Пресс-хата для депутата

— Это твоя постель! — равнодушно ответил Костик.

Видно, он был абсолютно безразличен к моей судьбе, если имел наглость предлагать мне в качестве постели прелое сено! Про хама Диму я уж не говорю! Тот бы просто толкнул меня в угол, не говоря ни слова. Наверное, ему мешало это сделать присутствие кореша Кости, с которым он почему-то считался. Нет, все-таки лидеру партии и кандидату в Думу спать на сене западло. Что могут подумать про эту партию и про эту Думу заезжие хлопцы? Скажут, что партия дышит на ладан. И Дума тоже. А если об этом узнают члены моей партии, они перестанут платить членские взносы, потому что решат, что я все деньги пересылаю на свой личный счет за рубеж.

— Не понял! — удивился я. — Мне на этом что, спать?

— Спать, — вяло подтвердил Костик.

— Ты что, против? — сказал Дима. — Мы можем сено убрать! Будешь спать так, на полу.

— Не против, конечно! — я пожал плечами. — Могу и на этом! Я в своей жизни где только не спал! За последнюю неделю на чем только не валялся! Но почему на сене, черт возьми? Я что, собака?

— Задаешь слишком много вопросов! — Дима показал мне кулак. — Дождешься когда-нибудь!

Вот в этот момент мне очень захотелось стать лидером какой угодно партии! Только ради того, чтобы этого носорога сразу из нее исключить. Или объявить ему строгий выговор с занесением и с переводом на другую работу. В другой город. А что, ведь лидер партии может казнить и миловать! И все члены должны ему подчиняться. Если не подчиняется — сразу административные меры вплоть до физического устранения.

Костик был настроен более благодушно. Он не питал ко мне звериных чувств. А если и питал, то тщательно это скрывал.

— А ты полагаешь, — сказал он мне, — что лидер партии бомжей должен спать в мягкой постельке, в то время как миллионы простых членов его партии ютятся под заборами?

— Нет, не полагаю… — пробормотал я.

— И ты думаешь, что если у тебя будет хорошо отоспавшаяся и откормленная морда, миллионы голодных членов за тобой пойдут?

— Нет, не думаю…

Да, в логике ему не откажешь. Тут и возразить нечего! Действительно, глупо будет выглядеть предводитель нищих и голодных с откормленной рожей. Хотя, впрочем, такое нередко бывает. Но на глупостях построен весь мир.

— Ладно, так и быть, буду спать на сене, — согласился я. — Что я, хуже других лидеров партий? Уж они-то от своих членов не отрываются! Потому за ними и идут!

Я прошел в угол и прилег на сено, подставив локоть под голову. Было мягко, и уже одно это хорошо. Все-таки на сырой земле спать намного хуже. Ладно, пускай издеваются, сколько их душе угодно! Пускай заставляют спать на полу и есть черствый хлеб, все выдержу. Мне бы только дорваться до ящика, засветить свою физиономию на экранах, а там… ищи ветра. Мне вся эта политическая возня уже в печенках сидит. Хоть я ее еще и не начинал!

— И душ тебе не положен! — вдруг сказал Дима, и на его лице заиграла злорадная ухмылка. Наверное, он ждал этого момента весь вечер — когда сможет сообщить мне радостную новость. — Так что теперь забудь о мыле!

Я уже знал, что перечить ему не имеет смысла. Лидер партии бомжей не может пахнуть одеколоном. Потом, мочой и кровью — это пожалуйста! Но одеколоном — нет! Одеколоном пахнут лидеры других партий, которые уже организовали свой фонд.

— Само собой! — кивнул я. — А сортир под ближайшими кустами?

— Еще чего! — возмутился Костик. — Ты нам так весь участок уделаешь! Вот за этой дверью есть унитаз. Но это идея! Я прикажу его снять отсюда или заколотить дверь. Будешь ходить в ведро.

