Пресыщенность ядом

– Проходи. Чай, кофе?

– Может, переспим? – заламывает бровь, а потом добавляет. – Это эффективнее, чтобы согреться.

Застываю, внимательно всматриваясь в его лицо. Он издевается. Выглядит серьёзным, но глаза его выдают.

– Давай.

Это забавно – наблюдать за сменой эмоций на его лице. От смеха к неверию.

– Шучу, конечно. Ты не в моем вкусе, – иду на кухню. Знаю, что он идёт следом.

– А кто, интересно, в твоём? Дягилев?

– Ну, уж точно нет. Они с сестрой друг друга стоят.

– Ты знаешь Вику?

– О да! Мы учимся в одной группе, – включаю чайник, – мерзкая особа.

– В точку.

– Ты с ней знаком?

– Не близко. Так где, ты сказала, фен?

– А, в ванной. Вторая дверь в прихожей.

Он уходит. Наливаю чай и сажусь за стол. И это хорошо, что я сижу. Потому что возвращается он в одних трусах.

– Ты в курсе, что ты в гостях?

– А ты в курсе, что весь мой шмот сырой?

– Ну, хоть бы полотенцем там завернулся…

– Зачем?

– Действительно. Незачем. Что за глупые вопросы я задаю?!

– Именно. Давай свой чай.

– Вот кружка, вот чайник. Я тебя приютила, а в кухарки не нанималась. Ещё и с подобными выкидонами.

– Да. Выкидонов у тебя много.

– Я о тебе.

– Серьёзно?

– Ты меня бесишь!

– Это гораздо лучше безразличия, впрочем, я всё равно этого не заметил, на поцелуй же ты ответила.

– У меня было помутнение рассудка. Где ты вещи оставил? В отжим кину, и утюгом досушим. Не насухо, но домой доберёшься.

– Там, в ванной валяются.

– Валяются?

– Ага.

Боже! Что за человек? Он вообще понимает, что делает? Или он издевается?

Нет. Его барахло и правда валяется в ванной. На машинке. И как оно, по его мнению, тут высохнуть должно? В горке этой?

Кидаю вещи в машинку и ставлю отжим. Не очень верю, что сильно поможет…

Вернувшись на кухню, понимаю, что она пуста. И где он? Выхожу в прихожую и готова орать от раздражения. Дверь в мою комнату открыта, свет включён, и он, конечно, расхаживает там как у себя дома.

Теперь жалею, что позвала, и что родители уехали из города до конца недели.

Рассматривает стоящие на полке предметы.

Там нет ничего такого… книги, пара фотографий, духи, которые он, кстати, открыл, понюхал и сделал разочарованное лицо, словно они навозом пахнут.

– Поставь на место и выметайся из моей комнаты.

– Не психуй.

– Я спокойна.

– Не вижу, – и смотрит на фото из больницы.

Это мама меня там зачем-то сфоткала, а я недавно перебирала коробку и вот какие-то снимки оставила здесь. Убрать забыла.

– Что с тобой было?

– Ничего. Положи на место, – выхватываю фотографию и кидаю в ящик.

Мне не тяжело об этом говорить. Точнее, я пытаюсь сделать вид, что мне всё равно. Это не так. Конечно, не так. Просто… не важно, в общем.

– Что там с вещами?

– Ну, сейчас погладишь, и высохнут. Да выйди ты уже отсюда, – толкаю его в спину к двери.

– Не нервничай так. Чем гладить?

– Тёркой, блин.

– Смешно.

– Обхохочешься.

– Не злись. Давай уже это сюда, так доеду.

– На, – вручаю ему вещи, которые я со скоростью света вытащила из машинки.

Он одевается прямо при мне, а я стараюсь на него не смотреть. Он меня бесит. Очень бесит. Раздражает прямо. Я злюсь на всю эту ситуацию и придумываю коварный план убийства. Но даже это не отменяет того, что он хорошо сложён. Нехотя, но я бросала взгляды, пока он тут расхаживал в трусах. Спортивное такое тело. Очень даже симпатичное. Определённо. Ещё эти тату на груди, спине.

Не о том, Эля, думаешь. Моргаю, понимая, что он оделся и успел заметить, что я на него пялюсь.

– Насмотрелась?

– Всё, проваливай.

– Повежливее, ты же хорошая девочка?!

– Иди отсюда! – указываю пальцем на дверь.

Знаю, что красная как рак и что тон у меня вовсе не грозный или обиженный. Но я просто хочу, чтобы он ушёл. Лёгкость вечера растаяла.

– Ухожу-ухожу.

– Отлично.

Иду за ним, чтобы закрыть дверь, но он не даёт мне этого сделать. Его ладони сжимают мои запястья и почти рывком тянут на себя. Я впечатываюсь лбом в его грудь, медленно поднимая голову.

Я чувствую его губы и то, как его тело в ещё недосохшей одежде прижимается ко мне. Его рука скользит по спине и ниже.

Резко отталкиваю его от себя.

– Ты охренел?

– Тебе же нравится.

– Мне не нравится.

– А твоё тело говорит другое.

– Когда не было секса почти год, оно и не то скажет.

– Год?

Он явно в шоке.

– Год-год, проваливай.

– Не, теперь я точно не уйду, пока не выслушаю эту занимательную историю.

– Знаешь, когда ты молчал и сидел с недовольным лицом сегодня в обед, то больше мне импонировал.

– Как грубо, Эльвира.