Претендент

– Поклянись богами, что освободишь их, - потребовал Паво.

– Мы уже совершили сделку, - ответил Карбо, убирая кинжал и пряча его под туникой.
– Тебе лучше вернуться к тренировкам. Поверь мне, парень, у тебя полно работы. У тебя может быть необузданный талант, но Дентер ни разу не проигрывал за свою долгую карьеру.

– Все бывает в первый раз, - сказал Паво.

Карбо фыркнул в ответ: - Не будь слишком самонадеянным. У тебя есть всего несколько недель до боя.
– Делец поджал губы.
– Последнее предупреждение. Дентер известен своими грязными трюками на смотровых пиршествах для гладиаторов перед началом игр. Этот дурак однажды вырвал себе зуб на глазах у своего противника. Чтобы показать противнику, что ему наплевать на боль, понимаешь. Какие бы выходки он ни вытворял против тебя на смотровом пиршестве , не позволяй ему добраться до тебя.

С этими словами Карбо неуклюже направился к двери. Он остановился у распростертых тел двух своих охранников и пнул одного из них в живот: - Приск! Верус! - взвизгнул он, хлопнув в ладоши.
– На ноги!

Оба телохранителя в полубессознательном состоянии бросили на Паво злобные взгляды, поднимаясь с пола. Они последовали за Карбо, когда он неуклюже вышел из столовой, и вместе исчезли в темноте коридора. Пока Паво смотрел, как они исчезают, рядом с ним появился Букко.

– Вот, проклятие.
– Он надул пухлые щеки.
– Дентер, говорят, настоящий злобный ублюдок.

– Спасибо за предупреждение, Букко.

– Я ничего такого не имел в виду. Просто, похоже, что это будет очень тяжелый бой. Прости, Паво. Если бы у меня был какой-нибудь другой способ вернуть Клодию и мальчиков, я бы этого не сделал.

По правде говоря, ничего из того, что сказал Букко, не могло заставить Паво почувствовать себя более разочарованным из-за своих перспектив схватки с Дентером. Мысли о надвигающейся битве наполнили его чувством страха. Накануне вечером он думал, что его противником будет обыкновенный полоумный бывший гладиатор. Теперь ему пришлось столкнуться с другой реальностью. Ему предстояло встретиться с очень мотивированным противником, имеющим за плечами ряд заметных побед. Хуже того, от исхода зависела не только его собственная жизнь. В его руках были жизни Клодии и двух мальчиков, а возможно, и Букко. Ответственность тяжело легла на плечи Паво, и когда он вышел из столовой и направился обратно на тренировочную площадку, слова дельца отозвались в его голове. Пьяный, дикий Дентер мог бы оказаться хоть и хитрым, но побежденным противником, даже если Паво будет сражаться с ним сетью и трезубцем. Но трезвый Дентер, движимый яростью и обученный профессиональным солдатом, мог стать уже грозным противником.

Паво молился богам, чтобы Карбо ошибся.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Легкий ветерок пронесся над толпой, когда Паво и другие рекруты и ветераны выстроились в шеренгу на южном конце площади форума под бдительным взглядом дюжины хорошо вооруженных охранников из местных казарм. Все гладиаторы стояли с обнаженной грудью и в простых льняных набедренных повязках. У них не будет возможности размахивать оружием и щитами, пока они не ступят на Арену. На близлежащих улицах толпилась толпа зевак, чтобы полюбоваться ими на смотре под открытым небом.

Толпа была намного больше, чем ожидал Паво. Люди выглядывали из окон первых этажей таверн и магазинов, расположенных севернее. Другие боролись за лучший вид с высоких ступеней близлежащего скромного театра . Все они смотрели на гладиаторов со смесью страха и благоговения. Паво уже шесть недель не выходил за пределы лудуса и был огражден от подготовки к играм в стенах Школы. Теперь он воочию видел волнение, отражавшееся на лицах толпы. Женщины обмахивались веерами, разглядывая смазанные маслом мускулистые торсы гладиаторов. Дети дрались игрушечными мечами. На площади было установлено полдюжины киосков, где болельщики могли приобрести резные миниатюрные статуэтки любимых бойцов, а также ожерелья и различные безделушки. Кое- где продавали копии программы для поединков на следующий день на глиняных плитках . Все это время в воздухе витал запах жареной свинины, от маленьких колбасок, которые торговцы продавали голодной и нетерпеливой .

