Препод

Нодерляйн откинулась в кресле и с неприступным видом скрестила руки на груди. А я развернул пергамент и углубился в чтение.

Короче говоря, если опустить всякие витиеватые словеса и вычурные фразочки, выходило, что на меня кто-то накапал, да не абы куда, а королю Тингланда, давнего союзника Империи. И в столицу прибыла посланник короля, какая-то графиня, одновременно с этим, адмирал тингландского флота.

Обвиняли меня в издевательствах над студентами, разрушении учебного процесса, личной предвзятости и персональной ненависти ко всей группе. Причиной указывали моё, якобы, желание, всю группу завалить и воспрепятствовать получению ими дипломов магов и, что меня особенно умилило, - реальных знаний.

Также столичный магистр писал, что по указу Имперской канцелярии, будет сформирована комиссия по изучению моей преподавательской деятельности, в которую войдут эта самая графиня тире адмирал, кто-то из Совета магов, канцелярский чин и несколько родителей других учеников уже здесь в Анкарне.

– Ну что, - ответил я, сворачивая письмо обратно и возвращая на стол, - прекрасная перспектива, вот как раз убедятся, что наоборот, учебный процесс у меня ведётся так как надо.

– Только не говори, - прошипела ректор, меняясь в лице, - что изменил программу обучения!

– Не изменил, а просто творчески расширил, - спокойно ответил я.

– Нет, это определённо невозможно, - взялась за голову женщина, начиная раскачиваться из стороны в сторону, - у нас тут комиссия из столицы, а он хвастается, что положил свой детородный орган на утвержённые учебники и программы. Говорила мне Дарина, что подозрительно как-то ты в архивы зарылся, а ты вон оно что, не только сам подставиться решил, но и меня за собой утянуть хочешь?

Я сильно сомневался, что благодаря одному мне, под ней кресло зашатается. Не та дамочка. Да и эти связи в столице, письмо то не просто так птичка на хвосте принесла. К тому же, вспоминая как она место ректора заняла, непростая дама была, ой непростая.

– В архивах запрещёнки нет, - дипломатично заметил я.

– Скажи спасибо, что нет. А то чувствую я, что ты и туда бы свой нос любопытный сунул. Вольдемар, у меня ощущение иногда складывается,что тебе не руки а голову оторвало. Совсем безбашенный стал.

– Да-да, самосовершенствование у нас не приветствуется, - покивал в ответ, - я уже понял.

– Ты смотри, - даже вроде как усмехнулась женщина, - раньше тихий такой был, неприметный, а сейчас ты ему слово, а он тебе два. Языкастый стал.

– Ну… - начал было я, но Нодерляйн вдруг как жахнет ладонью по столу, как заорёт:

– Молчать!

– Молчу, - поднял я обе руки вверх.

От разъярённой женщины практически шёл пар, грудь высоко вздымалась, ноздри яростно раздувались, и даже волосы, казалось, начали шевелиться.

– Всё, ничего больше не хочу слышать!
– рявкнула она, - программу начинаешь преподавать по учебнику, как положено. И сожительство прекращаешь. Чтобы к моменту приезда комиссии, было полное благолепие. И шуточки свои засунь в одно место, иначе там такие люди, что засунут не спрашивая. А теперь иди, с глаз моих, иначе…

Что “иначе”, она не договорила, видимо, всевозможные кары я должен был представить себе сам.

– Ну хоть сколько у меня времени?
– поинтересовался я, вставая.

– Два дня, - буркнула та.

– Не густо, - покачал я головой.

Но Нодерляйн всем видом показала, что больше разговаривать со мной не желает и, кивнув на прощание Рагырде, я удалился как-то выполнять полученные указания.

Хотя кого я обманываю, ни стиль преподавания ни жилищные условия я менять не собирался, но и идти на прямую конфронтацию с собственным руководством не следовало, потому что комиссия это серьёзно. Значит нужно быть хитрее. Сильвия упомянула, что в комиссию должны были войти родители ещё нескольких учеников, и я, как раз, таких знал.

***

– Графиня Честер, - церемонно склонил я голову, когда дворецкий провёл меня к ней в помещение названное малой гостиной.

– Профессор Локарис, или, быть может, просто Вольдемар?
– лукаво произнесла женщина, вставая с диванчика и подходя ко мне.

Тут её взгляд расширился, когда она разглядела меня подробнее, склонив голову и слегка закусив губу, женщина произнесла:

– Кажется, в прошлую нашу встречу, вы были слегка поменьше.

– Правильное питание и усердные тренировки способны творить чудеса, - улыбнулся я, решив не вдаваться в подробности моего преображения.

– Действительно, иначе как чудом такое не назовёшь, - потянувшись ко мне, она нерешительно коснулась кончиками пальцев моей плотно обтянутой мантией груди, но так же быстро одёрнула руку, слегка покраснев, - простите, профессор, не знаю, что на меня нашло.

– Просто Вольдемар, графиня, - я продолжал смотреть на неё с легкой улыбкой, - вы тогда оказали мне неоценимую помощь, поэтому я буквально прошу, обращайтесь по имени и никак иначе, право слово, это меньшее что я могу сделать для вас.

– А большее?
– спросила она, слегка учащённо дыша, но затем дернула головой, стряхивая морок, - веду себя как девчонка. Ещё раз простите, Вольдемар.

Достала веер, обмахнулась им несколько раз.

– Что-то душновато, какая-то путаница в мыслях и словах. Жильбер!
– позвала она дворецкого, - немедленно открой окна.

Тот неслышно возник на пороге гостиной, и словно из воздуха достав палку с крюком, прошел вдоль окон открывая створки вверху. По комнате тут же прошелестел прохладный осенний ветерок и графиня вздохнула с облегчением:

– Да, так лучше, можешь быть свободен, Жильбер.

Вернувшись на диванчик и она жестом показала на кресло рядом.

– Так что вас привело ко мне?
– спросила она, стоило мне присесть.

– Небольшая просьба, - ответил я.

Кресло было удобным и я позволил себе слегка развалиться в нём. Машинально поглаживая подлокотник, пояснил, дожидающейся продолжения, графине:

– Так уж вышло, что по мою душу едет комиссия из столицы. Весьма представительная, должен сказать. Целью будет проверка моей деятельности как преподавателя. Но, возможно, будут стараться что-то найти порочащего меня как человека.

– И что вы хотите от меня?
– задумчиво покусывая губы, спросила женщина.

– Я бы хотел, чтобы вы в эту комиссию вошли, а также поспособствовали вхождению в неё и других родителей студентов нашей группы, фамилии которых я написал вот здесь.

Достав из кармана сложенный листочек бумаги, протянул графине. Развернув, та бегло пробежалась глазами по перечню, затем отложила на столик рядом.

– Вы весьма влиятельная женщина в этом городе, - добавил я, - думаю, вам не составит большого труда организовать подобное.