Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги

— Кто там? — раздался бас отца.

— Коля пришел! Живой, господи!

— Николай! Сюда иди!

Николай пошел на зов отца. На пороге большой комнаты, которую они использовали как залу — остановился в изумлении.

Владимир Павлович Пашутин был человеком крепким — таких и не осталось почти, после семидесяти лет советской власти то. Больше всего — ему подходило определение «кулак».

Родом из крестьян, один из прадедов Николая был генерал-полковником, дед — просто полковником, но полковником государственной безопасности. Еще один дед — секретарь обкома партии в Сибири. Отец закончил институт нефти и газа, хорошо устроился при Газпроме — потому что для того, чтобы воровать — нужно, чтобы кто-то еще и работал, однако. Работал Владимир Павлович добросовестно, его что в тундру зашли, что в Германию — встал и поехал. В Германии он организовывал для Газпрома подземные хранилища газа, немцы предложили ему уехать из России и перевезти в Германию семью — но он наотрез отказался. Деньги размещал в основном в недвижимости, последней — был приобретен доходный дом на двадцать четыре квартиры в Берлине. Гордым был — не прогибаться совсем нельзя — но прогибался мало и неохотно. Воровать… воровал, конечно, все воровали — но воровал в меру.

Несколько лет назад — он деловито принес домой ружье. Сказал — раскулачивать придут — отведают свинца. Потом еще. Потом — еще…

Сейчас — Владимир Павлович деловито, словно только этим и занимался — проверял и заряжал разложенное на столе оружие. Его было много — два полуавтомата Вепрь-12 в штурмовом варианте, Бенелли М4, больше похожий на СВД Тигр и Orsis-5000, высокоточная винтовка триста тридцать восьмого калибра. Все это было куплено заранее, с большим количеством патронов, с разгрузочными жилетами для ношения. Сохранивший в себе посконное, крестьянское, руководитель строительной фирмы сейчас спокойно делал все, чтобы защитить себя и свою семью от кого бы то ни было.

— Что уставился, как баран на новые ворота. Как добрался?

— Да нормально… — Николай присел на стул — только бузят на улицах. Ты не перебарщиваешь?

— Иди, в сеть выйди, посмотри, что делается. Марина! Марина!

В комнату вышла мать.

— Ты чего так одета, оденься нормально, может щас бежать придется! — окрысился отец — где Лизка? Звонила?

— Звонила… — сказала мать, с трудом сдерживая следы — не отвечает. Недоступна.

— Опять с хахалем своим. Звони еще…

— Вова!

— Я пятьдесят лет уже Вова! — рявкнул отец — пошла звонить!

Мать вышла. Из прихожей — послышались сдавленные рыдания.

— Ты чего так?

— Раскрылилась! Тут убивать сейчас будут, а она в халате своем ходит, сняла бы хоть! Давай… выбирай себе. И переоденься. Надень костюм джинсовый.

Николай не служил в армии — но представлял себе, что такое оружие. Отец заставил его пару раз сходить на стрельбище, это была вся его практика. Он взял себе Вепря, удивился, насколько он тяжелый. На нем стояла рукоятка и американский прицел — подарили друзья отца, как раз с Росвооружения.

— Я в инете посижу.

— Только оденься. Если Лизка не ответит, придется ехать к ней. Дура, нашла себе урода, прости господи…

Лиза была на три года старше Николая — но отец был ей недоволен. Ушла из дома, работала фотомоделью, сейчас сошлась с каким-то. Отцу не представила, но он прознал — и был недоволен. Вмешиваться, впрочем — не стал.

