Прекрасный дикарь
Шрифт:
— Я расскажу Уинтер, но не тебе.
Я поднял бровь, когда она схватила Уинтер за руку и оттащила ее от меня, а затем зажала ладонями рот и зашептала ей на ухо.
Я попытался прислушаться, но не смог расслышать, что она сказала. Я мог только понаблюдать, как брови Уинтер поднялись вверх, а ее щеки вспыхнули. Она прикусила губу, оглядывая меня с ног до головы, затем повернулась к Слоан и прошептала низким голосом, который застал меня врасплох.
— Я хочу попробовать это.
Я попытался скрыть свое удивление, когда Слоан и Уинтер начали хихикать, а Слоан оттащила ее, шепча что-то еще, когда они направились к мужчинам на другой стороне открытого пространства, и она дико жестикулировала руками. Это был первый раз, когда Уинтер разговаривала с
Слоан начала рассказывать Уинтер о том, что парень с идеально уложенными светлыми волосами был лучшим парикмахером во всем Синнер-Бэй, и говорила о стольких средствах, микстурах и черт знает о чем еще, что я быстро отключился. Другой парень, представившийся мне как Андре, оказался парикмахером, присланным привести меня в порядок. Очевидно, домашняя стрижка Уинтер не соответствовала стандартам Фрэнки, и пока Андре задыхался и проклинал состояние моих волос, у меня сложилось впечатление, что они не соответствуют и его стандартам.
Я наблюдал за Уинтер, как парикмахер, которого звали Рой, начал возиться с ее волосами, осматривая кончики, воркуя о цвете и рассказывая ей, как ей повезло, что в ее жилах течет кровь королевских особ, что, очевидно, и стало причиной ее алого цвета. Он говорил об этом немного излишне, но она улыбалась, слушая Слоан, когда та рассказывала о семье, предлагая советы о том, как обвести вокруг пальца каждого из братьев Ромеро.
— Как ты отнесешься к чему-то дерзкому? — спросил Рой, возившийся с волосами Уинтер и предлагавший выбрить одну из сторон или подстричь челку, пока я хмурился. Он постоянно касался ее лица, когда высказывал свои предложения, держа ее волосы разной длины, пока Слоан держала зеркало, чтобы Уинтер могла видеть.
— Как насчет того, чтобы держать руки на ее волосах, не трогая все остальное? — пробормотал я, но вышло что-то вроде рявканья.
Рой затих, уронив прядь волос, которую держал в руках, и подняв руки в знак капитуляции, а Уинтер нахмурилась на меня, как будто я портил ей удовольствие. Я закатил глаза и согласился на все, что Андре предлагал для моих волос.
— Я предлагаю попробовать новый замечательный кондиционер, который я привез из Парижа, — сказал Рой, когда понял, что я не собираюсь делать дальнейших замечаний, его руки слегка легли на кожу головы Уинтер и держались подальше от ее плеч, как я и просил. — У него также есть свойства усиливать цвет, что сделает этот красный действительно ярким. А потом я просто уберу эти секущиеся кончики и сделаю укладку. Если в следующий раз вы захотите быть более смелой, мы можем сделать это постепенно.
Уинтер кивнула в знак согласия, и вскоре нам уже укладывали волосы, пока мы со Слоан обсуждали то, что я пропустил за год отсутствия, при этом Слоан рассказывала Уинтер о том, что она считала важными сплетнями о Ромеро. Я вынужден был признать, что тоже слушал ее с большим интересом, желая побольше узнать о мужчинах, которые были моими братьями.
В конце концов, Уинтер отправилась со Слоан и Роем, чтобы смыть кондиционер с ее волос и уложить их отдельно от меня, чтобы удивить меня. Похоже, что он просто вымыл ее волосы и немного подровнял концы, так что я не особо рассчитывал на то, что преображение будет поразительным.
