Прекрасные

– Привет… – я покачала головой, потом брякнула: – Я тебе так и не

перезвонила, – слова позвучали как-то обрывочно, словно оторванные куски

бумаги. – О боже! Ты был здесь? В Лондоне?

– Да, – ответил он, а потом слегка нахмурился. – И да, не перезвонила. А

почему?

Вместо ответа из меня посыпались новые вопросы:

– Ты правда летишь домой в Бостон одним рейсом со мной? Разве такое

бывает? Каковы шансы?

Я и сама не знала, как себя чувствовать в связи с этим.

Хотя нет, это не совсем так. Просто внутри смешалось столько всего, что

я не знала, что именно возьмет верх.

Во-первых, эйфория. Совершенно рефлекторная. Он так хорошо

выглядел и таким счастливым казался, а в глазах сверкала какая-то неистовая

энергия, которая ощущалась спасительным кругом, брошенным мне за борт.

Быть с ним я любила как ничто другое в своей жизни. И начинала любить и

его самого.

Но было еще и во-вторых: настороженность. По понятным причинам.

И злость. Причины не менее понятны.

А еще, наверное, крохотная, но все-таки надежда.

https://vk.com/beautiful_bastard_club

– Да, про шансы – это интересно, – тихо ответил он, а затем улыбка

последовательно коснулась его глаз, щек и наконец губ. – Ты летишь в

Бостон?

Я пыталась правильно интерпретировать его с надеждой поднятые брови

и внимательный взгляд.

– У меня запланировано три собеседования, – кивнув, ответила я.

Казалось, с его лица сползло все счастье.

– О.

Ну, что ж…

Кивнув снова и почувствовав, как сдавило горло, я отвернулась и

прикусила язык, чтобы не ляпнуть: «Не беспокойся. Больше никаких

нежелательных звонков от меня не будет».

– И они оплатили тебе первый класс? – пробормотал он. – Ничего себе.

Все, я сыта по горло этим разговором. Только это он и нашел

интересным? Что я достойна дорогого билета? Отвернувшись к

иллюминатору, я внутренне невесело усмехнулась.

За последние три недели я делала все возможное, чтобы перестать

думать о нем. И на то, чтобы покончить с двухнедельным романом без

перспектив, у меня ушло больше времени, чем забыть ту бледную задницу, с

которой я жила под одной крышей. А прямо сейчас, сидя рядом с

Дженсеном, стало еще больней.

– Пиппа, – тихо произнес он и осторожно положил руку на мою

лежащую на колене ладонь. – Ты злишься на меня за что-то?

Я мягко убрала свою руку. Слова жаждали вырваться наружу, но я

сдержала их, потому что между нами не было ничего значимого.

Всего лишь интрижка.

Пиппа, черти тебя раздери, просто интрижка.

Я повернулась к нему и больше не смогла врать сама себе.

– Все дело в том, Дженсен, что случившееся между нами в октябре…

Для меня это не просто интрижка.

Его глаза округлились.

– Я…

– А ты меня просто взял и отшил.

Дженсен открыл рот, чтобы заговорить снова, но я опять его перебила:

– Слушай, я знаю, что и сама планировала не придавать этому никакого

значения, но у моего сердца оказались другие планы. А сейчас

отворачиваюсь от тебя, потому что ты мне небезразличен… ну, еще потому, что хочу слегка заехать тебе по лицу.

Покачав головой, будто точно не зная, с чего начать, Дженсен сказал:

– В субботу, прежде чем позвонить, я заезжал к тебе на старую квартиру.

В воскресенье в попытке тебя найти написал Руби. И за последние три дня я

звонил тебе каждые четыре часа.

Мое сердце превратилось в отбойный молоток.

– В субботу, когда ты звонил, я отмечала с друзьями свои собеседования.

А в воскресенье отключила мобильный, потому что больше не могла себе

https://vk.com/beautiful_bastard_club

позволить оплачивать контракт. Чуть больше недели назад переехала к

мамам. И я звонила тебе почти сразу после возвращения в Лондон. Вообще-

то, дважды. И дважды ты отсылал звонок на голосовую почту. Думаю,

перезванивать в субботу было немного поздновато.

Его зеленые глаза стали огромными.

– Господи, но почему ты не оставила мне сообщение? Я понятия не имел, что это была ты. Твой номер сохранен у меня в контактах, но никаких

пропущенных от тебя не было.

– Это был английский номер, Дженсен, мой домашний. А звонок был в

то время, когда в Лондоне поздний вечер. Кто еще это мог быть?

Он засмеялся.

– Например, любой из пятидесяти человек, с которыми я работаю тут, в

лондонском офисе, – ответил он и мягко добавил: – Неужели думаешь, мои

коллеги не трудоголики?

Я проигнорировала его нежную улыбку, остро ощутив стыд и

обжигающий румянец на щеках.

– Вот только не надо делать из меня идиотку. Даже я знаю, что ты не

отправил бы на голосовую почту рабочий звонок.

– Пиппа, – начал он, подавшись вперед и взяв мою руку в свою. Она

была такой теплой и твердой. – Лондонский рабочий день начинается для

меня в районе полуночи, а офис на Западном побережье еще не заканчивает

работу, когда у меня десятый час вечера. Это означает, что с шести утра и до

девяти вечера я либо на встречах, либо разбираю электронные письма и

сообщения голосовой почты, куда мне позвонили, в то время как я спал или

был на встречах. Я практически никогда не отвечаю на телефонные звонки, особенно когда уже приехал домой.

Внутренний злобный голос тут же надо мной посмеялся.

Я-то думала, он меня отшил, а на самом деле сделал то, что и всегда при

любом входящем звонке.