за слова, что ты мне нравишься, спасибо тебе. Большое спасибо…

Я никогда не закончу.

Джек наклоняется, его губы соприкасаются с моими, я поворачиваюсь и приподнимаюсь. Он наклоняет меня обратно, и я снова опираюсь на подушки у изголовья кровати, а он целует меня…

– 1-

3 года

9 недель

5 дней

Когда мне было шесть лет, папа сказал мне кое-что действительно верное: «У каждого человека должен быть список важных дел».

У меня ушло одиннадцать лет, чтобы составить один, но теперь он закончен, и всё благодаря одному придурку в моей жизни:

1. Не говорить о любви.

2. Не думать о любви.

3. Мысли и разговоры о любви приводят к любви, которая является врагом. Не общайся с врагом. Даже если горяченькие актеры в фильмах изображают её приятной, милой и соблазнительной, не поддавайся ей. Любовь – самое плохое в мире, корень зла, придуманный накаченными гормонами, достигшими половой зрелости идиотами. Это Джокер, Лекс Лютор, тот грузный парень, который постоянно ошивается в шайке Скуби-Ду. Это главный босс, большая шутка видеоигры, от которого зависит ваша жизнь.

Сейчас каждый на вечеринке Эйвери Брайтон имеет собственный список дел, и практически каждый похож на этот:

1. Напиться.

2. Напиться еще больше.

3. Попытаться не наблевать на кого-то симпатичного.

4. Попытаться закадрить симпатягу, на которого ты пытаешься не наблевать.

Это отличный список, которому легко следовать даже идиоту. Он гарантирует: ты будешь достаточно пьян, чтобы считать всех симпатичными, поэтому ни на кого не блюешь и пытаешься закадрить всех. Это основное руководство для людей, которые слишком много смотрят MTV, и думают, что веселиться значит напиться в стельку и переспать с кем-то, кого они не вспомнят. Список делает всех здесь невыносимыми. Особенно парней. Один из них, с красным лицом, обнимает меня за плечи и намекает на уединение. Я сжимаю губы, отталкиваю его и сбегаю на кухню. Народ здесь слишком занят выпивкой, чтобы приставать к девчонкам. Не то, чтобы ко мне много приставали. Флирт является чем-то новым для меня, странным, потому что обычно парни не флиртуют с толстыми девочками, а именно такой я была раньше.

Толстая девочка.

Я тяну вниз свою футболку с группой «Florence and the Machine», чтобы убедиться, что она всё прикрывает. Выставлять на показ свои растяжки «крутому» народу Ист Саммит Хай – не самый лучший способ завести влиятельных друзей. Или друзей на время. Я бы согласилась и на такую дружбу. Чёрт, в таких условиях я бы согласилась и на врага. Без якоря плавать в море под названием «средняя школа» – хреново.

– Айсис! – Ко мне шлепает пьяная девушка, её черные волосы прилипли к потному лицу. – Прииииивет! Как... что... ты здесь делаешь?

– Эмм, да? – Я пытаюсь вспомнить её. Она хихикает.

– Я Кайла. Мы встречались на истории... планеты?

– Всемирная история, – выдвигаю я.

– Точно! – Она хлопает в ладоши и указывает на меня. – Вау. А ты действительно умная.

– Я действительно намокну, если ты это не прекратишь. – Я осторожно перемещаю её руку в вертикальное положение, чтобы пиво из красного стаканчика не капало на пол и мои джинсы.

– Ох, ты намокнешь? – Она зажмуривает глаза и улыбается. Когда я не реагирую, делает это снова.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Подмигиваю!

– Там, откуда я родом, это называется «напилась».

– Напилась? – она начинает смеяться, обрызгивая меня пивом изо рта. – Да я трезвая!

– Слушай, ты действительно, – я делаю паузу, пока Кайла делает отрыжку, – замечательная и спасибо, что заговорила со странной новой девочкой, но я думаю, тебе стоит прилечь. Или, возможно, вернуться в прошлое. До изобретения алкоголя.

– А ты смешная! Кто тебя пригласил?

– Эйвери.

– Оооох, она снова так делает, – смеется Кайла. – Не пей пунш!

– Что делает?

– Приглашает всеееех новичков на вечеринку. Если они проводят всю ночь без слёз и остаются сухими, то они становятся крутыми для нашей компании.

Превосходно! Семь часов попойки с дерьмовым пивом, которое купил чей-то старший брат, являются испытательным полигоном для того, чтобы решить, кто крутой, а кто нет. Я должна была ожидать такое от скучного, маленького пригорода Огайо.

– Что в пунше? – спрашиваю я, смотря через плечо на огромную пластиковую чашу, наполненную рубиновой жидкостью.

– Порошковое сл...сла... порошковое слабительное! – заканчивает Кайла. Несколько парней кружат вокруг неё как акулы, выжидая момент, когда она дойдет от стадии пьяна до стадии слишком-пьяна-чтобы-сопротивляться. Я сердито смотрю на них поверх плеча Кайлы, беру её за руку и тащу по лестнице на второй этаж, где тихо и нет сексуально озабоченных стервятников. Мы прислоняемся к перилам и смотрим на хаос внизу.

– Так откуда ты? – спрашивает Кайла. Теперь, когда она не раскачивается как безумная, я могу хорошо рассмотреть её. Волосы и глаза темные. Она одна из немногих афроамериканцев в школе. Кожа янтарная – цвета медовых сот. Она действительно хорошенькая. Лучше, чем большинство присутствующих здесь девчонок, и определенно лучше меня.

– Я из Флориды, – говорю я. – Гуд Фолс. Крошечное, скучное местечко. Куча комаров и футболистов-качков.

– Прям как здесь, – хихикает она, допивая пиво. Кто-то внизу открывает банку консервированных сосисок и начинает их везде разбрасывать. Девочки визжат, уворачиваются и вытаскивают их из волос. Парни бросаются ими друг в друга и пытаются засунуть девчонкам под кофты. Одна из сосисок летит вверх, застревает в люстре, и Кайла охает.

– Маме Эйвери это не понравится, – говорит она.

– Вероятно, её родители богатенькие снобы.

– Откуда ты знаешь? Они ВИД или что-то в этом роде.

– ГИД.¹

– Точно! Я предполагала, что это очень важная работа, но потом я подумала – она не должна быть сложной, ведь как она может быть важной, если состоит всего из трех букв?

– А ты нечто. Нечто очень пьяное, но определенно нечто.

Она улыбается мне и дотрагивается до пряди моих волос.

– Мне нравится этот цвет.

– Фиолетовое Безумие, – говорю я. – Так было написано на коробке.