Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования
Шрифт:
Создание фактора «русского нацизма» — относительно недавний проект, подкопы же под здание памяти о Великой Отечественной войне, о роли советских людей во Второй мировой, о моральных основаниях Советской России и России вообще давно начали осуществляться, все послевоенные десятилетия происходило большое число психологических и идеологических провокаций, я уже упоминал о них выше.
Разработчики стратегий психологической войны уделяли очернению периода Великой Отечественной огромное внимание, в частности в глазах нас самих, то есть людей, живущих на постсоветском пространстве; период войны стремились низвести до неоднозначного, спорного эпизода истории, насыщенного «злодеяниями режима» и прочим и прочим. Опошлению, очернению, охаиванию подвергалось все, от подвигов солдат Великой Отечественной до самых, казалось бы, пустяковых вещей. Нашему народу, и особенно молодому поколению внушали неприязнь, брезгливость к собственной стране, к собственному прошлому, к своим предкам, героям, к завоеваниям страны, ее самобытности, ее особости. Практика антирусской психологической войны подразумевала доведение оценок всякого факта русской истории до перевернутой крайности, до полного абсурда, подавляя тем самым психику людей, вселяя в общественное
Материалов по поводу психологической войны, осуществляемой американцами против России, существует немало, среди них есть весьма шокирующие сведения, которые, однако, проясняют многое, придают полноту картине, вполне вписывающейся в то, что с нами происходило, но в рамках данного исследования я, еще и еще раз предостерегая себя от использования фактов, в которых хоть сколь-нибудь можно усомниться, не пересказываю для вас, уважаемые читатели, что-то иное, кроме железобетонно доказанных исторических свидетельств, и потому снова обращусь к работе упомянутого выше американца (причем бывшего сотрудника американского МИДа и антикоммуниста), которому лгать незачем. Джон Маркс, впрочем, как ряд других авторов, говорит о том, что в материалах секретной комиссии, созданной под руководством бывшего президента Гувера, стремление к проведению тайных операций выражено следующим образом: «В этой игре нет правил… должны быть пересмотрены действовавшие ранее принципы “честной игры”. Необходимо создать эффективные службы разведки и контрразведки, научиться свергать и уничтожать противника, проводить подрывную работу, пользуясь более хитроумными, сложными и эффективными способами и средствами, чем те, которые применяются против нас».
Нас с вами собирались эффективно уничтожать, действуя на опережение. Это было произнесено, это было зафиксировано. Это упрямый факт. К этим словам прилагались, разумеется, обильные словеса, демонизирующие «кровавых московских коммуняк», которые якобы хотели броситься и растоптать Америку, хотя все понимали, что ни желания, ни возможностей для этого у Москвы нет, ведь в СССР твердили одно: «Лишь бы не было войны». Но деятели вашингтонского режима судили по себе, оценивали моральный и гуманистический уровень других, глядя на себя в зеркало.
Процитированная фраза Гувера по сути — признательное показание, она есть доказательство всего того, о чем я пишу в данной книге, то есть преступного характера американского режима, человеконенавистнического, направленного на перманентное разжигание злобы, на усугубление вражды между людьми. И эта фраза очень четко характеризует всю последовавшую за нею фазу «холодной войны», которая была и не войной, и не чередой «спецопераций», а атакой, производимой подлыми, нравственно уродливыми людьми, вернее, нелюдями, существами, которые нанесли России подлый, скотский удар в спину, тщательно спланировав его, многажды отрепетировав в самых разных уголках мира.
Замечу, что монголы не опустились до такой степени нравственного падения во время ордынского ига над Русью, до которой дошли американские специалисты «тайных операций». Монгольские деяния были весьма негуманны и циничны, но ордынцы хотя бы душу народа не стремились изъять, оставаясь в целом лояльными к православию и обычаям русского общества.
Американцы преступили все человеческие нормы, они били ниже пояса, били в спину, они старались опорочить наши нравственные святыни, нашу память и веру в отцов — словом, все то, что обычно не является объектом атак, они стравливали между собой родных людей (провокацией «голодомор», «ГУЛаг» и другими), они уродовали нашу психику, и, наконец, они начали масштабную наркотическую войну против России, являющуюся продолжением общей стратегии подавления человеческого потенциала России.
