Превозмоганец-прогрессор. Книга 6

– Отплати добросовестной службой, как ты это умеешь, и будем в расчёте. – Землянин не собирался уменьшать приданое ни одной из юных незамужних баронет, старшей из них, о судьбе которой хлопотал заботливый отец, ещё не исполнилось и пятнадцати.

Как обычно, в приёмной герцогини Гирфельской было многолюдно.

– Кто у неё? – спросил Игорь у секретаря.

– Редуктор, – ответил тот.

– Редактор, – поправил секретаря попаданец. – Редуктор – это… а, впрочем, неважно.

Никто из присутствовавших не выразил ни возмущения по поводу внеочередного прохода к правительнице графа Приарского, ни удивления тем, что он зашёл к ней без доклада и не дожидаясь, пока герцогиня освободится от дел с баронетом Плющом.

Со своей венценосной подругой землянин расстался утром, поэтому никаких приветствий от сидевшей на боковом диване у окна принцессы он не услышал.

– Игорь, посмотри, – потрясла она двумя листами бумаги, которые до этого рассматривала, наморщив лоб. – Какую выбрать?

Попаданец подошёл к правительнице, встав рядом с баронетом Плющом, и взял в руки протянутые ему листы, на каждом из которых были изображения Латаны в профиль.

– Уже сделали? – удивился Егоров. – Молодцы. А ты, баронет, умеешь угодить нашей прекрасной государыне.

В словах графа Приарского явно звучала не похвала за быстрое и качественное изготовление гравюры лица герцогини для печатания в газете, а сарказм по поводу нарушения ушлым редактором субординации. Вообще-то, представлять тексты и рисунки будущего номера ежепятидневника должен был советник правительницы.

Намёк графа поняли и Латана, и Плющ.

– Не ругайся на баронета, – заступилась за редактора герцогиня. – Это я послала за ним, узнать, готовы ли мои изображения или нет.

– Да я и не ругаюсь, – пожал плечами Егоров, рассматривая оба рисунка. – Тем более что сей труд, – он потряс листками, – достоин только похвалы. Типографские гравировщики постарались. Их следует наградить.

Подруга попаданца согласно кивнула, встала и, подойдя к Игорю, из-за его плеча вновь посмотрела на свои профили.

– Мне кажется, на левом я красивее, – высказала она своё мнение.

– Ты на обоих красивее, – не согласился с ней попаданец. – Мастерам удалось очень хорошо передать твой прекрасный облик. Но на правом ещё и лучше видны твой глубокий ум, рассудительность и доброта. А именно доброта, учитывая, что первая колонка будет с твоим обращением к подданным по поводу устранения последствий бунта, это как раз то качество, которое в данном случае будет более уместным явить на обозрение.

Венценосная подруга рассмеялась и кулаком больно ткнула Игоря в бок.

– Прекрати, – потребовала она. – Льстецов мне и без тебя хватает. Но ещё хуже, что я не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьёз.

Баронет Плющ, впервые, но, наверное, не в последний раз, ставший невольным свидетелем общения правительницы с графом Приарским, боялся даже дышать, стоя с выпученными глазами.

Правительница же, как бы ни жеманилась, комплиментами друга была довольна. Да и какая женщина их не любит? Игорь потому и не уставал говорить своим близким подругам добрые слова. Для него это ведь являлось не просто лестью с каким-то меркантильным умыслом, а простым человеческим желанием сделать дорогим ему людям приятное.

– Какие могут быть шутки, моя герцогиня? Хочешь – на рисунки эти посмотри, хочешь – в зеркало. Красота необыкновенная. Так что всё честно. Без всякой лести. – Землянин опустил левую руку, оставив только предлагаемое им изображение. – Думаю, вот этот рисунок. Но решать, естественно, тебе. Как скажешь, так и будет. А саму статью читала уже?

– Я ещё её не видела. – Латана забрала у Игоря оба листка с изображением своих профилей и направилась к креслу за своим рабочим столом. – Баронет, я тебя не держу. Вечером перед ужином буду ждать тебя с проектом текста моего обращения. И тогда же определюсь, какой мой профиль печатать в «Гирфельском вестнике».

