Прелестные наездницы

Кандида наблюдала за обоими с интересом и любопытством. Леди, сидевшая на гнедом коне, была прелестна, и девушка подумала, что никогда раньше не видела таких красивых женщин.

Внимание привлекало не только ее лицо с высокими скулами и миндалевидными темными глазами, но также блестящие темные волосы, уложенные в элегантную прическу – шиньон, на котором возвышалась шляпа, украшенная изумрудно-зеленой вуалью, развевающейся в воздухе, когда женщина скакала на лошади.

Амазонка на ней тоже была изумрудно-зеленого цвета, и Кандида подумала, что она еще ни у кого никогда не видела таких изящных плеч и такой тонкой талии. Во время прыжка бархатная юбка наездницы приподнялась, обнажив зауженный кокетливый ботинок с высоким каблуком, к которому ремнем была пристегнута сверкающая шпора с острым концом.

Когда лошадь приблизилась к барьерам, наездница резко стегнула ее своим хлыстом с серебряной рукояткой, и, наблюдая за этим, Кандида поняла, что эта женщина – из тех, кто любит властвовать над лошадьми и может дойти в этом до жестокости.

В то же время было очевидно, что женщина – прекрасная наездница. Она кружила и кружила по помещению школы, все ускоряя бег лошади, пока наконец пустилась чуть ли не галопом между барьерами. Но все же ей удавалось с таким искусством заставлять лошадь брать их, что Кандида едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши, когда та вдруг резко остановила лошадь с излишней, пожалуй, суровостью.

– Браво! Браво! – закричал мужчина, наблюдавший за ней. – Здорово получилось, Лэйс. Если кто-нибудь и заслуживает титула прелестной наездницы, так это ты.

– Меня радует ваше одобрение, милорд, – с ехидной усмешкой ответила Лэйс. – Ну так что, ты купишь мне Светлячка?

– Ну конечно, черт побери, ты же знаешь, – ответил джентльмен, – хотя Хупер и заламывает за него чудовищную цену.

– Ну, это совсем так, – отозвалась Лэйс. – Помоги-ка мне спуститься.

Появился конюх, стоявший до этого в тени, и взял лошадь за уздечку. Лэйс выпустила ее и протянула руки молодому человеку, который тут же снял ее с седла. Как только он сделал это, Кандида чуть было не ахнула, онемев от ужаса: бок лошади был красным от крови, и девушка поняла, что наездница, должно быть, пришпоривала лошадь при каждом прыжке.

«Как же она может быть такой безжалостной?» – задавалась Кандида вопросом, думая, что, если бы кто-нибудь обращался с Пегасом подобным образом, она бы этого не вынесла.

Джентльмен, взяв Лэйс на руки, не опускал ее на землю. Лошадь увели, и теперь его рука, обвитая вокруг стройного, изящного тела, напряглась, а губы крепко прижались к смеющемуся алому рту.

– Аж ты маленькая ведьма, – сказал он. – Опять ты своими чарами вынуждаешь меня тратить больше, чем я намеревался.

– Разве я не стою этого? – спросила Лэйс.

– Ты ведь знаешь, что стоишь, – хриплым голосом ответил он.

– Ну, если ты чем-то не доволен, найдутся другие, попокладистей, – холодно сказала она и, высвободившись из его рук, направилась к двери.

– Черт тебя побери! Тебе ведь не хуже меня известно, – воскликнул джентльмен, – что я ни в чем не могу тебе отказать, хотя один дьявол знает, что сказал бы мой покойный отец, если я обоснуюсь на Дан-стрит!

– Это твое дело, – сказала Лэйс, но ее соблазнительная улыбка слегка смягчила грубость слов. – Ну а сейчас мне надо идти одеваться к ужину.

– Ты со мной ужинаешь? – с жаром спросил он.

– Полагаю, что да, – ответила она, бросая на него вызывающий взгляд, – если, впрочем, не обнаружу приглашения получше, когда приеду домой.

– Черт возьми, Лэйс, прекрати так со мной обращаться… – возмутился джентльмен, но тут дверь школы закрылась за ними, и больше Кандида ничего не услышала.

Она все сидела, широко раскрытыми глазами глядя туда, где они стояли. Никогда еще она не слышала, чтобы джентльмен в разговоре с леди употреблял так много бранных слов, и теперь, когда Лэйс, так ошеломившей ее своей элегантной одеждой и изысканной наружностью, больше не было, Кандида осознала, что в голосе и речи ее не чувствовалось хорошего воспитания.

«Возможно, она актриса, – подумала Кандида. – Этим можно объяснить ее вид и сногсшибательную одежду».

Джентльмена она едва ли вообще заметила, но, вспомнив сейчас, поняла: тот был молод. Он тоже был одет по последней моде: цилиндр, трость с золотым набалдашником, расширенный книзу сюртук поверх элегантных панталон бледного оттенка, пестрый жилет.

Именно так, знала Кандида, должны были одеваться благородные джентльмены в Лондоне, но она не предполагала, что они могут выглядеть так элегантно.

В разговоре пары, только что покинувшей школу, было что-то загадочное, и тем не менее не было никаких сомнений, что Лэйс, кем бы она ни была, ездить верхом умеет…

Недалеко от извозчичьего двора на одной из тихих улочек рядом с Риджентс-парком майор Хупер поднимал молоточек на двери дома с портиком. Почти сразу же дверь открыл напудренный лакей в скромной ливрее с серебряными пуговицами.

– Добрый вечер, Джеймс, – произнес майор Хупер. – Примет меня миссис Клинтон?

– Она одна, сэр, – ответил лакей.

– Это мне и хотелось знать, – сказал майор. – Я сам пройду наверх.

Он поднялся по лестнице и открыл дверь гостиной L-образной формы. Комната освещалась газовым светильником; свет был мягкий, успокаивающий, и от этого женщина, поднявшаяся с кресла возле камина, чтобы поприветствовать гостя, казалась привлекательнее и моложе своих лет.

Шерил Клинтон играла в театре, когда ее взял под свое покровительство богатый и удачливый предприниматель. От него она перешла к одному известному дворянину, после которого жила с несколькими другими джентльменами, хорошо известными в клубах Сент-Джеймс-стрит.

Лишь когда ее очарование начало слегка увядать, она приняла решение заняться собственным делом. Первый покровитель научил ее многому из того, что касалось денег и как с ними нужно обращаться. От последующих джентльменов, которых она почтила своей благосклонностью, миссис Клинтон приобрела знание глубинных мотивов поведения мужчин с женщинами. Она также познала крайнюю лень богачей и аристократии, когда им надо было прилагать усилия для удовлетворения своих желаний.

Шерил Клинтон занималась тем, что знакомила джентльменов, имеющих возможность позволить себе это, с женщинами, которые соответствовали их вкусам и знакомиться с которыми самим казалось им слишком утомительным.