Преследуемый. Hounded

– Я и так высшее божество, друид, – прорычала она.

– Твоя кузина может с тобой не согласиться, – заявил я, подумав про богиню Бригиту, [8] которая правила в Тир на Ног в качестве «первой леди» среди фэйри. – В любом случае, вне зависимости от твоего решения, обещаю тебе, добровольно и без принуждения следующее: я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану учить этой магии ни одну из твоих родственниц.

– Хорошо, – произнесла Морриган, и я немного расслабился. – Ты мне расскажешь, как создал каждый оберег из твоего магического фермуара, а также откроешь секрет того, как связал железо со своей аурой, и я позволю тебе жить вечно. Таков будет наш договор.

8

Бригита – в ирландской мифологии – богиня войны, а в мирной жизни – покровительница поэзии, ремесел и врачевания, помогающая женщинам во время родов.

Улыбнувшись, я посоветовал ей найти брусок железа для своего будущего амулета, и тогда мы сможем начать.

– Но я считаю, что ты должен бежать отсюда, причем немедленно, – заметила она, когда мы скрепили сделку. – Я, конечно, сдержу слово и не стану тебя забирать, но это не означает, что тебе не будет угрожать опасность от других богов смерти. Если Энгус тебя победит, один из них рано или поздно пожалует к тебе в гости.

– Позволь мне волноваться по поводу Энгуса, – парировал я.

Это давно вошло у меня в привычку. Если любовь и ненависть являются двумя сторонами одной медали, то, по моему мнению, вероломный бог любви очень много времени уделял ненависти – особенно когда речь шла обо мне. А у меня и так хватало проблем. Кроме того, я был постоянно вынужден заботиться о своем здоровье и физическом состоянии – ведь если я бы лишился конечности, она бы не отросла снова. Бессмертие не делало меня неуязвимым. Вспомните, во что вакханки превратили парня по имени Орфей!

– Поступай, как тебе угодно, – ответила Морриган. – Но в первую очередь опасайся людей. По просьбе Энгуса один из них нашел тебя в некоем Интернете. Тебе известно про эту вещь?

– Я пользуюсь им каждый день, – заявил я.

Морриган не была ретроградом, но иногда ее неосведомленность меня поражала.

– Основываясь на словах информатора, Энгус Ог повелел отправить сюда несколько фир болгов, [9] дабы они подтвердили, что Аттикус О’Салливан – это действительно ты.

– Спорить не буду, я поступил как настоящий болван, – проворчал я, покачав головой и сообразив наконец, как они меня нашли.

Выражение лица Морриган смягчилось, она коснулась пальцами моего подбородка и потянулась ко мне губами. Черный плащ растаял, и теперь она стояла передо мной, точно ожившая картинка из журнала. Пьянящий аромат всего, о чем только может мечтать мужчина, ударил мне в ноздри, хотя его действие было не столь мощным, поскольку я уже успел надеть свой фермуар. Морриган страстно меня поцеловала и с насмешливой улыбкой отодвинулась: она-то знала, какое действие на меня оказывает, вне зависимости от силы своего колдовства.

9

Болги – третье из мифических племен, правивших Ирландией. В легендарной ирландской истории эта раса не играет существенной роли.

– Никогда не снимай свой амулет, – прошептала она. – И позови меня, друид, когда я тебе понадоблюсь. А сейчас мне нужно поиграть с двумя представителями рода человеческого.

И богиня вновь превратилась в боевую птицу и вылетела в дверь моего магазина, которая распахнулась настежь, чтобы выпустить ее на волю.

Глава 3

Я достаточно долго живу на свете и понимаю, что большинство предрассудков являются небылицами и домыслами – ведь многие из них появились еще в моем детстве. Впрочем, с одной приметой я согласен целиком и полностью: неприятности всегда ходят по трое. В мое время говорили: «Грозовые тучи трижды прокляты», – но мне нельзя изъясняться столь высокопарно и рассчитывать на то, что все поверят, будто я настоящий совершеннолетний американец. Я должен говорить примерно так: «Не повезло, приятель».

Поэтому уход Морриган не помог мне успокоиться, и я нисколько не сомневался, что мой день станет только хуже. Я закрыл магазин на пару часов раньше и поехал домой на своем горном велосипеде, спрятав под рубашку амулет и с некоторым опасением раздумывая о том, что может меня ожидать в будущем.

Я покатил на запад по Университетской улице, свернул налево на Рузвельт и направился на юг в сторону района Митчелл-Парк. До того как на реке Солт построили дамбы, здесь была пойма с весьма плодородными землями. В двадцатом веке эти сельские угодья разделили на мелкие участки, на которых возвели симпатичные коттеджи с ирригационными системами. Обычно я не спешу по дороге к дому. Я наслаждаюсь живописными видами, здороваюсь с соседскими собаками и останавливаюсь поболтать с вдовой Макдонаг – она обожает на закате сидеть на крыльце с запотевшим стаканчиком виски «Талламор Дью». Она разговаривает со мной по-ирландски, я получаю от этого удовольствие, и еще мне нравится, что из нас двоих я считаюсь молодым. Как правило, я работаю у нее во дворе и саду раз в неделю, а она любит за мной наблюдать. И она вечно провозглашает: «Будь я лет на пятьдесят моложе, я бы тобой занялась, парень, и никто бы, кроме Всевышнего, ничего бы не узнал, ты уж мне поверь».

