Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

Вместе с тем, в монашеских кругах посещение бань всегда рассматривалось как некое ослабление аскетической дисциплины [504] . Уместно здесь вспомнить два повествования из»Луга Духовного». В одном говорится, как монахи просили игумена построить в монастыре баню рядом с источником, и тот, нехотя, согласился,«снисходя к слабости братии». Как только постройка была завершена, вода в источнике иссякла, и вернулась лишь после того, как игумен дал распоряжение разрушить баню [505] . В другом повествовании старец Александр сокрушается о том, что»отцы наши никогда не умывали лица своего, а мы открываем общественные бани» [506] . Посещение бань рассматривалось как слабость, а непосещение их считалось подвигом и добродетелью [507] . Для ревнителей аскезы из монашеской среды достаточно было того факта, что Студит (пусть, может быть, и изредка) ходил в баню, чтобы объявить его ничуть не большим подвижником, чем другие, и отнюдь не святым. Как уже упоминалось, Студит не был ригористом в аскетических правилах, в отличие от»стандартных» святых византийской аскетической и агиографической литературы, которые обычно не спят, не едят и не моются: все это считается»снисхождением к плоти», противоречащим идеалу святости и подвижничества.

504

Ср. Диадах Фотикийский. Гностические главы, 52 [114].

505

Иоанн Моск.

Луг духовный, 80 [2937 А — 2940 А].

506

Там же, 168 [3036 А]. Последнее замечание отражает обычай некоторых византийских обителей предоставлять свои бани в пользование мирянам: о такой практике см.: Magdalino. Bath, 173ff.

507

Об (букв,«немытии») как традиционной монашеской добродетели см.: Hunger. Badwesen. Уже в четвертом веке Афанасий свидетельствует об Антонии, что тот»не мыл тело свое водой»: Житие преп. Антония 47, 2 [262]. Григорий Богослов восхваляет своего друга Василия Великого за : см. Слово 43, 61 [258]. Однако сам Григорий принимал»утешение банями»: Письмо 126 [93]. Ср. Magdalino. Bath, 116.

Таким образом, мы приходим к следующему заключению: нет никаких прямых свидетельств о том, что Студит был юродивым, или что он»предавался нудизму» [508] . Равным образом, ничто не подтверждает предположение Х. Граф о том, что»в жизни Студита были случаи, никак не совместимые со святостью: его ученики и Никита постарались сделать все, чтобы их скрыть, хотя и не смогли вовсе обойти их молчанием» [509] .

Тем не менее, позволительно предположить, что Симеон Студит, не будучи юродивым, в каком-то отношении иногда подражал юродивым. Говоря о некоторых необычных чертах в поведении Студита, Никита объясняет их его смиренным желанием скрыть свое бесстрастие [510] . Мысль о том, что бесстрастный должен скрывать свое состояние, притворяясь, будто одержим некими страстями, принадлежит Иоанну Лествичнику [511] . Он же приводит некоторые случаи из житий святых юродивых как примеры их смирения и бесстрастия [512] . Развивая идею Лествичника, Симеон в своем 8–м Огласительном Слове говорит, что»притворно изображающий, по примеру святых отцов, некую страстность, будучи сам бесстрастным, для спасения и пользы многих, достоин похвалы и блажен» [513] . Весьма возможно, что речь здесь идет о Студите. Однако нам по–прежнему недостает какой-либо прямой параллели между Студитом и юродивыми.

508

Gouillard. Proces, 11

509

Graef. Director, 609

510

Житие 81, 6–7.

511

Лествица, 26 [1064 BC].

512

Там же, 25 [997 ВС].

513

Cat. 8, 16–22

Никита говорит, что Студит провел сорок пять лет в монашестве и имел дар исцеления и чудотворения [514] . Точный год его кончины неизвестен: И. Озэрр считает, что Студит умер в 986 или 987 году [515] , но, как мы уже показали, нет никакой уверенности в точности его хронологических выкладок. Единственное, что сообщает нам на сей счет Никита: между кончиной Студита и конфликтом Симеона со Стефаном прошло шестнадцать лет [516] . Как бы там ни было, к началу XI века Студита уже не было в живых.

