Преступление века
Шрифт:
— Валяй… — молвил сыскарь с седой шевелюрой.
В течение четверти часа, яростно жестикулируя, моложавый детектив излагал о подслушанном телефонном разговоре Алины с неизвестным координатором. Со всеми подробностями поведал он и о недавней слежке за девушкой. Когда же перешел к рассказу о встрече врача с двумя мужчинами, весьма похожими на Европейца с Кавказцем, Севидов немного помрачнел, однако после завершения пламенной речи по-доброму улыбнулся и спросил:
— Ты Алексей, шпионских боевиков, что ли насмотрелся?
— Да я не помню, когда телевизор-то в последний раз включал!.. — обиделся было тот.
— Ну, мало ли народу в Питере
— А ее доклад по телефону!? — вскричал, едва не подпрыгивая от неуемной энергии Волчков.
Шеф жестом приказал парню снизить громкость и прошептал:
— С чего ты взял, что это был доклад? Дословно фразы помнишь?
— Конечно! — и он наизусть произнес, врезавшиеся в память слова: «Старший, как мы и предполагали, ошибается. А вот с младшим дела обстоят гораздо хуже… Если он повлияет…» Потом ее перебил вопросом абонент. Выслушав его, она объяснила: «Подробности первой операции ему были известны изначально. О третьей он уже в курсе. Осталась вторая…»
Удивившись цепкости молодецких извилин, Анатолий Михайлович, тем не менее, скептически процедил:
— И что же? Старший, младший… Повлияет на что-то… Подробности каких-то операций… Что ты узрел тут крамольного? Возможно, девчонка обсуждала с кем-то свои рабочие вопросы — она же медик. Сам говорил: умница, защищает диссертацию…
— Не о том вы! Я наслышан о разных совпадениях, но не может тянуться целая вереница случайностей на протяжении недели!
Лешка уже не пытался идти спокойно, а постоянно сбивался с темпа — то, прибавлял шаг, то, останавливался, выдавая жуткую взволнованность. Могло показаться, будто сейчас решается вопрос его жизни и смерти…
— Подумайте сами: во-первых, она трижды, подчеркиваю — трижды подряд приезжала в качестве врача после совершенных преступлений. Во-вторых, ее звонок-доклад неизвестному координатору, непонятен лишь непосвященному. Старший — это вы и действия ваши относительно расследования — ошибочны. Младший — я. Подробности первой операции — запись налета на обменник с рожами бандитов. Третья операция — это факт добычи правдивых свидетельских показаний о тех же убийцах у швейцара «Охотничьего клуба». А детали второй — нападение Европейца с Кавказцем на инкассаторов у «Фрегата», в тот день и впрямь нам были еще неизвестны…
Михалыч ухватил за рукав молодого человека, не заметившего красного света и шагнувшего на проезжую часть, чуть не под колеса грузовика. Тот спохватился и на секунду умолк.
— Ну, а что же в третьих? — поинтересовался наставник, дождавшись, когда автомобильный поток остановится.
— В третьих, я абсолютно точно видел ее в обществе тех двух отморозков. Я же эту чертову видеозапись налета на пункт обмены валюты сто пятьдесят раз прокручивал и сладкую криминальную парочку из тысячи других узнаю! И потом, вы уверены, что в придорожном кювете действительно лежал труп Европейца?
— А на этот-то счет, у тебя с какой стати появились сомнения?
Волчков вскинул руки в нервном возбуждении.
— Ладно-ладно, не кипятись, — умерил пыл коллеги дознаватель.
— Анатолий Михайлович, — уже не убеждал — стонал стажер, — поймите, мне ведь Алина действительно нравиться. Так неужели я стал бы городить на нее напраслину?
— Почти пришли… — стал медленно подниматься по лестнице Севидов.
Алексей шел рядом и терпеливо дожидался судьбоносного вердикта.
Стоя у кабинета и роясь в карманах в поисках ключа, пожилой сыскарь тихо сказал: — ты вот что… Не поленись и составь до утра обстоятельную служебную записку. Ну, про «служебную» — это я так выражаюсь — скорее по давней привычке. Просто опиши безо всяких церемоний мысли, впечатления, гипотезы, а я уж после присовокуплю собственные доводы и теории. Кто знает — вдруг что-нибудь выстроится?.. Идет?— Понял. Обязательно сделаю! Завтра утром мои соображения будут лежать у вас на столе, — расплылся в довольной улыбке вчерашний студент, но, тут же вернув серьезное выражение лица, попросил: — А вы не могли бы по своим каналам выведать хозяина одного телефончика?
— Отчего же, подвернется оказия — справлюсь… — молвил тот, пропуская первым в кабинет сына своего давнего друга.
Волчков на ходу вынул из кармана куртейки блокнот и, вырвав листочик, чиркнул на нем запомнившийся номер. Передав его Севидову, чуть заметно улыбнулся и уверенно направился к кофеварке…
Спустя десять минут они пили свежесваренный кофе. Мэтр с головой зарылся в бумаги, а юный помощник, устроившись напротив низенькой тумбочки, со стоящей на ней видеотехникой, в сто пятьдесят первый раз просматривал запись вооруженного ограбления обменника. Он тупо взирал на экран и сидел, что было ему несвойственно — почти неподвижно, изредка поднося к губам чашечку с ароматным напитком. Качество записи оставляло желать лучшего, однако динамика сюжета настолько захватывала, что внимание Алексея снова всецело поглотилось развитием событий недельной давности…
Вот Кавказец приник к округлому оконцу. Девица-кассир сладко зевает, прикрывая ротик ладошкой. Европеец мимолетно осматривает помещение, чуть задерживая взгляд на объективе камеры слежения, и без разворота бьет пожилого охранника ногой в живот. Тот отлетает к противоположной стене и тут же получает следующий удар кулаком в висок…
Волчков поморщился, покосился на строчившего какой-то документ шефа и продолжил созерцание беспредела.
Южанин что-то сказал девушке и та, переменившись в лице, закивала. Европеец тем временем занялся сборкой автомата… Вот он извлекает его составляющие, а футляр передает напарнику. На его руках короткие кожаные перчатки, благодаря которым на автомате не было оставлено отпечатков пальцев. Сейчас вставит длинный рожок в боковой паз и передернет затвор…
— Стоп! — внезапно гаркнул Лешка так, что Севидов от неожиданности подпрыгнул и ошалело уставился поверх оправы очков на неугомонного юнца.
Парень же, не обращая внимания на реакцию наставника, схватил пульт дистанционного управления и, отмотав запись немного назад, снова включил воспроизведение.
— Смотрите, Анатолий Михайлович! — воскликнул он, — как же мы сразу не заметили этой детали!
— Ну что там опять? — проворчал следователь по особо важным делам.
— Сейчас-сейчас… Вот!
Стажер нажал кнопку паузы и Европеец, только что вогнавший в автомат магазин, застыл на экране.
— Взгляните. Перчатки у него короткие — типа автомобильных, поэтому запястье оголено и видна какая-то татуировка.
Севидов вздохнул, молча встал, обошел заваленный бумагами стол и, поправив очки, посмотрел на остановленный кадр.
— Да, ты прав, — молвил он, возвращаясь на место. — А у Кавказца, если не ошибаюсь, на пальце сверкает увесистая печатка из какого-то драгоценного металла… И что с того?