Но сегодня я промчался мимо, помахав ей рукой и стараясь изо всех сил крутить педали. На Одиннадцатой улице я свернул направо и покатил медленнее, настроив свое восприятие на признаки возможной опасности. Подъехав к своему жилищу, я не стал сразу же врываться внутрь, а присел на корточки перед клумбой и принялся щипать траву своей татуированной рукой. Не подумайте, что свихнулся, я просто проверял степень магической защиты своей холостяцкой берлоги.

Мой дом построен в пятидесятых годах и обращен своим фасадом к северу. Самая его приметная деталь – высокое крыльцо, которое поддерживают белые столбики. На лужайке растет высокое мескитовое дерево, подъездная дорожка уходит к гаражу. Выложенная плитняком тропинка ведет от дорожки к двери в дом.

Окна, окутанные вечерними тенями, выглядели, как обычно, но когда я провел своими оберегами по траве… да, там кто-то есть. Поскольку ни один смертный или фэйри никоим образом не мог миновать мои защитные заклинания, получалось, что мне предстояло сделать выбор: убраться отсюда восвояси или посмотреть, кто из Туата Де Дананн развязал колдовские узлы и дожидается хозяина дома.

Я подумал, что незваным гостем вполне мог быть Энгус Ог, и похолодел, хотя на улице было почти плюс тридцать восемь градусов (в Аризоне воздух охлаждается до разумных температур не раньше середины октября, но до второго месяца осени оставалась еще неделя). Впрочем, вряд ли Энгус Ог покинул Тир на Ног, несмотря на клятвенные утверждения самой Морриган, что он сюда направляется. Поэтому я обратился к своему домашнему питомцу – а если честно, к доброму другу – Оберону, с которым общаюсь при помощи телепатии.

‹Привет, дружище!›

‹Аттикус? Тут кое-кто есть›, – ответил Оберон, находившийся на заднем дворе, но я не уловил напряжения в его мыслях, скорее у меня сложилось впечатление, что он машет хвостом. А то, что он не залаял, когда я приехал, означало, что, по его мнению, все в порядке.

‹Я в курсе. Но кто?›

‹Понятия не имею. Но она мне нравится. Она заявила, что мы отправимся на охоту›.

‹Она с тобой разговаривала? Мысленно, как и я?›

Требуются определенные усилия, чтобы научить животных понимать человеческий язык – это совсем не просто, и мало кто из Туата Де Дананн стал бы тратить время на подобные вещи. Большинство из них предпочитают передавать собеседнику эмоции и образы – беспроигрышный метод при контактах с элементалями.

‹Ага. Она мне сказала, что я похож на своих древних предков›.

‹Ты заслужил такую похвалу›.

Оберон являлся великолепным образчиком ирландского волкодава, с роскошной темно-серой шерстью и могучим телосложением. Его предков называли боевыми псами, и они сопровождали ирландцев в сражениях, где нападали на колесницы и сбрасывали всадников с лошадей. Пожалуй, боевые псы времен моей юности не отличались особым дружелюбием в отличие от современных волкодавов. Сейчас они, конечно, превратились в огромных добряков: сказалось многовековое воспитание и муштра! Теперь им даже в голову не придет напасть на кого-нибудь: их главная добыча – это миска с сухим кормом. Зато Оберон был уникален, в нем сочетается храбрость и мягкость, и он умеет управлять дикими инстинктами в случае необходимости. Я нашел его через Интернет в приюте для животных на ранчо в Массачусетсе после того, как потерял всякую надежду отыскать подходящего пса у заводчиков в Аризоне. Все щенки, которых они предлагали, казались мне слишком смирными. Когда же я прилетел на ранчо, то обнаружил, что Оберон по современным меркам – настоящий дикарь. Разумеется, сначала я с ним поболтал и выяснил, что он хочет только одного – охотиться… хотя бы изредка. В общем, про него вполне можно сказать, что он еще и джентльмен.

‹Меня не удивляет, что она тебе понравилась. Она задавала какие-нибудь вопросы?›

‹Спросила, когда ты приедешь›.

Утешительный факт. Получалось, мою гостью не интересовали мои сокровища, а значит, существовала вероятность, что ее послал не Энгус Ог.

‹Ясно. И давно она здесь?›

‹Она приехала совсем недавно›.

У собак не слишком хорошо обстоят дела со временем. Они отличают день от ночи, но практически равнодушны к его течению. Поэтому «недавно» могло означать все что угодно, от минуты до нескольких часов.