Преследование праведного грешника

— Ваше кулинарное мастерство не вызывает сомнений, месье Феррер. Но мне хотелось бы уточнить, насколько хорошо вы узнали девушку. Ее отец утверждает, что вся их семья любит кататься на велосипедах. Вы также увлекаетесь этим видом спорта. Вам приходилось ездить на прогулки вместе с ней?

Если Феррер и удивился, что какой-то варвар-англичанин говорит на его языке, пусть и не в совершенстве, то ему отлично удалось скрыть удивление. Без всякого снисхождения француз протараторил свой ответ и был явно удовлетворен, когда Линли пришлось попросить его повторить то же самое более медленно.

— Да, конечно, мы пару раз прокатились с ней вместе, — пояснил ему Феррер на своем родном языке.

Он ездил из Гриндлфорда до Мейден-холла по шоссе, а эта молодая девушка, узнав об этом, рассказала ему о лесной тропе, которая оказалась более крутой, но зато более короткой. Ей не хотелось, чтобы он заблудился, и поэтому она разок-другой проехала с ним коротким путем, чтобы убедиться, что он правильно запомнил все повороты.

— Вы снимаете жилье в Гриндлфорде?

Да. В Мейден-холле не хватает комнат для расселения служащих, работающих в отеле и ресторане. Как инспектор уже несомненно заметил, этот отель всего лишь бывший охотничий домик. Поэтому Кристиан Луи Феррер снял комнату у вдовствующей мадам Клуни и ее незамужней дочери, имевшей, если верить Ферреру, виды на него, которые — увы — он не мог удовлетворить.

— Я, конечно же, женат, — заявил он Линли. — Однако моя возлюбленная супруга проживает в Нервиль-ле-Форе, пока у нас нет возможности жить вместе.

Такая ситуация была обычным явлением. Европейские женатые пары зачастую жили раздельно: один из супругов присматривал дома за детьми, а другой уезжал за границу, получив выгодное предложение или хорошо оплачиваемую работу. Однако свойственная Линли доля цинизма, расцветшего за последние несколько лет бурным цветом под влиянием Барбары Хейверс, побуждала его с подозрением относиться к любому человеку, который награждал существительное «супруга» высокопарным прилагательным «возлюбленная».

— Вы прожили здесь целых пять лет? — спросил Линли. — Часто ли вы ездили домой в отпуск или на праздники?

Увы, признался Феррер, профессионал такого рода, как он, принесет наибольшую пользу как искренне обожаемой супруге, так и дражайшим чадам, проводя отпуска в усердном совершенствовании своего кулинарного мастерства. И хотя совершенствоваться можно и во Франции — причем с гораздо более успешными результатами, учитывая ту вольность, с какой употребляют в Англии слово cuisine, [51] — Кристиану Луи Ферреру пришлось познать мудрость бережливости. Если он будет мотаться по отпускам и праздникам между Англией и Францией, то ему не удастся скопить достаточно денег для обеспечения будущего детей и собственной старости.

51

Кухня, кулинарное искусство (фр.).

— На мой взгляд, очень трудно так долго жить одному, вдали от жены, — заметил Линли.

Феррер хмыкнул.

— Человек делает то, что должен делать, — сказал он.

— И все-таки бывают времена, когда одиночество побуждает мужчину искать новых знакомств. Равно как и духовных связей с близким по духу человеком. Не можем же мы жить одной работой, верно? И для такого человека, как вы… Это было бы вполне понятно.

Феррер скрестил на груди руки, и это движение подчеркнуло выпуклость его бицепсов и трицепсов. Он представлял во многих отношениях идеальный образец мужественности, требующей своего постоянного самоутверждения. Линли знал, что опасно мыслить подобными стереотипами. Но все же он позволил себе подумать о таком варианте, прикидывая, в какую сторону это может увести их разговор. Пожав плечами, он небрежно произнес с выражением «между нами, мальчиками»:

— Пять лет без жены… я бы не выдержал. Рог Феррера — полные губы сластолюбца — изогнулся, а глаза прикрылись веками. Он сказал по-английски:

— Мы с Эстель понимаем друг друга. Именно поэтому наш брак держится уже более двадцати лет.

— То есть здесь, в Англии, вы допускаете легкий флирт.

— Ничего существенного. Моя любовь остается с Эстель. А все остальное… В общем, что было, то было.

Полезная обмолвка, подумал Линли.

«Было». Значит, теперь закончилось? Мгновенно появившееся на лице Феррера настороженное выражение подтвердило его подозрения.

— Вы с Николь Мейден были любовниками? Ответом ему было молчание.

— Если дочь Мейдена была вашей любовницей, месье Феррер, то выглядело бы гораздо менее подозрительно, если бы вы здесь и сейчас ответили на этот вопрос. Хуже будет, если это обстоятельство подтвердят видевшие вас свидетели.

— Но это же пустяки, — сказал Феррер вновь по-английски.

— Вряд ли это подходящее определение для возможности попасть под подозрение при расследовании убийства.

Феррер оживился и опять перешел на французский: — Я говорил не о подозрениях. Я говорю о девушке.

— То есть вы считаете пустяками то, что случилось с девушкой?

— Я имею в виду, что у нас были легкие отношения. Ни к чему не обязывающие нас обоих.

— Может, вы любезно расскажете мне о них?

Феррер бросил взгляд на открытую входную дверь отеля. Впуская внутрь приятную вечернюю прохладу, она позволяла видеть постояльцев, направлявшихся к лестнице и продолжавших мило беседовать между собой. Не отводя взгляда от этих постояльцев, Феррер сказал:

— Женская красота существует для того, чтобы мужчины восхищались ею. И женщина, естественно, стремится приукраситься, чтобы добиться большего восхищения.

— Это спорное утверждение.

— Так уж устроена жизнь. Так повелось от Сотворения мира. Сама природа подтверждает этот простой и непреложный закон нашего мира. Господь сотворил один пол привлекательным для другого.

Линли не стал указывать, что согласно упомянутому Феррером закону природы именно мужские, а не женские особи, как правило, являются более привлекательными, дабы привлечь к себе внимание противоположного пола. Вместо этого он сказал:

— И, сочтя Николь привлекательной, вы решили поддержать заведенный Господом естественный порядок.

— Как я уже сказал, наши отношения носили легкий характер. Я понимал это. И она также понимала. — Он улыбнулся, кажется не без нежности. — Ей нравились любовные игры. Я заметил это с нашей первой встречи.

— Когда ей было двадцать?

— Только ненастоящая женщина не понимает своего собственного очарования. А Николь была настоящей женщиной. Она понимала. Я сразу заметил это. И она тоже заметила, что я понял ее натуру. А дальше… — Он снова выразительно пожал плечами. — Любое общество накладывает определенные ограничения на отношения между мужчиной и женщиной. Если человек не переступает границ дозволенного, то его благополучие в обществе будет гарантировано.

Линли правильно понял его замечание.

— Николь знала, что вы не бросите свою жену.

— Она и не просила, чтобы я расстался с женой. Ее интересовало совсем другое, поверьте мне.

— И что же?

— Что интересовало? — Он улыбнулся каким-то воспоминаниям. — Места наших свиданий. Усилия, затраченные мной на то, чтобы добраться до выбранных ею мест. А также то, что оставалось от моих сил после прибытия туда. И насколько хорошо я смогу воспользоваться ими.

— Ах вот что!