Прелесть (Повесть о Hовом Человеке)

– Вот вы все хватаетесь за слова, ну назовите мне хоть одну книгу, которая изменила бы мир к лучшему? К лучшему!
– повторил Миша убедительно подняв к верху указательный палец.

– Скажи им Володька, - обращается он ко мне.

– Что ты, только хитро ухмыляешься, да лицо такое делаешь будто знаешь что-то несусветное. Конечно, ты скажешь - вопрос банальный и изъеден временем, как сыр Чэдлер крысами, конечно, мы не о примитивном субъективном идеализме говорим. Ну что же плечами жмешь, скажи сам-то веришь?

– Сомневаюсь, - отвечаю я и замечаю как иеромонах прижал губы жилистой кистью.

– Во-о-о, не знаешь, потому что нет такой книги милый друг, нету! Ну а насчет дряни, здесь - пожалуйста, потому что почва-то провонялась!

– Ну ты это хватил, обухом по китайскому фарфору, называется, как-то все-таки выползаем потихоньку, вон даже дворники с машин перестали красть...

– Погоди Вениамин про дворников, ты ж сам знаешь дети и то нищие, милостыню просят...
– поправила Наташа.

– Куда заехали, я вам про идеальное, вот возьмем Кьеркегора...

– Кто такой?
– удивился Веня.

– Философ датский, да, знаешь ли у них в Дании кроме Андерсона еще и философ был в прошлом веке, Сереном звался, так вот он чтобы уберечь свою любовь в первозданном виде, то есть в том начальном этапе который только и возможен между не знающими друг друга людьми отказался от возлюбленной, напрочь, жил бобылем и книги писал о том как сохранить себя от жизни!

– Отчего имя у него русское а фамилия - язык сломаешь?
– опять спросила Наташа.

– Да не Сирин, а наоборот, и вообще господа-товарищи, туман рассеется и останется голая правда...

Так мы и спорим дальше, как вдруг, на крутом повороте, половина двери откатывается и в вагоне появляется странный гражданин в черных очках.

Впереди, на перекинутых за спину ремне, покачивается лоток книжной продукции, а в правой руке он держит в черном переплете увесистый томик.

– Новый роман самого загадочного писателя новой волны... интеллигентно предлагает продавец книг.