Когда Плющ чуть ли не на цыпочках двинулся к выходу из кабинета, попаданец его задержал.

– Подожди. Колонки с происшествиями и преступлениями пока не формируй. Будем делать целый репортаж про разгром пиратской банды работорговцев, – предупредил он редактора.

– Дильян схватил йенк-утиссцев? – удивилась правительница. – Мне тайная стража ничего не докладывала. Он опять силами стражи обошёлся? Кстати, ты же был у этого алкаша сегодня, как я понимаю. Что там с расследованием и поиском подстрекателей недавних беспорядков?

– Баронет, у меня пока для тебя всё, можешь идти, – вести подробные разговоры в присутствии представителей СМИ власти не стремились и на Земле, тем более не собирался этого делать Егоров, ответив на вопросы подруги лишь после того, когда за редактором закрылась дверь. – Йенк-утиссцы будут схвачены завтра ночью. Дильян давно не алкаш, перестань уже вспоминать его прошлые грешки. Расследование идёт, но не без проблем.

Наглеть и надолго отвлекать свою венценосную подругу от текущих дел (а она ими была загружена по самую макушку, не зря в её приёмной так много толпилось народа) Егоров не стал. Попаданец лишь вкратце доложил свой план по захвату пиратов и освобождению их жертв.

Не забыл он замолвить словечко за опростоволосившегося комиссара Дильяна.

Латана, как и очень многие другие руководители что в этом средневековом мире, что в технически развитом мире Земли, смешивала личные отношения со служебными. Для дела такой подход был вреден, зато в данной конкретной ситуации бывшему боцману играло на руку. Максимум, что ему грозило даже без заступничества попаданца – это несколько увесистых оплеух от герцогини, но теперь не будет и рукоприкладства.

– Балбес, – высказалась о комиссаре правительница. – Говорила же ему, отдай схваченных тайной страже. Его желание выслужиться передо мной уже не в первый раз заканчивается конфузом. Заметил?

– Заметил, – согласился Игорь и взял положенные перед ним в ходе разговора тезисы речи герцогини на Большом Совете, который должен состояться через три дня. – Я возьму, если не возражаешь. Почитаю, что ты надиктовала своему индюку. Зазнаваться начинает твой котёночек. Да. Свои предложения сформулирую и доложу. Идёт?

– Идёт. Когда?

– Послезавтра с самого утра, заодно с результатами освобождения из пиратского плена наших детей и юношей.

В Большой Совет герцогства входили владетели графств, высшие сановники дворцовой канцелярии (иногда, как в случае с графами Майеном Моснорским и Лоймом Ремсским, это были одни и те же люди), главные жрецы столичных храмов Порядка и Хаоса (хотя Игорь и недоумевал, какого чёрта им в совете делать, если они подчиняются в своей деятельности не правительнице, а имперскому жреческому синоду), градоначальник столицы, представитель гирфельских гильдий, один от всех, и теперь ещё глава портального клана, введённая в состав главного законодательного, исполнительного и судебного – три в одном – органа государственной власти.

Знавший кое-что про устройство власти в земном Средневековье, Егоров с удивлением узнал, что Большой Совет созывался не только чтобы обсуждать и одобрять решения сюзерена, но и голосовать. Реально, в Орване уже присутствовали зачатки демократии, пусть пока лишь на высших уровнях. Однако поскольку право созывать Совет имел только государь, а про закрытые голосования здесь и слыхом не слыхивали, то демократичность правления оказывалась весьма условной. И хорошо, в данной ситуации.

Так получилось, что на предстоящем мероприятии из всех присутствующих лишь граф Приарский был голубем, да ещё имелись две голубицы – сама правительница и глава портального клана графиня Тания. Остальные члены Большого Совета, включая и обоих жрецов, относились к ястребам, поддерживая организацию военной кампании против сторонников королевств. Об этом попаданцу доносили со всех сторон. Как ближайший советник герцогини он обзавёлся большим штатом добровольных стукачей, не прилагая для этого никаких усилий.