Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы

Сергей наконец остановился, растерянно осмотрелся и завернул нож в газету. Затем двумя пальцами вытащил из кармана носовой платок и тщательно вытер руки. Переступив через тело, он вызвал лифт и поднялся на пятый этаж в квартиру Денисовых. Таня открыла дверь и, шатаясь, отступила в глубь коридора. Ее лицо покрылось смертельной бледностью, бескровные губы вытянулись в тонкую нить, глаза не мигая смотрели мимо того, кто еще полчаса назад должен был ее осчастливить. Сергей проглотил сухой ком и вполголоса произнес:

— Все, Танька, теперь ты сирота.

Девушка, которая почти две недели вынашивала это убийство, проигрывала в мозгу самые страшные сцены и готовилась к подобным словам, вдруг сломалась. Она бросилась на пол и забилась в истерике. Плач перешел в крик. Напуганный Сергей был готов ко всему, но только не к этому. Он бросился к Татьяне и стал зажимать ей рот. В широко открытых глазах девушки стояли ужас и отвращение. Она едва не захлебнулась рвотной массой…

Денисова облегчила свою душу на первом же допросе и перевалила всю вину на своего ухажера. Когда тот узнал об этом, то спокойно и негромко выдохнул: «Во, сука!».

«ИЩУ РАБОТУ, СВЯЗАННУЮ С РИСКОМ»

Из сводки ГУВД Санкт-Петербурга:

«12 сентября 1995 года по адресу <… > был обнаружен труп Софроновой Е.М., 1942 года рождения. Потерпевшая скончалась от трех ножевых ранений в область груди и шеи. Софронова Е. М. проживала вместе с дочерью Софроновой Э. С, 1971 года рождения. По данному факту возбуждено уголовное дело».

Элла Сергеевна отложила газету и нерешительно подняла телефонную трубку. От волнения она ошиблась номером и вновь набрала семь цифр. На том конце долго молчали, наконец послышался мужской голос: «Я слушаю».

Элла Сергеевна несколько секунд молчала, затем сглотнула комок и выжала:

— Вы давали объявление?

— Давал.

— Что вы подразумеваете под работой, связанной с риском?

— То, что и вы.

— Как и когда мы можем с вами встретиться?

— А вы кто?

— Я, м-м… Я частное лицо.

Незнакомый собеседник назвал адрес и повесил трубку. Спустя три часа он познакомился со своим работодателем. Элла Сергеевна, нервно переминаясь с ноги на ногу, деликатно осведомилась о личности Сергея Романовича (именно так звали этого молодого человека, который разместил в городской газете объявление под рубрикой «Ищу работу»). Однако тот был немногословен:

— Давайте поступим так. Мы не будем заниматься проверками и перепроверками друг дружки. Вы говорите, что вам нужно, я соглашаюсь или же не соглашаюсь. Проще пареной репы.

Разговор проходил в сквере. Элла Сергеевна села на лавку и закурила. Ее новый знакомый, о котором она не знала ровным счетом ничего, вяло присел рядом и отрешенно уставился в свинцовое небо. Затем поковырялся спичкой в ухе и задал резонный вопрос:

— И долго мы тут будем сидеть? Вон туча валит, сейчас дождь начнется.

Элла Сергеевна повернула бледное накрашенное лицо и тихо молвила:

— Мне мешает одна женщина…

— Только одна?

— Давайте оставим остроты на другой раз.

— Дай Бог, чтобы он был.

— Кто?

— Другой раз. Итак, вам кто-то мешает…

— Да. И я бы хотела от этого неудобства избавиться.

— Квартира или же соперница?

— Это неважно.

— Как сказать, как сказать. С кем она живет?

— Она… Она живет со мной.

— Ваша сестра.

— Нет. Это моя мать.

Сергей Романович окинул заказчицу странным взглядом. Женщина уловила в нем легкую брезгливость и покраснела. Она нервно теребила сумку и смотрела в сторону. Незнакомец прокашлялся и вернулся к разговору:

— Сколько?

— Вы имеете в виду деньги?

— Разумеется.

— У меня есть тысяча долларов.

— Это мало, очень мало.

— У меня нет больше. Честное слово.

— Дешево же вы цените свою мать. Я не стану с вами вести дело за такую сумму.

Парень встал, затоптал окурок и медленно пошел вдоль аллеи. Он надеялся на окрик, но женщина молчала. Сергей Романович остановился, постоял и вновь сел рядом.

— Деньги при вас?

— Нет, конечно. Я же первый раз вас вижу.

— Сколько вы дадите мне сейчас?

— Ничего не дам. Я рассчитаюсь с вами только после уби… После работы.

Сергей Романович очистил спичкой второе ухо, зевнул и согласился:

— Черт с вами. Где живет эта старушенция? В городе?

— Да. Я могу дать вам ключи от квартиры.

— Вас, я надеюсь, в доме не будет? Вы сделаете себе алиби?

— Я буду ночевать у подруги.

Из оперативного сообщения УУР ГУВД Санкт-Петербурга:

«Софронова Елена Михайловна была убита в своей спальне. Судя по всему, преступник открыл входную дверь ключом. Ножевые ранения наносились ножом кустарного производства. Потерпевшая скончалась от острой кровопотери. Дочь Софронова Э. С. находилась в эту ночь по адресу <…>, что подтверждается свидетельскими показаниями. Она отказалась отвечать на вопросы, мотивируя свой отказ сильным душевным потрясением. Прилагается аудиозапись допроса гр. Софроновой Э.С., который был проведен 14 сентября 1995 года».

— Два года назад вы пытались поместить свою мать в психиатрическую больницу. Почему же вы забрали обратно свое заявление?

— Мне было жаль расставаться с ней.

— Год назад вы пытались самостоятельно приватизировать квартиру на свое имя, заявляя о том, что больная мать не в праве принимать официальные решения.

— Это не совсем так. Точнее, совсем не так. Моя мать собиралась прописать у нас дочь своей родной сестры. Я была против. Я попыталась переписать квартиру на себя, но из этого ничего не получилось.

— Кто давал заключение о психической болезни вашей матери?

— Я уже не помню таких деталей.

Татуировка означает надежду на скорые добрые вести

— Вы должны помнить такие детали. Почему Софронова Е.М. не проходила официального освидетельствования в психиатрическом диспансере? Вместо истории болезни вашей матери существует лишь справка, выданная неизвестно кем и неизвестно на каком основании. К этому разговору мы еще вернемся. А сейчас прочтите заключение экспертно-криминалистическо-го отдела. Входная дверь вашей квартиры была открыта без взлома и без подбора ключей. Дверь открыли родным ключом. Вам не кажется этот факт странным?