Престолы, Господства

— Тогда давай считать алиби Харвелла вполне нормальным, — сказал Чарльз. — И в любом случае, Питер, у него нет и намёка на мотив. Он обожал её, и все деньги были его, так или иначе. У неё не было ни пенса.

— Я хочу, чтобы ты не был так одержим мотивами, Чарльз. В мотивах недостатка не будет: всегда есть мотив для любого действия любого человека. Только узнай, у кого была возможность, и тут же обнаружишь мотив.

— Я не совсем согласен с тобой, — сказал Чарльз. — Присяжные любят мотивы, ты же знаешь.

— Итак, каковы направления расследования? — спросил Уимзи.

— Мы интенсивно ищем мужчину, описание которого соответствует налётчику в Санбери. Мы и так его, конечно, искали. Не знаю, что ещё тут можно сделать. И мы расспрашиваем о любых подозрительных мужчинах, которых видели преследующими молодых женщин в дни перед убийством. Мы возьмём у начальника станции в Хэмптоне список всех неизвестных ему лиц, кто прибыл на станцию в тот день или вечер. Обычная рутина. Мы побеседуем с миссис Чантер, а также её дочерью, которая, кажется, была последней, кто видел жертву живой. И мы ищем мистера Клода Эймери, который, возможно, посетил покойную в Хэмптоне.

— Ну, его будет нетрудно найти, — сказал Уимзи. — Думаю, у Харриет есть его адрес.

— Его нет дома. Ушёл несколько дней назад, как мы узнали от его соседки. Она не знает куда. Ты хотел бы присутствовать на беседе, когда мы его найдём?

— Если он не будет против, — сказал Уимзи. — Думаю, он найдётся, когда увидит всю историю в газетах. Я так понимаю, в газеты это попало?

— На первую полосу, — сказал Чарльз, доставая из портфеля «Ежедневный Вопль» [128] и показывая его Уимзи. «Жена ангела обнаружена мёртвой», — гласил заголовок. «Жена мистера Лоуренса Харвелла, известного театрального «ангела», была найдена мёртвой в загородном доме супругов вчера утром… не избежала скандалов… дочь осуждённого мошенника…» Уимзи пробежал текст с отвращением.

128

Газета, придуманная Дороти Сэйерс.

— Можешь посоветовать, что ещё нам следует сделать? — спросил Чарльз.

— О, да, — сказал Уимзи. — Узнайте, что произошло с собакой.

— Некий мистер Уоррен желает вас видеть, миледи, — возвестил Мередит.

— Мистер Уоррен? Что такое…? — Харриет подняла глаза от рукописи. — Он спросил меня или его светлость?

— Вас, миледи. Его светлость вышел приблизительно час назад. Вы дома? Джентльмен выглядит очень несчастным, миледи.

— Тогда я должна быть дома, — вздохнула Харриет. — Проводите его в гостиную.

Было вполне естественно испытывать страх перед встречей с мистером Уорреном в сложившейся ситуации, но Харриет, направляясь в гостиную, упрекнула себя за трусость. Она и не задумывалась, как эта трагедия отразится на мистере Уоррене — бедном глупом старике. Но безусловно он, как и любой другой в подобной ситуации — вправе рассчитывать хоть на небольшое участие. Харриет решила быть доброй.

Мистер Уоррен находился в ужасном состоянии. Небритый, с красными от слёз глазами и растрёпанный, как если бы оделся впопыхах и не посмотрелся в зеркало перед выходом. Бедняга — в конце концов, было нетрудно быть к нему доброй. Он встал, когда она вошла, но, казалось, нетвёрдо стоял на ногах, и она поспешила его усадить.

— Леди Питер, я не знал, к кому обратиться…

— Могу я предложить вам кофе, мистер Уоррен? Или чего-нибудь из крепких напитков? Вы выглядите абсолютно потерянным.

— Нет, я…

— Я так расстроилась, услышав о вашей трагедии, — сказала Харриет, предлагая сигарету. Когда мистер Уоррен зажигал её, руки его дрожали.

