Превосходство Борна

– Как дела, майор?

– Здесь все забито этими паршивыми вонючими утками! – проворчал тот, оглядывая пространство грузовика, заставленного деревянными ящиками, распространявшими едва выносимый запах.

– Следующая остановка Цзюлун, – произнес Борн, прикрывая глаза.

Глава 30

Телефон зазвонил неожиданно. Мари соскочила со стула, но была остановлена предостерегающим движением руки доктора Панова. Он пересек комнату и поднял трубку.

– Да? – спокойно произнес он. Мо хмурился по мере того, как слушал, но потом, должно быть, решив, что его вид может встревожить пациентку, он знаком показал, что нет никакой необходимости ей самой подходить к телефону. – Хорошо, – проговорил он наконец по истечении минуты. – Мы будем оставаться на месте и ждать твоего звонка. – С этими словами Панов положил трубку.

– Что произошло? – спросила Мари, привставая со стула.

– Он узнал гораздо больше, чем рассчитывал, но и без этого уже многое стало ясным… – Психиатр помолчал, глядя на Мари сверху вниз. – Кэтрин Степлс была убита у входа в свою квартиру всего лишь несколько часов назад…

– Боже мой, – прошептала Мари.

– А этот огромный офицер, – продолжал Панов, – которого мы видели среди вокзальной толпы в Цзюлуне и которого ты и Степлс называли майором…

– Что с ним?

– Он получил несколько опасных ран и в тяжелом состоянии отправлен в госпиталь. Конклин и звонил сейчас прямо оттуда.

Мари не сводила глаз с лица доктора.

– А есть какая-нибудь связь между ними, между тем, что случилось с майором, и смертью Кэтрин?

– Да. Когда Степлс была убита, стало ясно, что операция кем-то контролируется…

– Какая операция? О чем ты говоришь?

– Алекс сказал, что объяснит все позже. Во всяком случае, этот майор заплатил если не жизнью, то очень многим, чтобы раскрыть эту «утечку»…

– Господи, – воскликнула Мари, приближаясь к истерике, – я не хочу ничего знать об этих операциях, я хочу знать, что с Дэвидом?!

– Они сказали, что он отправился в Китай.

– Там его убьют! – вновь закричала она, сползая со стула.

Панов подбежал и, стараясь удержать ее за плечи, заговорил:

– Я расскажу тебе все, что мне сообщил Алекс… Слушай меня!

Мари постепенно успокоилась и в конце концов подняла глаза на доктора.

– Что? – прошептала она.

– Он сказал, что у Дэвида есть все шансы выжить и вернуться сюда.

– И ты сам веришь в это, Мо?

– Возможно, что это так, – сказал Панов, кивнув. – Конклин склонен полагать, что здесь, на шумных и заполненных народом улицах, его могли убить скорее, чем там, где он сейчас. Толпа всегда двояка, она может быть другом, но она может быть и врагом.

– Что ты всем этим хочешь сказать?

– Только то, что мне сказал Алекс. Я понял из его рассказа, что знакомые тебе люди решили вернуть Дэвида в его прошлое, заставили его стать снова тем, кого он хотел забыть. Но Алекс заверил меня, что равных Борну никогда не было и он не должен пропасть. Поверь мне, я ведь знаю твоего мужа не хуже тебя.

– В некоторых отношениях даже лучше, – заметила она. – И ты думаешь, что он вернется?

– Алекс считает, что Дельта вернется!

Мари отстранилась от врача и пристально посмотрела ему в глаза.

– А я хочу знать, вернется ли назад Дэвид?

– На это я тебе ответить не могу. Видит Бог, что я хотел бы, но не могу.

– Поняла. – Мари встала и подошла к окну.

Звонок раздался снова. Мари едва не задохнулась, а Панов медленно повернулся в сторону надрывающегося телефона.

Это был дешевый отель на южной окраине Монгкока.

– Если ты вновь вернешься к своим трюкам, то будешь мертв! – почти прокричал Борн, прижимая наемника к дверному косяку, предотвращая таким образом попытку очередного нападения.

– А что ты, черт возьми, ожидал от меня? Или ты думаешь, что меня устраивает перспектива в конце пути оказаться перед гарнизоном Гонконга?

– А кстати, как тебя занесло в Гонконг?

Глаза наемника округлялись по мере того, как он смотрел на свои связанные руки. Когда же он заговорил, то его голос был похож даже не на шепот, а на какое-то эхо, многократно ослабленное в лабиринтах его души.

– Потому что я психопат, сукин ты сын! Я знал это с тех пор, когда еще был ребенком. Я рос почти законченным садистом и достойным сыном своего отца.

– И ты не пытался обратиться к кому-то за помощью?

– За помощью? С именем Элкот-Прайс?

– Элкот… – Ошеломленный, Борн уставился на своего пленника. – Генерал Элкот-Прайс? Один из гениев Второй мировой войны, открытый маршалом Монтгомери? «Палач Элкот», тот самый, кто нанес фланговый удар по Тобруку, а позже, как нож, прошелся по Италии и Германии? Английский эквивалент Паттона?

– Господи! В то время меня еще не было! Я родился от его третьей или четвертой жены! У него всегда было очень много женщин…

– Де Анжу сказал, что ты никогда не называл ему свое настоящее имя.

– Он говорил правду! Но что я мог сказать? Генерал, несмотря на наше внутреннее сходство, отдал всего лишь один-единственный приказ, касающийся меня: «Убить! Убить, и никогда не вспоминать его имя! Он не имеет ко мне никакого отношения, а его мать была всего лишь проституткой!» Хотя я повторил все его черты, и он знает это! Старый садист знает, откуда я получил все свои наклонности, и я, и он имеем лишь одно желание: делать только то, что нам нравится больше всего. Он не успокоится до тех пор, пока меня не убьют и не похоронят, не оставив ни единого следа от моего пребывания на земле.

– Но я не собираюсь убивать тебя, майор, – спокойно проговорил Борн. – Единственное, что я могу сделать, это помочь тебе умереть, если ты сам этого захочешь.

– Я хотел бы только одного, – закашлявшись и прижимая руки к груди, произнес наемник, – если я обречен на смерть, то пусть мою жизнь оборвет неожиданный выстрел. Я не хочу оказаться в гарнизоне, где позже меня неминуемо повесят. Они сделают это ночью, когда кругом не будет ни души, только те, кто официально должен засвидетельствовать мою смерть. Они набросят мне на шею тонкую петлю и поставят на платформу. Меня ужасает мысль о подобном конце.