Николай — вышел в комнату, которая когда-то была его. Тут стоял его старенький ноут, новый стоял в его квартире. Включив, он морща лоб начал вспоминать пароль. Ага, вспомнил…

Вышел в Гугл, набрал — Москва, беспорядки. Инфы было множество. Перескочил на информацию о человеке, про которого упоминал Витек — Басаев, вот как его звали. Так…

Вот это номер… Убит спецназом ФСБ в ходе антитеррористической операции в Ростове-на-Дону. Тут же опровержение — убит казаками, спецназ ФСБ к его смерти не имеет никакого отношения. Тут же — информация о нападении на город крупной банды, в видео — несколько роликов, снятых мобильником. Видно очень плохо — темно, снимали в свете фонарей.

Снова переключился на Москву. Вот это да! Погромы в самом центре, громили Боско ди Чиледжи, это же Красная Площадь, считай. Громили кафе в центре, поджигали. На окраинах — еще хлеще. Два сообщения о стрельбе…

Весело.

Оглянулся — нет никого. Зашел на сайт Союза Ветеранов, переключился на форум. Отстучал пароль и ник.

В Союз Ветеранов он не вступил — просто не приняли бы. Но был Союз Русского народа, и там было два форума, один для своих, на другой пускали всех желающих, кто только подтвердит, что придерживается патриотических взглядов и не любит кавказцев. Отец не знал о том, что он сюда ходит, а мать наверняка не одобрила бы. Сайт постоянно пытались закрыть — но без толку, за активное участие в делах Союза Ветеранов — можно было получить срок за экстремизм. Правда в Москве — а в других местах на это на все срали уже давным-давно и с высокой колокольни. Но Николай — жил в Москве и все-таки придерживался патриотических взглядов. Даже на русский марш ходил.

Черт, забыл совсем…

Открыл почту — от Маринки ничего нет. Включил видеокамеру над компьютером, записал сообщение для нее. Послал по почте.

— Ну, чего тут? — он не успел свернуть окно Союза ветеранов, как вошел отец — не оделся все еще? Давай! Живо! Едем!

— Щас.

— Да не щас, а прямо сейчас. Отрывай задницу от стула! Давай, давай…

Отец видел. Союз ветеранов. Но ничего не сказал…

Николай вышел из своей комнаты уже одетый, неуклюже накинул на себя рюкзак с уже снаряженными магазинами — и под рукой, и не так бросается в глаза. Взял ружье, которое оставил для него отец — тяжелое, зараза. Вскинул, еще раз — не к рукам было. Привыкать надо…

Зашел отец.

— Собрался? Пошли.

В прихожей встретила мать, тоже во что-то одетая, бледная как мел.

— Вова!

— Не открывай никому. Ружье на столе, я тебе показал. Если что — стреляй.

Николай с трудом мог представить, как мать в кого-то стреляет. Она была старовата для гранд-дамы и другого воспитания для того, чтобы стрелять.

— Поедем на твоей — бросил отец, спускаясь.

— Гершман уехал — сказал Николай, идя следом за отцом.

— Уехал? Куда?

— Не знаю. В Израиль, наверное.

— Встал на крыло, значит… — отец презрительно хмыкнул — сейчас Лизку найдем, к деду вас отвезу. Пока там побудете.

— Я не уеду.

— Чего?

— Я с тобой буду. Не уеду.

Отец приостановился даже, посмотрел на сына. Молча, кивнул головой и пошел дальше, перепрыгивая через ступеньку.

Это была самая большая похвала, которая перепадала Николаю от отца за все последние годы…

Отец сел за руль. Ружья положили назад и прикрыли одеялом, рюкзаки со всем нужным — тоже. На выезде — отец притормозил у поста.

— Присмотри.

— Непременно — кивнул Витек — будьте спокойны…

— Покой нам только снится… — сказал отец, нажимая на газ.

Москва изменилась. Уже за то время, пока он сидел в Интернете, буквально за час — она изменилась. Там, где были две машины полиции — теперь стояла темная, угловатая махина бронетранспортера. Были и полицейские — видимо, их стягивали к Садовому кольцу, защищать власть. О том, что творилось на окраинах — можно было со страхом догадываться.