Преступления страсти. Месть за любовь (новеллы)

Марго ужасно ревновала Бажомона, опасалась его измены, однако вышло так, что ему сама изменила. Ей было пятьдесят восемь, но она могла еще пленять мужчин, причем молодых мужчин!

Маргарита всегда носила платья с глубоким вырезом, позволявшим видеть «ее все еще соблазнительную грудь», чем она очень гордилась. Однажды какой-то священник-кармелит в своей проповеди сравнил ее груди «с сосцами Пресвятой Девы». Маргарита пришла в такой экстатический восторг, что в знак благодарности послала проповеднику пятьдесят пистолей.

Вот на прекрасную грудь, на все еще обворожительные глаза Марго и польстился молодой певец по имени Виллар. Его прозвали «король Марго». Она очень ревновала своего нового красивого любовника, обладавшего к тому же вполне утонченными манерами, и, чтобы он не мог соблазнять девушек, выставляла его на публике в смешном виде. Если прежде Марго не скупилась на самые щедрые подарки своим мужчинам, то теперь принуждала Виллара носить дырявые чулки и совершенно нелепого вида шляпу с перьями, какую можно было встретить разве что во времена Генриха III.

Она не оставляла его одного ни на минуту ни днем, ни ночью, потому что Марго, сжигаемая огнем вожделения, стала еще ненасытней, чем в молодые годы. Говорят, что каждый вечер «он тщетно взывал к ней о пощаде и уверял, что у него нет вдохновения, но несчастному приходилось покоряться, и королева снова и снова заставляла петь ей серенады, как во времена ее безумной молодости».

Виллар мог отдохнуть только в те дни, когда Маргарита отправлялась с визитом в Лувр. Нет, не только желание встретиться с бывшим супругом влекло ее туда. Гораздо приятней были для нее встречи с другим человеком… Но он был совсем еще ребенком, тот, кто назвал ее матушкой…

Принц Людовик рос одиноким. Отец был занят своими фаворитками, мать — своим, по имени Кончино Кончини. Королева Мария Медичи не любила сына. По словам хрониста, она навещала его только для того, чтобы или самой лично высечь, или приказать одной из находящихся при нем дам надавать ему пощечин. Тальман де Рео сообщает, что «в годы регентства она ни разу не обняла его». Только Марго была нежна с ним. «Она заходила к нему в комнату, осыпала его подарками, рассказывала ему сказки и забавные истории и научила его играть с маленькой галерой, которая могла передвигаться благодаря пружинам, а сидевшие на ней гребцы с помощью тех же пружин двигали веслами».

Когда она уходила, мальчик сразу делался грустным и упрашивал поскорее снова прийти. Марго в такие моменты казалось, что сердце ее разрывается, и, совершенно расстроенная, она осыпала маленького короля поцелуями.

Но однажды она ушла — и не вернулась.

Весной 1615 года Марго простудилась в ледяном зале дворца Малый Бурбон и слегла в постель. У нее начался жар, и 27 марта духовник предупредил, что дело ее плохо. Она и сама чувствовала, что сочтены не только дни ее, но и минуты. Она позвала Виллара, припала к его губам долгим прощальным поцелуем, а потом лишилась сознания. Через несколько часов Маргариты не стало.

Виллар вздохнул с сожалением… и с облегчением враз.

И только юный Людовик горько оплакал потерю. Ведь он лишился единственного существа в мире, по-настоящему любившего его! Не раз он потом вспомнит Маргариту, потому что никто, кроме нее, его вообще не любил больше.

И он был последним мужчиной, который благодарил ее за любовь и нежность.

Злая жена (Андрей Боголюбский, Россия)

Эта история, как и вообще всё на свете, началась именно с любви: пылкой, страстной, неудержимой — и запретной. Впрочем, запретная любовь всегда бывает только пылкой, страстной и неудержимой, ибо нет ничего слаще запретного плода, что было известно еще праотцам нашим.

Было известно и знаменитому князю Юрию Долгорукому, основателю Москвы.