Андре закончил со мной и собрал свои вещи, а я направился в душ, чтобы смыть состриженные волосы со своей плоти. Когда я вышел из душа и нанес немного средства Фрэнки на более длинные волосы на макушке, чтобы уложить их, я почти не узнал себя. Или, скорее, я узнал мужчину, который больше не чувствовал себя мной. Моя борода была подстрижена до густой
щетины, а волосы подбриты по бокам. Когда я влез в один из идеально сидящих костюмов, которые купил мне Фрэнки, мне показалось, что я влез в старую кожу.Но, возможно, это была не плоть того человека, которым я когда-то был. Возможно, мне больше не нужно было быть Николи Витоли. И, возможно, мне не нужно было притворяться Анджело Ромеро. Что, если я был Николи Ромеро? Немного от обоих мужчин и кое-что новое. Такая идея нравилась мне больше, чем попытки притвориться тем, кем я уже не являлся, а может, и не был вовсе.
Невозможно было пропустить звук, с которым трое братьев Ромеро вернулись в квартиру: Рокко завыл, как волк, как только я услышал звон дверей лифта, а двое других бурно смеялись, словно разделяя какую-то шутку.
Я вышел к ним навстречу и чуть не был сбит с ног Энцо, обхватившим меня руками. — Посмотрите на этого красавчика! — ворковал он, запах виски омывал мое лицо, казалось, он использовал меня, чтобы удержаться на ногах. — Теперь я знаю, что ты наш родственник. Мы — самая симпатичная компания братьев во всем Синнер-Бэй.
Тайсон полностью проигнорировал меня, когда Коко выскочил из укромного уголка, в котором он прятался, и они двое тут же начали гоняться и играть вместе.
Я рассмеялся, оттолкнув Энцо на шаг, рассматривая татуировки, которые проступали на его пальцах, в то время как он возился с галстуком. Он выглядел наименее чистоплотным из них троих, чернила красовались над его воротником и манжетами, его черные волосы были стянуты в узел и выбриты по бокам, и в нем было что-то звериное. Хотя, наверное, это можно сказать о каждом из нас. Но если бы мне пришлось назвать имя каждого существа, то с остальными было бы проще. Рокко был волком, вожаком стаи, Фрэнки — крокодилом, притаившимся под спокойными водами и ждущим, чтобы сорваться. Но Энцо… он был чем-то гораздо менее предсказуемым и совершенно бесстрашным, как тигр, красивый, но чертовски смертоносный. Я догадывался, что я был чем-то гораздо менее утонченным, как медведь, рычащий на своей территории и готовый сразиться с этим чертовым миром за то, что принадлежит мне, что было не самой худшей вещью на свете.
— Где моя женщина? — позвал Рокко, направляясь через комнату и отыскивая звуковую систему, и включив музыку, он начал танцевать под «All Star» группы Smash Mouth, и остальные застонали, когда он начал петь во всю мощь своих легких.
Фрэнки предложил мне выпить, и я пошел за ним на кухню, где он налил здоровый стакан скотча и подвинул его мне через стол.
— Мы заказали пиццу, — сказал он с ухмылкой. — Я подумал, что мы могли бы устроить вечер семейного общения. Если это не слишком много для твоей девочки?
— Она и не такое выдерживала, чем ночь в окружении кучки мафиозных засранцев, — ответил я, делая длинный глоток своего напитка. — Но если ее ошеломит весь тестостерон, витающий в воздухе, тогда я с радостью скажу вам всем, чтобы вы отвалили.
— Не забывай, что это мой дом, fratello (п.п. брат), — сказал Фрэнки со смехом. — Ты не можешь выставить меня за дверь.
— Я больше тебя, так что я уверен, что смогу.
Он посмотрел на меня, словно решая, правда это или нет. Мы все четверо были выше шести футов, но я был массивнее его. Его мускулы были чистыми и рельефными, а я был просто чистой мускулатурой.
— Готов поспорить, что я быстрее, — сказал он. — Что уравняет шансы.
Я мрачно усмехнулся, размышляя, не стоит ли нам как-нибудь проверить это в драке. Ведь именно так поступают братья, верно?
— Вот они! — воскликнул Рокко, забыв о своем танце, когда повернулся к коридору, где только что появилась Слоан с Ривер, прижатой к груди. — Любимые всей моей жизни!
Он пробежал через всю комнату и заключил их в объятия, подняв Слоан с пола так, что она завизжала из-за ребенка на руках, пока он снова не опустил ее на пол с грязным поцелуем. Оторвавшись от нее, он выхватил у нее Ривер и вернулся к своему танцу с малышкой, разглядывая ее и возбужденно воркуя.