Глава 12
Горячие точки «холодной войны»
В настоящее время «победа» американской пропаганды в «информационной войне» привела к тому, что ложью окутаны многие эпизоды «холодной войны», в том числе первый крупный «официальный» военный конфликт США и СССР (вернее, стран соцблока со странами капиталистической оси), я имею в виду межкорейский конфликт, в который влез Вашингтон, втянул несколько стран ООН и под прикрытием этой ширмы, как и водится, знатно «отличился», спровоцировав раскол корейского народа, гибель 9 миллионов человек, ну и в придачу уничтожение 80 % промышленной и транспортной инфраструктуры Корейского полуострова, более половины жилого фонда, а ковровые бомбардировки уничтожили значительную часть сельскохозяйственных объектов; помимо прочего, разрушение плотин, произведенное по приказу американского командования, привело к затоплению самых ценных земель и вызвало, плюс ко всем бедам войны, еще и голод.
В одной из предыдущих глав уже шел разговор о «горячих фронтах» «холодной войны» в связи с ситуацией, разворачивавшейся в Восточной Европе, и хотя те события хронологически следовали за Корейским кризисом, выделить же восточноевропейскую тему я решил потому, что события венгерского мятежа (который западные силы сумели разжечь, хотя и не сумели добиться поставленных целей), как и почти параллельные им события, происходившие в соседних странах Восточной Европы, имели непосредственную связь с контекстом прошедшей войны, вернее, имели совершенно определенный вектор, направленный на то, чтоб «перерешать» итоги Второй мировой войны, отнять у Советского Союза его Победу. Американцы и англичане хотели осуществить это уже летом сорок пятого года, двинув против Советского Союза свои объединенные силы, задействовав немецкие дивизии. Осуществить им это не удалось, однако они не оставляли попыток и в пятьдесят шестом рассматривали возможность сделать венгров «ударной силой» и развернуть-таки войну на восточноевропейском фронте, спровоцировав на этот раз широкий конфликт на венгерско-советском направлении, постепенно превращая его в войну Запада против СССР. И, по
сути, с середины сороковых годов американцы проводили однородную, однообразную линию политической тактики и стратегии на восточноевропейском направлении, заключалась она в том, чтоб найти-таки способ вытеснения Советского Союза, изгнать его с завоеванных Красной армией позиций, отобрать у него эти позиции и как максимум — уничтожить сам СССР. Природа всех послевоенных провокаций американцев была именно такова, и провокации эти шли сплошной чередой, разве что имели разную степень «успеха». Провокаторы атаковали все без исключения страны Восточной Европы, Венгрия же «поддалась» легче других по той причине, что имела фашистское прошлое и менее благополучное социально-экономическое положение.Однако чем больше времени проходило со Дня Победы, тем более «каменел» результат, достигнутый Советским Союзом, «цементировались» границы, устанавливался тот порядок вещей, который в целом мог бы обеспечивать равновесный баланс сил Востока и Запада, обеспечивать безопасность, если бы этого желали обе стороны, а не только советская сторона. Западу же, и в особенности американцам и англичанам, равновесие и баланс были не нужны, им хотелось доминировать, распоряжаться и довлеть над странами, желательно надо всеми сразу, потому англосаксонские «элиты» желали переиграть результаты Великой Войны. Чуть-чуть отвлекаясь, замечу, что талант Сталина-политика создал ту ситуацию, что границы, которые он прочертил, уже скоро стали настолько «закаменевшими», реальность сталинской политики была настолько эффективным «цементирующим» фактором, что, несмотря на недовольство некоторых европейских сил теми или иными границами, вернее, их конфигурацией, сии рубежи сохраняются таковыми и по сей день, а если государства распадаются, дробятся, то, опять же, лишь по линиям «сталинских границ»; исключения единичны. А реальность послевоенного исторического контекста приходила постепенно к тому, что вслед за американскими провокациями, еще имевшими надежду выбить советский фактор из Европы, из Кореи (в общем — отовсюду), опрокинуть СССР и разрушить его, последовали уже куда менее «самоуверенные» шаги американцев, куда менее «глобальные» провокации, актуальной целью этих дальнейших кампаний было теперь лишь медленное продвижение своей «сферы влияния», а то и банальное удержание ее. То есть американцы вынуждены были на время смириться и перейти от откровенно наступательной стратегии, от уверенности в том, что сумеют-таки уничтожить СССР военными средствами, к «позиционной», затяжной, малоэффективной «войне». Разумеется, немаловажную, а может быть, и решающую роль в этом сыграл фактор обретения Советским Союзом ядерного оружия, превращения СССР в ядерную державу.