Кстати, на самом деле — коли уж строго следовать букве истории — основал столицу России вовсе не он. И если рассматривать в качестве основателя человека, который первым поселился на том или ином месте, тогда нужно назвать не князя Юрия, а боярина Кучку. Таково было его «родимое», то есть данное при рождении, имя, а вовсе не фамилия, как принято считать. Потому что во всех исторических документах дети его зовутся Кучковичи, а не Степановичи. Видимо, Степаном был Кучка окрещен уже в достаточно зрелые годы. Подобные чудеса случались на Руси, особенно на ее севере, не вполне еще охваченном христианским угаром. В любом случае — христианские и «родимые» имена еще долго будут мирно уживаться вместе. Навскидку можно вспомнить хотя бы воинственных иноков Александра-Пересвета и Родиона-Ослябю, а также мрачного Малюту Скуратова, которого «официально» именовали Григорием Ефимовичем Скуратовым-Бельским.

Но мы несколько отвлеклись.

Строго говоря, и Кучка был не первый обитатель будущей столицы Руси: славянские племена селились тут задолго до него. На Москве-реке, в районе современного Коломенского, располагалось так называемое Дьяковское городище. Стояли славянские селения и на месте Нескучного сада, в районе Самотеки, по берегам Неглинки. Однако история начинает именной отсчет со Степана Кучки.

Был он богат, и очень может статься, что Кучкой стал зваться именно потому, что предок его собирал «в кучку» свое добро, в числе которого было недвижимое имущество: «красные села» по реке Москве — Воробьево, Высоцкое, Кудрино, Сущево… А может быть, сей предок был рачительным хозяином, ибо по-старославянски «куча» — дом. Впрочем, это не суть важно.

Сей Кучка был не просто так боярином-помещиком, а суздальским тысяцким. [3] Он находился в прямом подчинении у князя суздальского Юрия Долгорукого. А младший сын Владимира Мономаха, в летописях, как правило, называемый на скандинавский и старорусский лад Гюрги, был славен не только храбростью и воинскими подвигами. Он был великий жизне- и женолюб.

Жизнелюбие его выражалось во многих пирушках, которые он проводил, «ночи играя на скомонех и пия со дружиною», по выражению летописца. «Скомони» — это дудки, гудки. А слово «женолюбие» в расшифровке не нуждается. И среди множества жен, которыми обладал любвеобильный Гюрги, была одна, которая надолго привлекла к себе его, выражаясь языком классиков, непостоянное сердце.

3

Тысяцкий — военный предводитель городского ополчения на Руси до XV в.

Ее звали Ульяновна. Вот так, без имени, и вошла она в историю. Ведь замужних женщин принято было называть по отчеству — для солидности. Именно поэтому всем отлично известно отчество супруги злополучного князя Игоря — Ярославна, — но мало кому знакомо ее имя: Евфросинья.

Так или иначе, но Гюрги крепко любил ту самую Ульяновну. Настолько крепко, что пользовался любой возможностью повидаться с ней. В изложении В. Татищева, автора знаменитой «Русской истории», выглядело это так: «Юрий, хотя имел княгиню, любви достойную, и ее любил, но при том многих жен подданных часто навещал и с ними более, нежели с княгиней, веселился, ночи, сквозь музыку проигрывая и пия, препровождал, чем многие вельможи его оскорблялись, а младые, последуя более своему уму, нежели благочестному старейших наставлению, в том ему советом и делом служили. Между всеми полюбовницами жена тысяцкого суздальского Кучки наиболее им владела, он все по ее хотению делал».

Но, как ни велики были «хотение» Ульяновны и власть князя над своими подданными, а все-таки боярин Кучка изрядно мешал им обоим своим присутствием. И пусть он порою навещал свои владения, но все же рано или поздно возвращался. И в «служебные командировки» (существовало же нечто подобное и в то время, хоть и называлось, конечно, иначе!) его не удавалось посылать так часто, как мечталось Долгорукому.

Гюрги злобился на судьбу, разлучавшую его с возлюбленной, досадуя, что все выходит точно по пословице: «Жене глава муж, а мужу — князь, а князю — Бог». С Богом Гюрги обходился по-свойски — делал вид, что знать не знает ту из его заповедей, которая гласит: «Не прелюбодействуй!» А вот муж — Кучка — по-прежнему оставался главой своей жене. И хоть князь считался, в свою очередь, главой мужа, а все же не мог устранить его со своего пути. Ах, кабы война какая-нибудь случилась, что ли! Тогда Кучка вместе со своей тысячей отправился бы в поход и был бы устранен надолго, а если повезет, то и навсегда (ведь на войне, случается, убивают!).