Прелести жизни. Книга первая. Мера жизни. Том 2

– Так вас хорошо помню. – вдруг, радостно, воскликнул. – Когда маленьким болел, то меня привозили в Грозный лечиться. Мы заезжали к вам в гости. Вы тогда жили в старом доме у крепости.

– И сейчас там живу. – ответила баба Дина. – Старые дома давно снесли. Мой дом, как крепость.

– Бабушка Дина! – громко, спросил её. – Сколько вам сейчас лет? Наверно, много лет исполнилось?

– Ты, внучек, не кричи, хорошо слышу. – хитро, ответила бабуля. – Родилась в прошлом веке.

Мы шли с бабушкой Диной по тем местам, где когда-то в далёком детстве бегал без штанов пацаном по траве, из Старого хутора на речку Белка, ловить рыбу и купаться.

Сейчас тут улицы и проспекты Гудермеса. Родовое кладбище терских казаков было стёрто с лица земли в конце шестидесятых годов. Можно сказать, что на костях терских казаков построили большой город.

На улице Дербентская дом-25, подходим к воротам и забору высотой больше двух метров. На воротах картинка с немецкой овчаркой и надпись: «Здесь злая собака».

Бабушка Дина нажимает на красную кнопку звонка. Звонок истерически долго и настойчиво звенит, никто к воротам не подходит. За воротами злобно рычит собака.

Затем раздаётся глухой лай старой собаки. Бабушка Дина продолжает нажимать на кнопку звонка, который пищит до хрипоты. За воротами что-то шелестит.

Вижу, как мелькает глазок, вмонтированный в доски ворот. Сильно лязгают стальные засовы и звенят цепи. Медленно открывается дверь, вставленная в огромные ворота. В открытую дверь высовывается большая голова старой собаки. Она начинает осторожно обнюхивать ноги бабы Дины.

– Во! Баба Дина с Грозного прибыла. – вялым голосом, объявляет толстый балбес. – Где сумка?

– Сумку оставила в камере хранения на вокзале. – ответила бабушка Дина. – Не таскать же мне её через город. Ты сам к поезду меня встречать не пришёл. Знакомься, твой дядя Саша Черевков.

– Лёня Выприцкий. – нехотя называет себя толстяк, протягивая мне свою пухлую руку. – Входите!

Рука племянника мягкая и влажная. Чувствуется, что рука никогда не ощущала рабочих мозолей. Проходим с бабушкой Диной в большой двор, покрытый бетоном.

Во дворе три больших дома под черепицу. Дальше хозяйственные надстройки с сараями и несколько фруктовых деревьев.

– Вот это и есть наш Старый хутор. – объявляет, бабушка Дина. – Точнее то, чего от него не осталось. Уже лет пятнадцать, как снесли наш прекрасный сад и кладбище, построили новые улицы.

– Бабушка Дина! Где, то странное бревно, которое было в конце сада? – спрашиваю, старушку.

– Кто его знает? – нехотя, отвечает баба Дина. – Столько всего хорошего пропало в Старом хуторе.

От племянника Лени узнаю, что все Выприцкие и другие родственники из Гудермеса уехали в Избербаш на свадьбу. Оставили его одного охранять дворы родичей и учить уроки на осень.

Хожу по огромному двору. Пытаюсь обнаружить хотя бы один признак Старого хутора, но ничего не напоминает мне о прошлом.

Даже несколько фруктовых деревьев здесь на хозяйственном дворе посажены совсем недавно, лет пять назад. Все остальное не имеет даже срока давности.

Перекусив булочкой и стаканом кислого яблочного сока, сослался на свою занятость. Тут же покинул дом своих родственников, где ничто не напоминало мне о гостеприимном родстве терских казаков.

Попрощавшись с бабушкой Диной и с жирным племянником, отправился через весь город к речке Белка. Петляя по совершенно не знакомым мне улицам, едва выбрался к речке.

Подошёл к обрыву правого берега реки, откуда в детстве прыгал в воду, посмотрел вниз и поразился. Внизу под обрывом протекал жалкий ручеёк, в котором лежали две бездомные собаки, спасающиеся от летнего зноя.

Слева от меня ржавые обрывки старого висячего моста, по обе стороны берега бывшей речки Белка. Дальше, новый огромный мост, через который мчится различный транспорт.

На месте бывшего совхоза «Кондухова» и развалин первого хутора Ивлевых, вырос огромный посёлок городского типа. Когда-то давно в этом месте жила наша семья.

Опять перевёл свой взгляд на русло бывшей реки Белки, в которой, когда-то, было много разной рыбы и дикой водоплавающей птицы. Как-то дедушка Гурей поймал здесь в речке сома, который не поместился в двухметровой подводе и хвост сома тащился по земле. Где вся эта красота?

Куда всё делось за эти годы? Здесь не осталось даже леса, который был настолько огромный, что в нем мог свободно заблудиться взрослый человек. В этом лесу водилось много разного зверья.

Лес был из фруктовых и лиственных пород деревьев, полный лечебных трав. В лесу весной рвали ландыши, а на полянках тюльпаны. Все лето в лесу собирали фрукты, грибы и ягоды.

Лесные полянки были полны душистой земляники. Теперь на месте бывшего леса поля с зелёными полосами тополей, от которых летит белый пух и мне тяжело дышать.

Рядом находится опасно. Уезжал из Гудермеса вечером поездом, с душой наполненной печалью после увиденного жалкого зрелища, в котором ничего не осталось от сладких воспоминаний моего прекрасного детства в Старом хуторе.

Будто приезжал из моего прекрасного прошлого, в печальное настоящее, которое не влечёт меня к себе.

4. Рождение в Старом хуторе.

Думаю, что нет никого на белом свете, кто мог запомнить своё рождение. Тоже не был исключением.

О своём рождении знаю со слов своих родителей, а также со слов многочисленных родственников по линии моей мамы, то есть, терских казаков, которые проживали в Старом хуторе.

Большинство терских казаков по фамилии Выприцкие, родились в Старом хуторе в хате-мазанке.

– Ты был последним, кто родился в хате-мазанке, а не в роддоме, – рассказывала мне бабушка Нюся, мамина мама, из рода Выприцких. – После твоего рождения все рождались в роддоме.

Примерно за год до моего рождения, возле вокзала станции Гудермес, в старом здании управления железной дороги астраханского направления, открыли родильный дом.

Рассчитанный на приём рожениц с астраханского направления железных дорог, роддом был оборудован всеми необходимыми медицинскими проборами и оборудованием, которые имелись тогда в медицине.

Такая близость роддома от железной дороги была вызвана тем, что после окончания войны с фашистами вернулось с фронта много мужчин, сразу резко возросла рождаемость населения.