Паво смотрел, как солнце уходит за горизонт. Где-то на среднем расстоянии он заметил лудус, стоящий на возвышении среди развлекательного квартала к северу от форума. Арена находилась справа. Ее каменный фасад отсвечивал бледным оттенком в угасающих лучах поздней осени. Дюжина силуэтов трудилась возле верхнего ряда сидячих мест. Они были заняты установкой льняных навесов, готовясь к завтрашнему дню. Трескучий рев сотрясал небо, когда рабочие стегали навес, расправляя льняную ткань, прежде чем прикрепить ее к шестам и перекладинам, в верхней части Арены.

– Взгляни на эту толпу, - мрачно сказал Букко. - Сюда, должно быть, пришла тысяча человек, чтобы поглазеть на нас. Может быть, даже больше .
– Его обычно веселый голос теперь был приглушен страхом, и это вызвало у Паво укол тревоги. Он никогда раньше не был на гладиаторских смотровых пиршествах, но понимал, что их по традиции устраивали под открытым небом. Традиция диктовала, что это был шанс для гладиаторов публично выразить свою стойкость перед лицом надвигающейся гибели. Пир под открытым небом также вызывал энтузиазм у толпы перед боем. Паво наблюдал, как толпа мужчин обступила Карбо, чтобы растратить свои с трудом заработанные деньги.

– По крайней мере, мы получаем от этого немного еды, - кисло сказал Букко, указывая на столы на козлах, расставленные посреди площади форума. - Как ни странно, но я почему-то не чувствую голода.

Его тон удивил Паво. Обычно Букко облизывался бы при мысли о вкусной еде, но его аппетит покинул его при мысли о том, что судьба его семьи зависла на волоске. Паво сочувственно взглянул на своего друга. Его охватило такое чувство, как будто по его кишкам забегала стая мышей.

Паво сплюнул, когда рабы расставили подносы с едой на столах для всеобщего обозрения. Там были бесчисленные тарелки свеженарезанного салата и тарелки с соленым тунцом, украшенным перепелиными яйцами, а также куски созревшего сыра, моллюсков и сырых овощей. Серебряные кубки были наполнены подслащенным вином из больших кувшинов. Кроме того, были вынесены дополнительные лотки с фаршированными птицами, свиным выменем и бычьими языками. Угощения вызвали у Паво тошноту, несмотря на ненасытный голод в животе. Такая экстравагантная еда была основным продуктом его детства, когда его отец наслаждался поклонением Пятого легиона, которого уважали и боялись в равной мере молчаливые люди из Сената. Каждый поднос с едой напоминал ему о счастливом времени, о жизни, к которой он никогда не сможет вернуться. Он отвел взгляд, прежде чем урчание в его животе стало непреодолимым.

– Заставляет задуматься, зачем они выставили всю эту еду, - размышлял Букко, почесывая локоть.
– Мы должны тренироваться по восемь часов в день на диете из черствого хлеба и каши, а теперь они решили устроить нам настоящий пир. - Он покачал головой.

– Сегодня они хорошо к нам относятся, потому что ждут, что завтра мы погибнем. - Римляне любят, когда их осужденные умирают с сытым брюхом, - прорычал Паво. Он покачал головой.
– В любом случае, ты так и не рассказал мне о своей роли на играх.

Эта мысль пощекотала Букко, и его настроение несколько улучшилось от новости, которую он скрывал от своего друга. Он похлопал себя по внушительному животу, и болезненная улыбка скользнула по его губам, когда он заявил: - Ты увидишь новый комедийный номер. Тренер считает, что я умею смешить людей.

Увидев смятение на лице Паво, он продолжил: - О, все не так уж и плохо. Я буду развлекать толпу в перерывах между боями. А самое лучшее, - доброволец постучал себя по носу, - что завтра меня не порубит какой-нибудь закаленный в боях сириец.