Преступный человек (сборник)
Шрифт:
Но еще поучительнее в этом отношении биографии великих людей. Отец Фридриха Великого и мать Джонсона были помешанные, сын Петра Великого был пьяница и маньяк; сестра Ришелье воображала, что у нее спина стеклянная, а сестра Гегеля – что она превратилась в почтовую сумку; сестра Николини считала себя осужденной на вечные муки за еретические убеждения своего брата и несколько раз пыталась ранить его. Сестра Ламба убила в припадке бешенства свою мать; у Карла V мать страдала меланхолией и умопомешательством, у Циммермана брат был помешанный; у Бетховена отец был пьяница; у Байрона мать – помешанная, отец бесстыдный развратник, дед – знаменитый мореплаватель; поэтому Рибо имел полное право сказать о Байроне, что «эксцентричность его характера может быть вполне оправдана наследственностью, так как он происходил от предков, обладавших всеми пороками, которые способны
Теперь посмотрим, насколько эти факты подтверждаются цифрами.
Прусская статистика 1877 года насчитывает на 10 676 помешанных 6369 человек, в сумасшествии которых явно выразилось влияние наследственности, а именно из них имели:
89,0 % родителей помешанных;
12,4 % – пивших запоем;
1,0 % – преступников;
18,0 % – алкоголиков;
1,7 % – самоубийц;
6,3 % – очень талантливых.
___________________________
86,0 % дедов и дядей помешанных;
6,7 % – пивших запоем;
0,1 % – преступников;
3,1 % – алкоголиков;
2,7 % – самоубийц;
1,3 % – очень талантливых.
___________________________
76,1 % сестер и братьев помешанных;
13,1 % – пивших запоем;
0,1 % – преступников;
3,3 % – алкоголиков;
2,3 % – самоубийц;
3,6 % – очень талантливых.
Отсюда видно, что влияние наследственности в помешательстве гораздо чаще встречается у гениальных людей, нежели у самоубийц или преступников, и что оно лишь вдвое-втрое сильнее у пьяниц. Из 22 случаев наследственного помешательства Обанель и Торе констатировали два случая, когда этой болезнью страдали дети гениальных людей.
VI. Гениальные люди, страдавшие умопомешательством: Гаррингтон, Больяй, Кодацци, Ампер, Конт, Шуман, Тассо, Кардано, Свифт, Ньютон, Руссо, Ленау, Шехени, Шопенгауэр
Приведенные здесь примеры аналогичности сумасшествия с гениальностью если и не могут служить доказательством полного сходства их между собой, то по крайней мере убеждают нас в том, что первое не исключает присутствия второй в одном и том же субъекте, и объясняют нам, почему это является возможным.
В самом деле, не говоря уже о многих гениях, страдавших галлюцинациями более или менее продолжительное время, как Андраль, Челлини, Гёте, Гоббс, Грасси, или потерявших рассудок в конце своей славной жизни, как, например, Вико и другие, немалое число гениальных людей были в то же время и мономаньяками или всю жизнь находились под влиянием галлюцинаций. Вот несколько примеров такого совпадения.
Мотанус (Motanus), всегда жаждавший уединения и отличавшийся странностями, кончил тем, что считал себя превратившимся в ячменное зерно вследствие чего не хотел выходить на улицу из боязни, чтобы его не склевали птицы.
Друг Люлли постоянно говорил о нем в его оправдание: «Не обращайте на него внимания, он обладает здравым смыслом, он всецело – гений».
Гаррингтон воображал, что мысли вылетают у него изо рта в виде пчел и птиц, и прятался в беседку с метлой в руке, чтобы разгонять их.
Галлер, считая себя гонимым людьми и проклятым от Бога за свою порочность, а также за свои еретические сочинения, испытывал такой ужасный страх, что мог избавляться от него только большими порциями опия и беседой со священниками.
Ампер сжег свой трактат о «Будущности химии» на том основании, что он написан по внушению сатаны.
Мендельсон страдал меланхолией. Латтре в старости сошел с ума.
Уже в наше время сошли с ума: Фарини, Бругэм, Соути, Гуно, Говоне, Гуцков, Монж, Фуркруа, Лойд, Купер, Роккиа, Риччи, Феничиа, Энгель, Перголези, Нерваль, Батюшков, Мюрже, Б. Коллинз, Технер, Гёльдерлин, ван-дер-Вест, Галло, Спедальери, Беллинжери, Сальери, физиолог Мюллер, Ленц, Барбара, Фюзели, Петерман, живописец Вит Гамильтон, Поэ, Улих (Uhliche), а также, пожалуй, Мюссе и Боделен.