— Это худшее, что могло произойти, — сказал он. — Хуже тюрьмы. Когда я думал, что тюрьма — это самая плохая вещь на свете, я был совершенно неправ, абсолютно неправ. Если бы я мог вернуться в тюрьму, но она осталась жить… — Он зарыдал.

«Что я могу ему сказать? — подумала Харриет. — Потерять ребёнка, вероятно, действительно худшее, что может случиться с любым родителем, — ужасное нарушение нормального хода вещей. Но потеря невинного ребёнка в результате насилия делала ситуацию ещё отвратительнее и невыносимее. Как я могу его успокоить и почему он приехал ко мне? Я едва его знаю».

— Лорд Питер так ловко раскрывает преступления, — говорил между тем мистер Уоррен, — и вы были так добры ко мне, когда мы были здесь на днях, вот я и подумал, что вы должны знать, что мне делать, посоветуете мне…

— Я окажу вам любую помощь, какую смогу, — сказала Харриет мягко.

— Понимаете, это моя вина, — сказал он. Он заговорил печально, но неожиданно спокойно, глядя на неё ввалившимися глазами.

На мгновение она почувствовала себя загнанной в тупик.

— Когда кто-нибудь умирает, окружающие часто считают себя в той или иной степени виновными, — сказала она.

— Нет, это правда. Это именно моя вина, и я знаю, кто это сделал. Но не знаю, что мне делать теперь.

— Мистер Уоррен, если вы что-нибудь знаете о смерти дочери, вы должны сразу пойти в полицию и всё им рассказать, — сказала Харриет.

— Полиция, — сказал он, вдруг задрожав. — Леди Питер, я не могу разговаривать с полицией один. Без друга… Я уверен, что вы, как никто другой, способны меня понять.

— С вами бы пошёл адвокат, — сказала Харриет, — и проследил, чтобы всё было по-честному.

— Леди Питер, я стыжусь это говорить, но я, который привык к самому лучшему во всём и мог пользоваться услугами любого, кого хотел, не могу позволить себе адвоката. У меня нет ни пенса сверх денег на обратный билет в Бичингтон в третьем классе.

Харриет вздрогнула при мысли, что, возможно, этот старый пройдоха пришёл, чтобы занять денег. Если да, то их, конечно, придётся дать, но…

— Конечно, мистер Харвелл помог бы вам…

— Я не могу попросить у него ни пенса, — сказал мистер Уоррен. — Я просил у него деньги в течение года — довольно крупные суммы, леди Питер, и почти ежедневно, пока не надоел ему, пока даже его великодушие не оказалось исчерпанным, и он начал спрашивать, зачем мне деньги. Я был вынужден врать и рассказывать о проигрышах на скачках, в карты и даже сказать, что у меня вытащили кошелёк на улице. А теперь, когда Розамунда мертва, зачем это ему? Когда она была жива, я мог успокоить свою совесть, леди Питер, потому что всё это было ради неё. Это не моя вина, что я потерял всё и не мог защитить её сам. И Лоуренс никогда не попрекнул бы меня деньгами, знай он, что они идут на её защиту.

— Её защиту? — переспросила Харриет. — От чего?

— Жестокости, — сказал он. — Смерти. Они угрожали изуродовать или убить её.

— Вы утверждаете, что кто-то вас шантажировал?

— О, леди Питер. Я так боялся! А теперь худшее уже случилось, и я не знаю, что делать!

— Вы обязательно должны пойти в полицию, — твёрдо сказала Харриет.

Он замолчал. Он просто тихо сидел перед ней, погасив сигарету и наклонив голову. Харриет быстро взвесила ситуацию. Что же такого могло с ним случиться, пойди он в полицию, чтобы он наотрез отказывался это делать в сложившихся обстоятельствах? Отделение полиции, как она слишком хорошо помнила, является весьма неприятным местом, если вас в чём-то обвиняют, но в этой стране быть жертвой шантажа — это ещё не преступление.