Преследуя восход

— Сегодня? Ты хочешь сказать — сейчас, сию минуту? — Морри поставил стакан и уставился на меня. — Что ты собираешься с ними сделать, Стив?

Иногда правда бывает самым лучшим средством:

— У меня тут одна сделка — в Карибском бассейне, очень дешево, если осуществить ее прямо сейчас. И тем более в гинеях.

Морри кивнул со знающим видом:

— Карибы за четыре куска? Что ж, я тебя понимаю. А в долю меня не возьмешь, нет? А, да ладно. Еще одна такая штука, и мы откроем свою мастерскую.

Я ехал назад очень осторожно. Дымка превращалась в густой туман, и я не хотел рисковать попасть в аварию, имея при себе маленькую сумочку, полную монет, незаконно позвякивавших на сиденье рядом со мной. Морри выдал мне потрясающий ассортимент, начиная с четвертаков с ангелами и джерсейских крон и кончая полуталерами Австро-Венгрии в современном исполнении, и с готовностью принял мой чек на пять тысяч фунтов по своим не облагаемым налогом ценам. Если полиция обнаружит меня со всем этим хозяйством, она неизбежно что-то заподозрит, и меня могут задержать. Так что я сдерживал нетерпение, позволяя подвыпившим личностям с ревом мчаться мимо меня в туман, и сосредоточил внимание на том, чтобы отыскивать дорогу. Сначала я пару раз свернул неправильно и уже начинал слегка исходить потом; завитки тумана показывали во все стороны, как тонкие насмешливые пальцы. И только уже когда наступила полночь, мне на глаза попался мягкий свет в конце улицы, и я затормозил у «Иллирийской таверны». Ну вот, я уже начинаю ориентироваться здесь, правда? Вписываюсь в обстановку. Как ни странно, от этих мыслей мое беспокойство только усилилось. Вылезая из машины, я бросил нервный взгляд в ночь. В том мире, который я знал, я не боялся темноты, но здесь?

В таверне было много народу, судя по гулу, но тени хорошо скрывали их. Я еще стоял на ступеньках, когда Джип возбужденно помахал мне из маленькой кабинки у огня.

— Стив! Позволь представить тебе капитана Пирса с бригантины «Непокорная»…

Из-за его спины поднялась огромная фигура, возвышаясь над нами обоими.

— Вашу руку, сэр! — прогремел капитан и протянул мне ладонь, утопавшую в таком количестве кружев, что ее почти не было видно. — Ваш покорный слуга, мастер Стивен!

Спрятанная в кружевах рука была размером с окорок и твердая, как камень. Его длинные песочного цвета волосы, все в локонах, как уши у спаниеля, обрамляли лицо ветчинного цвета. Под тяжелой челюстью по странного покроя жилету слой за слоем спускалась пена кружевных оборок, а борта жилета были густо покрыты вышивкой и доходили почти до колен.

— Надеюсь познакомиться с вами поближе, сэр, во время нашего путешествия! А теперь время торопит, а прилив ждет, и боюсь, что нам должно скорее завершить сделку!

— Ты достал деньги? — выдохнул Джип.

Я высыпал содержимое сумки на стол. Увидев, как оно лежит, освещенное светом камина, я ощутил, как меня охватывает паника. Вдруг я опростоволосился? Или не понял Джипа? Может, в этом безумном мире и цены другие, как и все остальное? Кучка казалась такой жалкой по сравнению с теми пиратскими грудами, что мне приходилось встречать в книгах и фильмах. Джип и капитан с минуту молча смотрели на деньги, и я весь покрылся потом. Затем Джип тихонько присвистнул:

— А ты еще говорил, что не богат!

Бросив на меня извиняющийся взгляд, капитан выбрал наугад монету, попробовал ее на зуб и уставился на результат.

— Господи, Твоя воля! — выдохнул он. — Это отличная монета! Считай, чистое золото, черт побери!

Едва держась на ногах от облегчения, я сообразил, что золото, предназначенное для использования, в отличие от того, что красуется на бархатных подставках, почти всегда шло по сниженному курсу, якобы для того, чтобы сделать курс более твердым, а скорее всего — чтобы увеличить его стоимость. Джип кивнул с величественным удовлетворением:

— Что я говорил тебе, шкипер? Здесь хватит на ваш корабль, людей и их снаряжение и еще останется, чтобы купить все это снова. Хотите сейчас получить вашу долю?

