Преступление победителя

Крупный упал и больше не пытался подняться.

Толпа снова начала кричать, и на этот раз в какофонии шума четко выделялось имя — то же, что было на устах Кестрел. Она снова произнесла его. Победитель повернулся, вытер кровь у рта и увидел ее.

Ронан.

Глава 30

После того как толпа разошлась, Кестрел попросила, чтобы владелец клуба выделил для нее уединенную комнату. Ронан был членом клуба, и мог бы сам об этом позаботиться. Однако он только смотрел и слушал, как Кестрел отдает указания. Его лицо выражало нечто вроде любопытства или приятного удивления от неожиданного появления старого друга. Однако его улыбка была горькой.

Он приказал, чтобы принесли графин холодного вина. Когда они с Кестрел остались наедине, он за раз выпил половину графина.

— Частная встреча с будущей императрицей, — произнес Ронан, разматывая с пальцев окровавленные бинты. — Это честь для меня.

Он вытянулся в кресле и поднял взгляд на Кестрел. У него кровоточила губа. Светлые распущенные волосы были влажными от пота, а точеное лицо покрыто фиолетовыми синяками. Он водил пальцем по кромке бокала, пока стекло не зазвенело.

Когда Кестрел была маленькой, старший брат Джесс не замечал ее. Затем, однажды вечером, когда Кестрел было, наверное, пятнадцать, они с отцом были приглашены на званый ужин в его доме. После третьей смены блюд Кестрел спросила какого-то сенатора, женился ли бы он на всех своих любовницах, если бы мог иметь больше чем одну жену.

Кестрел не хотела злить сенатора. Ей просто было любопытно. Она не знала, что его жене, которая тоже присутствовала на ужине, не было известно о любовницах.

Кестрел выгнали из-за стола сидеть в одиночестве в комнатах Джесс.

Ронан принес ей десерт. Они вместе ели пирожные, вымазываясь в сахарной пудре, и смеялись над тем, как Ронан пародировал сенатора, раздувая щеки и задерживая дыхание, пока у него не краснело лицо.

После этого Ронан стал обращать на нее внимание.

Кестрел скучала по другу. Она скучала по нему даже сейчас, когда он сидел напротив нее и вел себя игриво и беззаботно, вот только его такие выразительные глаза были холодны.

Он осушил свой бокал.

— Что тебе нужно, Кестрел?

— Ты рассказал Джесс?

Ронан изогнул бровь.

— Рассказал ли я Джесс. — Он вертел в пальцах бокал, держа его за ножку. — Посмотрим. Рассказал ли я Джесс, что слухи — правда и что всю осень у тебя был любовник...

— Это не так.

— Нет, так. Все началось летом, когда ты купила его. Рассказал ли я об этом Джесс? Рассказал ли я ей, что ты готова скорее купить кого-то, кто разделил бы с тобой постель, чем любить ее брата? Возможно, мы вместе гадали, почему брак со мной кажется тебе столь отвратительным, что ты скорее выберешь раба.

Возможно, я сказал Джесс: «Знаю, знаю, ты тоже ее любила. Но в Первозимнюю ночь ее не было рядом, когда ты выпила отравленное вино. Ее не было рядом, когда ты давилась и задыхалась, а я спрятал тебя за шторой, пока рабы убивали наших друзей. Кестрел не было рядом, когда я держал в руках умирающую сестру. Потому что Кестрел уехала с бала с ним!» — Ронан с чрезмерной аккуратностью опустил бокал на стол. — Нет, я не говорил Джесс. Нашей семье хватит одного разбитого сердца.

Кестрел вспомнила вкус сахарных пирожных. Из-за их утраченной сладости она не могла произнести ни слова.

— Не знаешь, что сказать, Кестрел?

Хоть она и понимала, что на самом деле он не хочет услышать ее ответ, Кестрел не могла промолчать:

— Джесс не отвечает на мои письма. Когда я приезжаю к ней, слуги говорят, что ее нет. Но на самом деле она дома. Она ждет в своих покоях, пока я не уеду. Я думала, что, может...

— Я рассказал ей горькую правду. — Ронан сплел пальцы, а затем распрямил их и пожал плечами. — Ты не думала, что сама виновата в том, что происходит между вами?

«Я видела его», — сказала Джесс, когда Кестрел скользнула в кровать в ночь бала в честь помолвки. Что именно видела Джесс?

— Что это?

Ронан резко наклонился вперед и потянул за край сложенного листа бумаги, который выглядывал из кармана Кестрел. Это был список новобранцев.

— Ничего.

Кестрел попыталась забрать листок.

Ронан отдернул руку и развернул бумагу.

— О. Я знаю, что это. Гляди-ка, даже Карис здесь есть. Ладно, где ручка?

— Нет, Ронан, не надо.

Подняв список новобранцев высоко над головой, чтобы Кестрел не достала, другой рукой Ронан на ощупь искал в комнате пишущие принадлежности.

— Прекрати. — Кестрел дернула его за руку. Она попыталась преградить ему путь, но Ронан пригнулся, увернулся и рассмеялся. Он открыл бюро и обнаружил там вместо бумаг флягу вина. — Хорошо, очень хорошо, но немного не то, что мне сейчас нужно...

Ронан наконец радостно вскрикнул, когда обнаружил в одном из ящиков чернила и перо.

Ронан на войне. Ронан, истекающий кровью в грязи.

Кестрел была готова расплакаться.

— Пожалуйста, — просила она, — не подписывай эту бумагу.

Он опустил перо в чернильницу и двумя руками прижал список к письменному столу, как будто листок мог улететь.

— Умоляю тебя, — произнесла Кестрел.

Ронан улыбнулся и оставил на листе бумаги свое имя.

* * *

Служанка, сопровождавшая Кестрел, терпеливо ждала у выхода из клуба. Она ничего не сказала, когда они сели в карету и Кестрел приказала возвращаться во дворец. Но девушка следила за тем, как Кестрел расправила смятый лист бумаги и позволила ему упасть на колени.

Грубым рывком карета начала двигаться вверх по склону горы.

— Он грязный, — произнесла служанка, глядя на лист бумаги.

Список был покрыт пятнами чернил. Когда Кестрел наконец вырвала у Ронана бумагу, она опрокинула чернильницу. Напротив имени Ронана остались ржавые мазки: должно быть, его костяшки все еще сочились кровью. И хотя служанка уже не смогла бы определить — не после того, как лист был смят, — бумага была немного покоробившейся, как если бы на нее попала вода или пот... или слезы.

Кестрел аккуратно сложила список. В его уничтожении не было смысла. Важна была не подпись на бумаге, а само действие. Новобранцы все равно явятся в городские казармы. Они дали слово, засвидетельствованное Кестрел. Валорианцы чтят данное слово.

— Что это? — спросила служанка.

— Список гостей.

Перед мысленным взором Кестрел стоял длинный пустой стол, уставленный пустыми белыми тарелками. Это она их расставила.

Внезапно Кестрел наклонилась вперед и постучала по стеклу, которое отделяло ее от возницы. Она сказала, что передумала.