Он наподдал ногой ржавое ведро для мусора, стоявшее в углу. Ведро покатилось по полу и ударилось в стену с противным режущим слух грохотом. Это было похоже на удар гонга к следующему раунду переговоров. Или драки. Смотря, чем я буду заниматься в этой Думе. Правда, туда еще надо как-то попасть. Думаю, что я не пройду в первом же туре, и магнат будет кусать себе локти и ругать этих двух олухов, которые подсунули ему такого кандидата. Хотя у этого магнатишки наверняка есть связи на самом верху, и он сможет пропихнуть в Думу любого кандидата, даже умалишенного из психиатрической лечебницы, в которой я уже имел честь побывать. Там такие экземпляры, что они будут замечательно смотреться в президиуме собрания какой угодно партии!

Ладно, пускай будет отдельная камера, пускай будет отдельное ведро! Ничего, я потом отыграюсь! Когда я стану лидером партии, первым делом прикажу забить все туалеты и душевые в этом доме. Вот тогда вы у меня попляшете!

— И сигареты тебе не положены, — сказал Дима. — А то подожжешь весь дом!

— Спасибо, я не курю. А книги, журналы, газеты, телевидение? Я должен знать, что делается в стране и мире!

— А ты полагаешь, что бомж это имеет? — резонно заметил Костик.

— Полагаю, что нет.

— Тогда отдыхай! Ужин тебе принесут.

— Я что, арестован? — удивился я.

— Теперь да! — рявкнул Дима.

— За что это?

— Слишком много болтаешь!

Выполнив свою миссию, парни пошли на выход.

— Кстати, — обернулся Костик у самых дверей. — Девочку не желаешь?

Я бросил взгляд на кучу сена.

— Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сам…

Мои оруженосцы двусмысленно хмыкнули и удалились, закрыв за собой дверь. По-моему, в двери щелкнул замок. Или мне это только так показалось. Да нет, не показалось, дверь закрыли на ключ. И значит, я действительно арестован!

Хорошенькое дело! За какое преступление меня посадили под замок? Представьте, за болтовню? Кому сказать, не поверят! Да сейчас этим занимаются все, кому не лень! С утра до вечера и с вечера до утра. И никого не сажают. Более того, дают много денег. Чем больше наболтал, тем больше заработал. А если еще болтать по чисто конкретному заказу, так вообще озолотят. Иногда, правда, болтают не то, что заказывают. Болтают то, что на душе лежит. А это уже чревато последствиями. За это можно и жизнью поплатиться. Так что магнат, надо отдать ему должное, придумал хороший способ борьбы с ненужной болтовней. Хотя, это не он придумал. Это придумали до него в четырнадцатом веке, при инквизиции. А потом уже последующие поколения отработали все способы борьбы с болтовней до тонкостей.

Нет, все-таки надо уносить отсюда ноги! Если пошли такие расклады, мне здесь делать нечего. Пускай сами играют в политику, если им больше заняться нечем! Я в эти игры играть не нанимался. Мне бы только попасть на голубые экраны! Засветить свою физиономию, чтобы кто-нибудь из сердобольных зрителей напомнил мне мое настоящее имя и сообщил мою подлинную фамилию. Ведь должен же раздастся хоть один возмущенный голос: «Граждане, вас дурют! Это никакой не Пантелеймон Козлаевский, это на самом деле такой-то и такой-то, которого уже давно разыскивает милиция!» И вот тогда можно ноги в руки и ходу отсюда! Только интересно, как?

Первым делом я подошел к окну и проверил створки. Дернул шпингалет, створка легко открывалась, но за ней была прочная металлическая решетка. Я подергал решетку. Приделана намертво. Да, отсюда не сбежишь! Но хочется. Ужасно как хочется! Ладно, не вечно же они будут держать меня под запором. Когда-нибудь выпустят погулять одного. Скажем, когда я стану депутатом Думы. Ведь их выпускают иногда в народ, чтобы они поняли его боль. И тогда только меня и видели!

Но когда это еще будет? А сейчас мне совсем не хотелось сидеть в этом вонючем чулане, в котором, похоже, раньше хранили грязное белье, которое некому было постирать!