— Оставшаяся сумма, — решительно вмешался я, прежде чем капитан успел вставить слово, — для вас и вашей команды, как только мы получим Клэр назад в целости и сохранности. И еще столько же по возвращении. Скажите им это!

Пирс поднялся и отвесил мне поклон с такой отменной церемонностью, что мне оставалось только ответить ему тем же.

— Вы настоящий принц, сэр, принц! Клянусь всем, что для меня свято, вы получите назад девицу, пока у нас есть в руках сила! Угоститесь, сэр? — Боясь обидеть капитана, я взял умеренную порцию нюхательного табака из бараньего рога, отделанного по краю серебром, который он торжественно протянул мне, и вдохнул его носом, как это проделывали в фильмах, с ладони. Я надеялся, что не расчихаюсь. Однако, если тебе в каждую ноздрю засунут большую зажженную гаванскую сигару, не больно-то и чихнешь, а ощущение было именно таким. Я лишился дара речи, но, к счастью, Пирс был слишком занят, набивая этой адской смесью собственные пещерообразные ноздри, чтобы заметить мое состояние. Однако он не преминул заметить, как Джип одним быстрым движением смел золото в сумку и протянул ее мне.

— Насчет прилива… — сказал Джип.

Пирс яростно чихнул в свои оборки и громовым голосом потребовал, чтобы ему принесли плащ и шляпу. Появился старый Мирко с длинным, до колен, сюртуком, жестким от замысловатых галунов и сверкающих пуговиц. Поверх сюртука Пирс пристегнул широкий кожаный ремень, с которого свисала огромная шпага, нахлобучил на голову широкополую фетровую шляпу с высоким плюмажем, сунул под мышку трость с набалдашником из слоновой кости и заметил:

— Здесь всего пара шагов до причала, сэр! Желаете пойти пешком или возьмем вашу машину?

Он как-то не подходил к моей машине, ни морально, ни физически. Джип решил, что будет надежнее оставить ее у таверны — здесь за ней присмотрят.

— Особенно Катика, — сухо произнес он, пока мы шли вверх по ступенькам. — Опять приставала ко мне, чтобы я о тебе заботился, вот так-то…

— Она здесь? Хотелось бы попрощаться…

— Нам лучше не мешкать. — Однако я замешкался, стоя на последней ступеньке, полный странных ощущений. И каким-то образом я увидел ее в глубине темного зала — она стояла, отбросив назад волосы, а ее кошачьи глаза следили за мной одновременно бесстрастно и пристально. Она подняла руку, чтобы послать мне воздушный поцелуй, но дотронулась до губ не пальцами. Колодой карт.

Туман снаружи изменился, он не то чтобы рассеялся, но сконцентрировался в полосы и потоки, кружившие над нами в легком холодном бризе. Мы шли молча, только трость Пирса постукивала по камням и его ножны хлопали по жесткому сюртуку. Палаш Джипа был перекинут через плечо, а сам он, казалось, был погружен в собственные мысли. Так же как и я, только мои мысли были крайне беспокойны. Я и раньше пускался в долгие путешествия, но в них место назначения было четко отпечатано на билетах, находившихся в моей сумке, а ритуал отъезда был обычным для любого аэропорта в мире: проверка, место у прохода, не курить, проверка багажа и паспортный контроль, просвечивание, объявления, произносимые аденоидным голосом, и мигающие экраны с расписанием полетов. Мне это и раньше казалось не слишком ободряющим, но теперь я бы радовался этому, вступая в туманную пустоту бесконечных возможностей.

Однако когда пустота открылась перед нами, это был всего лишь конец улицы, а круги золотого света были не звездами, а фонарями на причале. За его краем поднимались вверх призрачные мачты, а вокруг них суетились люди, лазая вверх-вниз по трапу, поднимая мешки и катя бочонки. Над их головами вдруг что-то заскрипело, и на брусе закачалась сеть с большими бочками, которую опустили с громкими криками и бранью куда-то вниз, в тень. Пирс набрал полные легкие воздуха, и его крик без труда перекрыл весь шум: