Преступившие
Шрифт:
Лунин развел руками: таких подробностей он не знал.
– Наверное, из петербургских, – принялся вспоминать полковник. – Харьковские – княгиня Анна и ее сыновья – говорят, погибли еще в восемнадцатом… А что, Николай, пожалуй, схожу! Только… Кем я представлюсь? Да еще в этаком, пардон, затрапезе! Хотя… Скажу, что я из… гм-м-м… Новой Зеландии! Ведь там, наверное, тоже эмигранты живут.
Идея явно понравилась Корфу, и он принялся ее обдумывать со всей серьезностью, свойственной военному.
Фрол спал тревожно. Странные сны не давали успокоиться: кладбищенские кусты хлестали по лицу,
Фрол открыл глаза – Кора стояла рядом. Он не успел даже испугаться по-настоящему. Девушка грустно улыбнулась и, приложив палец к губам, поманила его за собой.
Еще ничего не понимая, дхар быстро накинул одежду и поспешил в коридор. Тут только он сообразил, что Кора одета в свое старое, наскоро зашитое платье.
– Я ухожу, Фрол, – прошептала она. – Мне нельзя оставаться…
– Кора, – заспешил дхар. – Ты… Я тебе не сказал… Ну, в общем, Волков уже не может тобою командовать. Крестик видела? Теперь ты свободна…
– Я уже поняла… Почувствовала, – девушка вновь невесело улыбнулась.
– Значит, и на этого негодяя нашлась управа! Но я не хочу, чтобы Николай и Миша… Михаил Модестович… узнали, кто я такая. Посмотри…
Дхар всмотрелся и понял: от лица и рук девушки исходит бледное зеленоватое свечение, хорошо заметное в полутьме коридора. Глаза ее словно мерцали, но не кошачьим ярким блеском, а тихим, чуть дрожащим светом. Фрол поежился.
– Ты же видишь, – вздохнула Кора. – К тому же, я ничего не ем, мне очень больно, когда светит солнце… Они скоро поймут, а я не хочу…
– Куда… – начал было Фрол, но поперхнулся, сообразив, куда уходит девушка.
– Там спокойно, – вздохнула она. – Теперь Волков не сможет меня найти. Только, Фрол, пожалуйста, не пускай Николая на Головинское! Я все слышала! Он ничего не понимает, это страшно! Я отдохну и после позвоню. Береги себя, Фрол…
– А чего я? – удивился дхар. – Ты не бойся, все будет…
Он хотел сказать «хорошо», но прикусил язык. Девушка протянула ему ледяную ладонь, кивнула и шагнула к двери. Фрол хотел открыть засов, но Кора покачала головой и, пройдя прямо сквозь дерево, исчезла. Фрол, быстро перекрестившись, вытер со лба пот. Затем, подумав, отодвинул задвижку и повернул кнопку замка…
Исчезновение Коры наделало немалый переполох. Фрол, выждав, пока все выскажутся, «вспомнил», что девушка, якобы, говорила ему о своей тете, живущей где-то под Подольском, к которой она собирается уехать. Мифическая тетя имела связи в милиции и могла уладить все неприятности. Эта версия показалась всем убедительной, и Лунин лишь выругал себя за то, что не догадался дать Коре денег на дорогу. Корф казался весьма огорченным, и дхар несколько раз поймал его странный взгляд – полковник, похоже, что-то заподозрил. Фрол еще раз похвалил себя за выдумку с замком и задвижкой. Не будь этого, объясняться было бы куда сложнее…
После завтрака было решено еще раз пройтись к дому, где жил полковник Фраучи, чтобы как следует осмотреться и расспросить соседей. Внезапно зазвонил молчавший все эти дни телефон. Келюс взял трубку и удивился –
к аппарату попросили барона. Тот внимательно выслушал, произнеся лишь одно слово: «Буду». Как выяснилось, звонил Прыжов, просивший полковника о встрече. Посему решили рискнуть и разделиться – Келюс и дхар направлялись на разведку, а Корф, повидав своего знакомого из Теплого Стана, выразил желание заглянуть в Дворянское Собрание……К дому, где жил Фраучи, добрались быстро. Келюс направился прямиком в подъезд, чтобы побеседовать с соседями, а дхар предпочел остаться во дворе. Он сразу приметил сидевшую под детским грибком компанию доминошников. Игра была в самом разгаре, и на Фрола, присевшего сбоку, не обратили ни малейшего внимания.
– «Балык», – резюмировал кто-то.
– Во, «козел»! – последовал ответ, после чего победитель сгреб себе горсть мелочи.
– Парень, играть будешь? – это уже относилось к Фролу.
– Да «козлом» оставите, – замялся тот, почесав затылок. – Вы же, елы, профи…
– Ставь рупь, оставим, – пообещали ему.
Фрол поставил рубль и проиграл.
– Ставь еще, – посоветовали «профи», – будешь дважды «козел».
– Полковника на вас нет, – проворчал дхар, доставая еще один рубль.
– Какого еще полковника? – поинтересовался какой-то плюгавый старикашка, мешая кости.
– Который помер. Из третьего подъезда, – сообщил Фрол, ставя «мыло» на стол. – Он бы вас всех в «козлы» обул, елы…
– Фраучи, что ли? – отозвался кто-то. – Так он разве играл?
– Как зверь! – кивнул Фрол. На этот раз ему везло. – Это здесь он был тихий, а вот на службе… Жаль, елы, помер.
– Все равно, мы бы его обули, – заявил другой пенсионер.
– Говори, дед, говори, – Фрол, ухмыльнувшись, сгреб выигранный банк.
– Еще по рублю, «козлы»?
«Козлы» не возражали, и битва продолжилась.
– Слышь, парень, – поинтересовались у дхара, – а ты чего, служил с Фраучи?
– А то нет! – лаконично ответил Фрол, сосредоточиваясь на игре.
– А от чего он помер?
– От смерти, – хмуро бросил дхар, но затем соизволил пояснить. – Он в Чернобыле полгода торчал – нахватался мирного атома. Быстро помер… Мне три кассеты видушные отдать не успел… И сорок баксов…
– Забудь, – посоветовал плюгавый старикашка, – согласно закону, имущество перешло к государству. Он, Фраучи-то, бобылем жил – ни жены, ни детей.
– А рыжая его? – возразил кто-то. – Он ведь, полковник, последние месяцы здесь, считай, и не жил, все у этой рыжей ошивался. Может, твои кассеты, парень, у нее. Баксы-то, понятно, плакали…
– Рыжая? – дхар сделал вид, что вспоминает. – Которая на Арбате?
– Не, то раньше, наверное, было, – опроверг его какой-то всезнайка. – Рыжая – с Малой Грузинской. Она в том доме, где Высоцкий жил. В соседнем подъезде. Я-то не видел, а дочка моя как раз там была…
– Да с Арбата рыжая, – гнул свое Фрол.
– Точно, где Высоцкий, – загорячился всезнайка. – Дочка мне говорила, что шла на выставку… Ну, там в подвале устраивают… Абстр…ционисты, тудыть их… А из подъезда как раз Фраучи с этой рыжей выходит. Запомнила дочка их, потому что полковник – мой сосед по площадке, так что нечего спорить…