Прекрасный возраст, чтобы умереть

– Она не хотела бы с ним развестись?

– Нет, что вы! Она любит его. Понимает его, вот что главное! Ну, странный он, что ж, мы все по-своему странные и разные. Глафира, у меня обеденный перерыв заканчивается, а мне надо бы подготовиться к командировке, меня снова отправляют в Ригу, а документация еще не подписана. Вы так и не скажете, кто же видел женщину на озере? Кто-нибудь из Утробиных?

– Нет. Это Наташа Дорофеева.

– Вот как? Что ж, здесь вы можете быть спокойны. В том смысле, что она сделала это вовсе не из-за того, чтобы скрыть преступника. Наташа – очень осторожная девушка. Трусиха, попросту говоря. Все последние годы она живет за спиной своего мужа, и как личность как бы атрофировалась, понимаете, что я хочу сказать?

– Не совсем.

– Она стала тенью своего мужа. Чувствует себя настолько защищенной, словно он ей не муж, а отец. Главное, что ей эта роль нравится. Он балует ее, все прощает…

– Что прощает?

– Оля говорит, что она обленилась совсем. Хотя мне кажется, что моя Оля ей немного завидует. Наташа нигде не работает, а Оля моя – секретарь-референт в одной фирме. Работа, может, и не пыльная, но нервная. Я предлагал ей ее бросить и сидеть дома, но она отказывается. С одной стороны, вроде устает, с другой – она закиснет дома, ей же нужно наряжаться, блистать, общаться с людьми… Да и деньги нам сейчас нужны, у нас планы по расширению квартиры…

– А что можете сказать о Михаиле Стасевиче?

– О Мише-то? Хороший мужик.

– У вас все хорошие, – с улыбкой заметила Глафира.

– Мишка – классный парень. Но в отличие от меня, скажем, очень осторожный. Он в этом чем-то даже похож на Гришу. Умница большой, возглавляет финансовый отдел в одном крупном автотранспортном предприятии. Деньги делает из воздуха! Я так подозреваю, что у него есть свой небольшой автопарк, я имею в виду крупные, грузовые машины, и он, не вставая со своего рабочего места, обеспечивает работой своих собственных водителей… Координирует поездки, крутится… Конечно, ему приходится много работать, но и деньги он зарабатывает немалые. Роза его очень любит… Он вообще женщинам нравится. Мне иногда кажется, что женщины-торговки на рынке отдают ему свой товар вообще без денег! Нет, это я, конечно, утрирую… Но вы поняли меня.

– Он изменяет Розе?

– Да.

– А она об этом знает?

– Нет. Иначе бы не выглядела такой счастливой. Говорю же, Миша очень скрытный и тихий человек. Проделывает все свои дела – и бизнес, и любовные делишки по-тихому…

– А что вы можете рассказать о самой Розе?

– Красива, женственна, мила… Будет жаль, если она когда-нибудь узнает о Стасевиче и его похождениях.

– Вы уверены, что никто из ваших друзей не был знаком с Валентиной Соляных или Альбертом Гинером?

– Сто процентов! Иначе бы эти двое присоединились к нам! А как иначе?

– Иначе, Андрей, это когда кто-то из ваших находился в конфликте с Гинером или его подругой.

– Ну, не знаю… – развел он руками. – Сами понимаете, невозможно представить одного из своих друзей убийцей.

– А вы сами не были знакомы с Альбертом? Или Валентиной?

– Нет. Послушайте! Я тут с вами заговорился!!! Мне же надо на работу!!!

– Ой, Андрей, вы уж извините меня. Спасибо вам большое! Вы так здорово мне помогли!

Селиверстов уже накинул на плечи куртку и принялся обматывать шею шарфом, как Глафира вдруг вспомнила:

– Только пообещайте мне, пожалуйста, что никому не расскажете о Наталии, о том, что она видела ту женщину…

– Да-а, не беспокойтесь! Я же понимаю – тайны следствия! Спасибо вам за обед! Звоните, если что…

Конечно, никакой надежды на то, что этот молодой человек будет молчать, не было. Но это не особенно-то и огорчало Глашу. Она бросила камень в воду, и пошли круги… Будет какое-то движение, реакция всей этой компании на «донос» Розы. И хорошо. Посмотрим. Подождем.

