Превратности судьбы. Часть I

Он ухаживал за гостями, подавал горячие блюда и успевал присматривать за малышом. Когда дошло дело до танцев, единственный мужчина был на расхват, но он старался больше танцевать с Мариной.

Сорокалетний холостяк, высокий и стройный, доктор медицинских наук и далеко не последний человек в городе – главврач, он привык к вниманию со стороны женщин. Однако с Мариной было не просто.

Но Рощин был не из тех, кто отступает перед трудностями, и он усердно продолжал ухаживать за женщиной. Будучи человеком умным, он не мог не заметить, что отношение к нему со стороны Марины улучшается день ото дня. Сказалось и то, что Василек называл Дмитрия Сергеевича папой, и то, что Инна Валентиновна всецело была на его стороне.

Рощин во время танца притянул Марину себе, поцеловав при этом ее в мочку уха. Алкоголь уже вскружил голову, к тому же, она думала о чем-то своем, поэтому оставила без внимания дерзость Рощина. Дмитрий Сергеевич сначала испугался, что Марина оттолкнет его, но убедившись в обратном, осмелел и принялся целовать ее шею, подбородок и только когда прикоснулся желанных губ, женщина отстранила его.

– Товарищ Рощин, вам не кажется, что вы позволяете себе лишнее в отношениях с подчиненными? – кокетливо пошутила она.

– Мариночка! Неужели за столько лет совместной работы начальник не заслужил единственного поцелуя от самой красивой заведующей отделением, какую только встречал среди персонала? – ответил Рощин в той же манере, что и Марина.

Смуглова не собиралась обострять ситуацию тем более, с человеком, который устроил превосходный праздник в честь ее сына.

– Если начальник получит все поцелуи от женской половины медицинских работников, которые он, без сомнений заслужил, то его бедное сердце не выдержит. А потерю столь ценного руководителя не перенесут женские сердца, – улыбнулась Марина.

Рощин расхохотался:

– Выходит, ты заботишься о здоровье тружеников здравоохранения, – и он вновь засмеялся, привлекая к себе окружающих. – Ну лисица! Ну хитрющая!

– По какому поводу так веселимся? – Поинтересовалась Света, одарив подругу осуждающим взглядом. – Может, поделитесь с остальными?

Марина моментально спустилась на грешную землю, ей было неудобно перед Светланой. Она выскользнула из объятий хозяина квартиры, подошла к проигрывателю, выключила музыку и, бросив виноватый взгляд на Свету, пригласила гостей к столу.

Праздник удался на славу: гости засиделись допоздна и расходились нехотя. Марина собрала сына и предупредив Рощина, что за подарками зайдет в другой раз, намеревалась уйти вместе с матерью.

– Некрасиво поступаешь, дочка, – сказала Инна Валентиновна уже на пороге гостеприимной квартиры. – Я бы на твоем месте осталась и помогла Дмитрию Сергеевичу убрать со стола и перемыть посуду. Он ведь для нас старался.

– Не нужно, я сам все уберу, – возразил было Рощин. Но Марина, согласившись с матерью, вернулась.

– Вдвоем мы быстрее управимся. – И она сбросила босоножки.

Инна Валентиновна все же добилась своего: забрала с собой внука, оставив дочь наедине с главврачом. Они перенесли посуду на кухню и сложили раздвижной стол.

– В этом фартуке ты выглядишь прелестной хозяйкой, – сказал Дмитрий Сергеевич. Они вместе мыли посуду, и он залюбовался ее работой.

– Не напрашивайся на комплимент, все равно не дождешься, – предупредила Смуглова.

– Я и не напрашиваюсь. – В его голосе прозвучало столько грусти, что ей стало его жалко.

– Дмитрий Сергеевич, оглянись, посмотри вокруг и ты заметишь: сколько симпатичных и молоденьких женщин бросают на тебя неравнодушные взоры. У них нет детей и они кинутся в объятия по первому твоему зову, – попыталась она образумить уже далеко не молодого мужчину.

– Не нужны они мне, не лежит сердце ни к одной из них, – горько отозвался Рощин. – Только ты стоишь перед глазами, сна лишился.

Марина уже и сама была не рада, что завязали разговор на опасную тему.

– Забудь меня, я другого люблю, – прямо, но как можно мягче произнесла она.

– Кто этот счастливчик? Отец Василия?

– Да, он, – сухо ответила женщина.

– Но Инна Валентиновна сказала, что он бросил вас.

– Она не знает всех обстоятельств, – уклонилась Смуглова от разъяснений. – Я же матери все не рассказываю.

– Ты даже не вышла за него замуж, – не отставал Рощин.

– Мне бы не хотелось грубить, но это не твое дело.

– Извини! Но ты должна знать, что я люблю тебя, и двери моей квартиры всегда открыты для тебя и твоего сына.

В кухне надолго воцарилось молчание, каждый молча продолжал заниматься своим делом.

– Прости, если ненароком обидела тебя? – заговорила Марина первой.

– Чего уж! – махнул рукой Дмитрий Сергеевич. – Все понимаю. Он надеялся, что, оставшись с Мариной вдвоем, ему удастся вызвать ее на откровенность, но она, наоборот, отгородилась от него глухой стеной, стоило только затронуть тему об отце Василия. Больше Рощин не возвращался к злополучной теме и не задерживал Марину. Он решил последний раз проводить ее домой и постараться забыть. Несколько дней он избегал на работе встреч со Смугловой, а потом вообще куда-то исчез. До Марины дошли слухи, что главврач в отпуске. Но хуже всего было то, что по нему скучал Василий и даже плакал.

– Почему не приходит папа? – пищал он тоненьким, детским голоском. – К папе хочу!

– Между собой разобраться не могут, а страдает ребенок, – зудела Инна Валентиновна, считая, что во всем виновата ее дочь. – Так недолго и травмировать у малыша психику. Душевные раны, между прочим, неизлечимы.

В конце концов Марина не выдержала и отправилась к Дмитрию Сергеевичу домой. Но его дома не оказалось. Тогда она написала записку, в которой просила навестить их и вставила ее в проем между дверью и косяком. Но и после этого Рощин не объявился.

– Наверно, он уехал из города, – отчиталась она перед матерью. Сыну же постаралась объяснить, что Дмитрий Сергеевич не его папа и что его настоящий папа скоро за ними должен приехать и увезти в другой город.

– Не хочу нового папу, – стоял на своем ребенок. – Не хочу! – он устраивал настоящие истерики и никто не мог его успокоить.

Марина поделилась проблемами со своей самой близкой подругой Светланой, и та предложила выехать отдохнуть за город, чтобы мальчик как-то развеялся.

Они приобрели двухдневные путевки, на субботу и воскресенье, и отправились на турбазу «Радуга».