514

Житие 72, 10–12

515

Hausherr. Mystique, XC

516

Ср. Житие 73, 11–12

4. Аскетическое учение преподобного Симеона Студита

«Слово аскетическое», единственное дошедшее до нас сочинение Студита, представляет собой не последовательное изложение аскетической доктрины, а подборку разрозненных, не связанных между собою глав. Эти главы адресованы преимущественно монахам, насельникам общежительного монастыря. В рукописях сочинение начинается со слова («Брат»), и при обращении к адресату употребляется второе лицо единственного числа: это, возможно, указывает на то, что сочинение было адресовано конкретному ученику Студита. Не Симеон ли был адресатом послания? Как бы там ни было, в»Слове»Студита мы находим несколько тем, которые станут характерными для Симеона: в этом смысле сочинение Студита представляет для нас особый интерес. Нижеследующий обзор основных тем»Слова»показывает, что Студит оказал влияние на Симеона не только как его непосредственный духовный руководитель, но и как аскетический писатель, в своем творчестве предвосхитивший многое из того, что потом углубил и развил его великий ученик.

А. Покаяние и слезы

Тема слез — лейтмотив всего»Слова аскетического»: Студит постоянно возвращается к ней. Мы уже приводили места, где Студит советует плакать за богослужением в храме [517] и не приобщаться Святых Тайн без слез [518] . Он также говорит о»многих слезах»во время вечерней молитвы в келлии [519] и о необходимости молиться в келлии»с сокрушением, вниманием и непрекращающимися слезами» [520] .«Да будет у тебя и плач непрестанный; в слезах же не имей насыщения», — говорит Студит [521] . Плакать следует не только о себе, но и о других [522] . Через плач человек очищается от страстей [523] . Молитва со слезами научает инока всем добродетелям [524] . В свою очередь, сами добродетели и аскетические подвиги способствуют приобретению слез и сокрушения [525] .

517

Слово аскетическое, 8.

518

Слово аскетическое, 24

519

Слово аскетическое, 5

520

Слово аскетическое, 16

521

Слово аскетическое, 20

522

Слово аскетическое, 19

523

Слово аскетическое, 11

524

Слово аскетическое, 23

525

Слово аскетическое, 32

Для Студита плач напрямую связан с тем, что он называет»Божественным озарением», то есть с мистическим опытом.«Где сокрушение и плач духовный, там и Божественное озарение», подчеркивает Студит [526] .«Стремись посредством плача очиститься от страстей, — советует он, — чтобы, озарившись благодатью, ты… достиг блаженства чистых сердцем» [527] . И если слезы приводят к Божественному озарению, то само озарение, в свою очередь, производит духовную радость и слезы с умилением [528] .

526

Слово аскетическое, 9; ср. также 23

527

Слово аскетическое, 11

528

Слово аскетическое, 30.

Такое частое обращение к теме слез несомненно свидетельствует о том, что у Студита был собственный опыт плача. Учению Студита о слезах можно найти много параллелей в монашеской литературе, в частности, у Евагрия, который писал:«Прежде всего молись о получении слез, дабы посредством плача смягчить присущую душе твоей грубость… Ибо весьма радуется о тебе Владыка, когда ты молишься со слезами…. Молись со слезами, и будешь услышан во всем, чего просишь» [529] . Иоанн Лествичник посвятил отдельную главу своего произведения»радостотворному плачу»(о ) [530] . Очень важные тексты о слезах есть также у Исаака Сирина (мы обратимся к ним в Главе IX). В сравнении с Исааком и Лествичником Студит гораздо более краток. Он не излагает специальную теорию слез и покаяния, но лишь дает некоторые практические советы по этому вопросу.

529

О молитве, 5–6 [1168 D-1169 А]. Ср. О молитве, 78 [1184

530

См. Лествица, гл.7

Б. Молитва

Студит указывает на традиционный монашеский идеал непрестанной молитвы:

Ум же [должно] всегда обращать к Богу, во сне и наяву, за трапезой и беседой, рукодельем и всяким другим делом, согласно пророческому [слову]: Всегда видел я пред собою Господа (Пс. 15:8) [531] .