Уточняю я все это в данной главе для того, чтоб оговорить важную вещь: «горячие точки» «холодной войны», вернее, ее фронты в целом имели разную природу, то есть их условно можно разделить на две категории, к первой относятся те провокации американцев (и Запада вообще), которые, в принципе, подразумевали возможность разворачивания войны против СССР, то есть широкой войны, по сути — третьей мировой, к таким конфликтам изначально относился Венгерский мятеж, таким конфликтом мог стать Карибский кризис, к таким конфликтам можно, хотя и с некоторой натяжкой, отнести Корейский кризис, то есть Корейскую войну, с описания которой я начну основную часть данной главы. Большинство же остальных «горячих фронтов» «холодной войны» относятся к несколько иной категории, то есть к таким провокациям, которые затевались вашингтонскими политиками лишь с целью «отвоевывания» или удержания под своим игом, в своей «сфере влияния» той или иной территории мира, того или иного государства. Некоторые из этих «фронтов», вернее, в данном случае — «горячих точек», были весьма и весьма кровопролитными или затяжными, но все же по исторической значимости они уступали корейскому или венгерскому прецедентам.
Быть может, и войну, происходившую на Корейском полуострове, мне стоило бы рассмотреть в девятой главе, а в данном разделе рассматривать лишь «горячие точки» локального характера, находившиеся далеко от границ СССР (и почти не способные стать началом новой мировой войны), однако я все же оставлю как есть, поскольку в нынешнем виде изложение моего исследования представляется мне более органичным и логичным. Пускай так и останется: восточноевропейский «фронт» «холодной войны» отдельно, все прочие — отдельно. Кстати, в Европу в данной главе еще придется вернуться, хотя на этот раз в Южную Европу, в регион, находившийся вне социалистического блока государств, где снова даст о себе знать пресловутая программа «Гладио», финансируемая американцами.
Ну а теперь приступлю-таки к изложению «многосерийной» истории американских провокаций и агрессий, имевших место во второй половине ХХ века, повлекших огромное количество жертв (и имеющих важное значение для анализа в том числе и нынешних процессов). Итак, первым крупным очагом был корейский.
В целом происхождение конфликта таково: оккупированный японцами Корейский полуостров был, по соглашению между СССР и США, освобожден от японской оккупации совместными силами этих двух держав, советские войска, как можно догадаться, двигались с севера, американские — с юга. Япония капитулировала. Корейцы рассчитывали, что вздохнут спокойно, казалось, все к тому и шло, однако была одна загвоздка: корейское население, причем и в северной части страны, и в южной, выбрало коммунистов в качестве законной власти. Понятное дело, что в Северной Корее советские войска (до 1949 года находившиеся на полуострове) всячески поощряли и приветствовали приход компартии к власти, однако левые оказались наиболее влиятельной силой и в Южной Корее, и там они сумели сформировать правительство. Нация-то была единой, во всяком случае, в описываемый момент, потому удивляться нечему, и южные и северные корейцы выбрали схожий путь политического развития, хотели включиться в коммунистический проект. Такое положение дел не могло устраивать американские оккупационные силы, и потому довольно скоренько вашингтонские стратеги решили провернуть «свободные выборы» и протащили-таки в южнокорейское правительство Ли Сын Мана — ярого антикоммуниста, непопулярного политика и вообще довольно одиозную фигуру, который прославится впоследствии не только провоцированием военного конфликта, но и грубыми политическими методами, фальсификацией выборов и прочими грязными делишками (даже в Южной Корее он сейчас воспринимается весьма прохладно, не говоря уж о том, как его аттестуют в КНДР).