И как это он не догадался спросить, кто сдал Наташу Дорофееву?! Просто не успел. Или ему все равно?

Глафира не спеша допила свой компот. Достала из сумочки помаду, подкрасила губы.

– Лиза, – она позвонила Травиной. – Я только что говорила с Селиверстовым. Ты где, можно встретиться, обсудить… Да? Отлично. Еду!

Встретились в своей конторе. Лиза пришла первой, на полу стояла огромная, метр на метр, коробка с елочными игрушками. Денис Васильев аккуратно доставал из нее коробки поменьше, открывал их, разглядывал шары, фигурки, бантики, свечки, орешки, снежинки на скрепках, прищелкивал языком в восхищении.

Лиза в кресле пила чай. В приемной пахло пряниками.

– Пряники вон там, на моем столе, в пакете, угощайся, Глашенька, – сказала Лиза. – Ну, как дела? Что нового узнала об этой веселой компашке?

– Этот молодой человек произвел на меня самое приятное впечатление. Не глуп, рассказал мне много чего полезного о своих друзьях. Вот как, к примеру, он охарактеризовал своего друга, Григория Утробина…

И Глаша в подробностях передала свою беседу со свидетелем.

– А Денис вот принес нам отличные фотографии всех наших свидетелей, жертвы и Гинера, во-первых. Спасибо тебе, кстати, Денис!

Помощник Лизы и протеже, Денис Васильев, русоволосый, со светлыми глазами молодой человек в свитере и джинсах, расплылся в улыбке. Встал с колен, на которых стоял, колдуя над драгоценными елочными игрушками, и театрально поклонился.

– Готов служить вам, милые дамы! – и снова бросился открывать очередную коробку с сокровищами.

– Кроме этого, он выяснил, что, как мы уже знали, незадолго до смерти Валентина Соляных сняла со своего российского счета крупную сумму денег и «разложила» ее по двум своим картам «Viza». Надо сказать, что за два месяца ни с одной карты не было снято ни одного рубля. И где находятся эти карты – никому не известно. Остальные ее счета, в России и за границей, заморожены. Воспользоваться ими смогут все указанные в завещании лица лишь весной. Приблизительно в мае.

Никаких серьезных переводов с собственных счетов на счета или карты других людей, исключая упомянутые ранее, перед своей смертью Валентина не совершала. Денис проверил также и счета некоторых фигурантов нашего дела, чтобы разобраться, кто и в какой финансовой ситуации находился на момент убийства Соляных. Финансы Альберта Гинера в полном порядке, его счета еженедельно пополняются довольно крупными суммами, которые ему переводит Валерий Сырцов, директор его фирмы, торгующей испанской мебелью. Его картами или счетами никто не пользуется, поскольку: а) он сам находится в тюрьме; б) нет людей, которым бы он доверил тратить свои деньги…

– Имеешь в виду, у него нет любовницы? – спросила Глаша.

– И это тоже. И пункт «в»: не наблюдается злоумышленников, пытающихся наложить руку на его средства.

Пошли дальше. Примерно за месяц до смерти Валентина перевела сумму в десять тысяч евро на личный счет своей подруги, Маргариты Морозовой…

– Я проследил движение средств на ее карте, – подал голос Денис, разглядывая только что извлеченную из ваты роскошную, переливающуюся всеми цветами макушку для елки. – Она делала покупки в детских специализированных магазинах, оплачивала коммунальные услуги, покупала лекарства в аптеке. Большая часть денег не потрачена. За полтора месяца до смерти Соляных сделала перевод в пять тысяч евро на банковский счет Эммы Петровны Болотовой. Деньги лежат нетронутые.