Знаменитый живописец фон Лейден воображал
себя отравленным и последние годы своей жизни провел, не вставая с постели.Карл Дольче, религиозный липеманьяк (липемания – мрачное помешательство), дает наконец обет брать только священные сюжеты для своих картин и посвящает свою кисть Мадонне, но потом для изображения ее пишет портрет со своей невесты – Бальдуини. В день своей свадьбы он исчез и после долгих поисков его нашли распростертым перед алтарем Богоматери.
Томмазо Лойд, автор прелестнейших стихотворений, представляет в своем характере странное сочетание злости, гордости, гениальности и психического расстройства. Когда стихи выходили у него не совсем удачными, он опускал их в стакан с водой, «чтобы очистить их», как он выражался. Все, что случалось ему найти в своих карманах или что попадалось ему под руки – все равно, была ли это бумага, уголь, камень, табак, – он имел обыкновение примешивать к пище и уверял, что уголь очищает его, камень минерализирует и пр.
Гоббс, материалист Гоббс, не мог остаться в темной комнате без того, чтобы ему тотчас же не начали представляться привидения.
Поэт Гёльдерлин, почти всю жизнь страдавший умопомешательством, покончил самоубийством в припадке меланхолии в 1835 году.
Моцарт был убежден, что итальянцы собираются отравить его. Мольер часто страдал припадками сильной меланхолии. Россини – двоюродный брат которого, идиот, страстно любящий музыку, жив еще и до сих пор – сделался в 1848 году настоящим липеманьяком, вследствие огорчения от невыгодной покупки дворца. Он вообразил, что теперь его ожидает нищета, что ему даже придется просить милостыню и что умственные способности оставили его; в этом состоянии он не только утратил способность писать музыкальные произведения, но даже не мог слышать разговоров о музыке. Однако успешное лечение почтенного доктора Сансоне из Анконы постепенно снова возвратило гениального музыканта его искусству и друзьям.
На Кларка чтение исторических сочинений производило такое впечатление, что он воображал себя очевидцем и даже действующим лицом давно прошедших исторических событий. Блэк и Баннекер представляли себе действительно существующими фантастические образы, которые они воспроизводили на полотне, и видели их перед собой.
Знаменитый профессор П. тоже нередко подвергался подобным иллюзиям и воображал себя то Конфуцием, то Тамерланом.
Шуман, предвестник того направления в музыкальном искусстве, которое известно под названием «музыка будущего», родившись в богатой семье, беспрепятственно мог заниматься своим любимым искусством и в своей жене, Кларе Вицек, нашел нежную, вполне достойную его подругу жизни. Несмотря на это, уже на 24-м году он сделался жертвой липемании, а в 46 лет почти полностью лишился рассудка: то его преследовали говорящие столы, обладающие всеведением, то он слышал не дававшие ему покоя звуки, которые сначала складывались в аккорды, а затем и в целые музыкальные фразы. Бетховен и Мендельсон из своих могил диктовали ему различные мелодии. В 1854 году Шуман бросился в реку, но его спасли. Он умер в Бонне. Вскрытие обнаружило у него образование остеофитов – утолщений мозговых оболочек – и атрофию мозга.
Великий мыслитель Огюст Конт, основатель позитивной философии, в продолжение десяти лет лечился у Эскироля от психического расстройства и затем по выздоровлении без всякой причины прогнал жену, которая своей заботой и лаской спасла ему жизнь. Перед смертью он объявил себя апостолом и священнослужителем материалистической религии, хотя раньше сам проповедывал уничтожение всякого духовенства. В сочинениях Конта рядом с поразительно глубокими положениями встречаются чисто безумные мысли, вроде той, например, что настанет время, когда оплодотворение женщины будет совершаться без посредства мужчины.
Хотя Мантегацца и утверждает, что математики не подвержены подобным психозам, но и это мнение ложно. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить кроме Ньютона, о котором я буду говорить более подробно, Архимеда, затем Паскаля, страдавшего галлюцинациями, и специалиста чистой математики и при этом чудака Кодацци. Алкоголик, скупой до скряжничества, равнодушный ко всем окружающим, он отказывал в помощи даже своим родителям, когда те чуть не умирали с голода. В то же время он был до того тщеславен, что, еще будучи молодым, ассигновал известную сумму на сооружение себе надгробного памятника и не позволял оспаривать своих мнений даже насчет покроя платья. Наконец, помешательство Кодацци выразилось в том, что он придумал способ сочинять музыкальные мелодии посредством вычисления.