Все мысли данного отрывка соответствуют учению ранних отцов–подвижников. О том, что память о Боге не должна прекращаться даже во сне, говорит, в частности, Диадох Фотикийский [532] . Душа, целый день занятая словом Божиим, не оставит его и во сне, — подчеркивает Иоанн Лествичник [533] . О том, что молитву « следует продолжать и во время работы, пишут многие I авторы [534] . Цитированный Студитом стих из Псалма 15 традиционно понимается в аскетической литературе I как указание на непрестанную молитву. Так Феодор Эдесский пишет:«Если же прилепится кто умом своим неотрывно к Владыке и Богу нашему, то верен Сам Спаситель всяческих [в том, что] избавит такую душу от всякого страстного пленения, как говорит пророк: Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь. Что же сладостнее и надежнее того, чтобы иметь всегда одесную себя Господа?..» [535] .

531

Слово аскетическое, 20

532

Гностические главы, 32, 5 и далее [102].

533

Лестница, 20 [941 С].

534

По словам Иоанна Кассиана, египетские монахи всегда трудились, не оставляя богомыслия: Об общежительных установлениях, 3, 2 [32]. Ср. Изречения старцев, VII, 24 [897 С]: Labora manibus tuis et ora Deum incessanter («работай руками своими и молись Богу непрестанно»). Ср. также Изречения пустынных отцов, Лукий [253 ВС]. См. об этом Guillaumont. Origines, 125–126

535

Главы, 90 [321].

Мы находим у Студита несколько практических советов относительно вечерней и ночной молитвы. Хотя он допускает, что в исключительных случаях вечернюю молитву можно ограничить чтением Трисвятого [536] , в обычной ситуации он советует не сокращать вечернее правило, даже если человек крайне утомлен:«Сколько бы кто не утомился в служении, [если он при этом] лишится молитвы, пусть знает, что потерял нечто великое» [537] . Что касается ночной молитвы, то Студит предлагает следующее последование бдения:

536

Слово аскетическое, 9.

537

Слово аскетическое, 16

В часы же бдения должен ты читать часа два и два [часа] молиться в умилении со слезами; и канон [прочитай], какой угодно, и псалмов, если угодно, двенадцать, и»непорочны», и молитву святого Евстратия: это когда ночи длинны. Когда же они коротки, тогда и последование более краткое, по предоставляемой тебе от Бога силе [538] .

Таким образом, все бдение занимает приблизительно шесть часов. Это означает, что в случае совершения ночного бдения монаху вовсе не приходилось спать: в Студийском монастыре перерыв между повечерием и утренним богослужением вряд ли составлял больше шести часов (хотя, возможно, продолжительность его зависела от времени года и длины ночей, как видно из примечания Студита). Что касается рекомендуемой структуры бдения, то она не соответствует в точности ни какой-либо церковной службе, ни традиционному молитвенному правилу: Студит, как будто, сам выработал ее, используя традиционные элементы — чин двенадцати псалмов, канон, Псалом 118 («непорочны») и одну молитву из субботней полунощницы (приписываемую св. Евстратию) [539] . Оговорки»какой угодно»и»если угодно», относящиеся соответственно к канону и чину двенадцати псалмов, свидетельствуют, что Студит оставлял на усмотрение ученика возможность сократить или видоизменить структуру бдения.

538

Слово аскетическое, 24

539

Чин пения двенадцати псалмов — один из самых древних элементов монастырской службы; он существовал в монастырях Египта уже в IV-V вв.: см. Иоанн Кассиан. Об общежительных установлениях, 2, 4–6 [20–22]. О Псалме 118 как составной части полунощницы см. наше замечание в Главе II

Что подразумевает Студит под чтением и молитвой как двумя элементами бдения? В аскетических текстах первый термин обычно означает чтение псалмов или, реже, иных частей Священного Писания. Второй термин в данном контексте может означать как молитву посредством повторения краткой формулы ( — «умная молитва»), так и молитву своими собственными словами. Студит придавал большое значение второму роду молитвы; это подтверждается другим местом, где он приводит пример молитвы с воздетыми руками и заключает:«К сему, брат, прилагая и другое, что вложит Бог в разум твой, пребывай в молитве…» [540] .

540

Слово аскетическое, 20