Прекрастная соседка

“Я?” Я указываю на себя и оглядываюсь. О, вот что он имел в виду.

“Я не знал, что она твоя”. Он пытается высвободить руку из хватки Девина, но я вижу, как побелели костяшки пальцев моего мужа.

“Это, блядь, не имеет значения, с чьей она женой, если ты так пялился на ее грудь”.

Я смотрю вниз и понимаю, что если ты выше меня, то тебе довольно хорошо видно мою рубашку. Они действительно уже стали больше, и их трудно контролировать.

“Извините”, - спешит сказать мужчина, его глаза расширяются. Вероятно, мне следует вмешаться.

“Не извиняйся передо мной, извинись перед моей женой”. Он начинает смотреть в мою сторону, но Девин огрызается. “Не смотри на нее, смотри на меня”.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

“Извините, мэм”, - говорит он Девину и через мгновение отпускает его.

Девин так сильно дергает мужчину за руку, что тот чуть не падает. “Убирайся и не утруждай себя возвращением”, - добавляет он, когда парень выбегает из комнаты.

“Гребаный мудак был здесь, чтобы попытаться продать нам страховку. Я думал, он пошел в туалет”.

“Я люблю тебя”. Я улыбаюсь ему, когда он наклоняется и берет мои сумки. Другой рукой он обнимает меня, но я ныряю под нее и беру еще один кекс. “Хорошо. Сделай прямо сейчас, как пещерный человек ”. Я издаю вопль, когда он поднимает меня на руки и топает к своему офису. “Я этого не предвидел”.

“Привет, Ри!” Я машу его сестре, когда мы проходим мимо нее в коридоре.

“Привет”, - смеется она, но больше ничего не говорит.

Я откусываю кусочек своего кекса, когда Девин заходит в свой кабинет и пинком захлопывает за собой дверь. Он сажает меня на диван, и я слизываю глазурь с губ.

“Ты не сказал ‘Я люблю тебя’ в ответ”, - ругаюсь я, откусывая еще кусочек.

“Ты знаешь, что я люблю тебя”. Он опускается передо мной на колени.

“Я не делюсь своим кексом, но ты можешь съесть меня, если хочешь”, - поддразниваю я его, хотя на самом деле это не поддразнивание, потому что он собирается это сделать.

“Доедай свой кекс”. Я запихиваю остаток в рот, пока Девин снимает с меня комбинезон. “Этот наряд чертовски милый”. Он стягивает их с моих ног и забирает с собой туфли. Его руки гладят мой маленький детский бугорок, прежде чем он целует его.

Я ерзаю, потому что я уже возбуждена. Я не знаю, почему эта штука с топотом пещерного человека делает это за меня, но я ничего не могу с этим поделать.

Я хватаю его за галстук и притягиваю к себе. “Поцелуй меня”.

Он делает, как я требую, и целует меня с собственнической потребностью, которую он никогда не сможет контролировать. Я не думаю, что мой муж мог бы быть более совершенным, и он весь мой.

Эпилог

Девин

Три года спустя…

“Как ты думаешь, что будет дальше?” Спрашивает Бетти нашу дочь, указывая на котенка в книге.

“Он собирается съесть свою еду”, - говорит она, и Бетти загорается.

“Правильно! У него будет большой толстый живот”. Она щекочет живот Элизабет и притворяется, что ест его. “Посмотри, какой у тебя вкусный”.

Элизабет хихикает так сильно, что фыркает, пытаясь отдышаться, и этот звук заставляет меня смеяться.

Мы назвали нашу малышку в честь Бетти, но держали это сюрпризом до родильного отделения. Бетти была там, держась за руку Эрин, пока я беспокоилась о врачах и медсестрах. Когда наша маленькая Элизабет появилась на свет, она навсегда изменила наши жизни. Когда Эрин посмотрела на свою бабушку и назвала ей имя, они обе разрыдались, а Элизабет, измученная, спала между ними.

Одна из замечательных медсестер случайно сфотографировала этот момент, и я поместил ее в рамку над нашим камином.

Рене была снаружи родильного отделения с Даниэль, и хотя Дани была взволнована, Рене выглядела белой как полотно. Я думаю, что в тот момент они поняли, кто из них собирается рожать, когда решили завести детей.

“Съешь папин живот”, - хихикает Элизабет, а Бетти смеется.

“Я не знаю. Я думаю, папа тоже может быть голоден”. Она поднимает глаза, и я захожу в комнату Элизабет и сажусь с другой стороны кровати.

Я притворяюсь, что тоже ем ее живот, и она впадает в очередной приступ хихиканья и визга.

“Она никогда не ляжет спать”, - говорит Эрин с порога, улыбаясь нам.

“Не беспокойся о времени сна. Я разберусь с этим, а ты иди развлекайся”, - говорит Бетти, притягивая Элизабет к себе. “У тебя больше не будет такой возможности”.

Я целую Элизабет на ночь и подхожу к Эрин. Я кладу руки ей на живот, а затем на спину, чтобы помассировать его.

“Боже, я так беременна”, - стонет она, наклоняясь навстречу моим ласкам.

“И ты никогда не выглядела более красивой”, - говорю я ей, целуя ее в шею.

Она открывает один глаз и свирепо смотрит на меня. “Ты должен это сказать”.

“Он прав”, - соглашается Бетти. “И я тоже не обязана этого говорить”.

“Да, это так”, - упрекает Эрин, но я вижу, как в уголках ее губ появляется улыбка.

“У мамы тоже большой толстый живот”, - вмешивается Элизабет, и я открываю рот, чтобы сказать ей не говорить об этом маме, но Эрин начинает смеяться.

“По крайней мере, кто-то честен со мной”. Она качает головой, подходит к Элизабет и целует ее на ночь. “Приятных снов, маленький ангел”.

Когда мы добираемся до машины, Эрин вздыхает, когда я помогаю ей сесть. “Я знаю, что должна наслаждаться этими последними днями перед рождением нашего мальчика, но, клянусь, я просто хочу валяться в халате и есть ребрышки, как Крисси Тейген”.