Презерватив для убийства

Еще за полтора часа до посещения михинского завода, Денис встретился со Стаценко.

Если Неврюков и Михин слегка презирали Дениса, то «браток» из Сибири ему сочувствовал и всегда был не прочь оказать покровительство. Из той истории в день именин покойного шефа Стаценко сделал вывод: парень не особо умен, но решителен — троих не испугался. Поэтому Стаценко использовал каждую встречу с Денисом, чтобы поучить того уму-разуму. Вот и на этот раз, прихлебывая пиво в «Доменикосе», он с интересом ждал, что же скажет Денис, подсевший за его столик.

— Александр Дмитриевич, у меня есть интересное дело.

Такое начало разговора понравилось Стаценко. Это не старые директора, старперы-управленцы, которые первые пять минут обязательно посвятят здоровью тети Маши и жалобам на непредсказуемую питерскую погоду. Погода в этих краях действительно дерьмовая, но зачем об этом напоминать лишний раз?

— Колись, Дениска! — Стаценко похлопал собеседника по плечу мощной лапой. — У тебя неинтересного дела быть не может.

— Вы, наверное, помните историю с наездом на Михина?

— Конечно. Я жалею только об одном — почему они не успели его кастрировать? Это только улучшило бы национальный генофонд.

— А вы знаете, что были за доходы, на которые положили глаз те ребята?

— Я слышал, что эта дрянь немного крысятничала. Гнала самогонку на наших площадках и платила нам одними проблемами. Но разбираться в производственных вопросах — дело Неврюкова.

Стаценко одним взмахом отхлебнул полкружки «Гиннесса».

— Это я за светлую память Анатолия Семеновича. За рулем? Ну, тогда хоть «колой» его помяни. Железный был человек, хотя и со слабым мотором. При нем разные Михины-Мухины получили бы по одному месту в тот же день, когда всплыла информация.

— Александр Дмитриевич, меня Неврюков как раз и просил разобраться с этой проблемой.

— Как?

— Поговорить с нашим Витюшей, поднажать на него, как следует. Объяснить, что так не по-товарищески. Что нельзя красть у фирмы, причем, подводя ее под статью. Ведь если бы к нему заявились бы тогда не бандиты, а обэпники, да еще попался какой-нибудь принципиальный опер… Представляете «шапку» на первой странице любой дрянной газетенки: «Транскросс» — главный поставщик поддельной водки на питерском рынке! Ведь это разорение в чистом виде.

Стаценко задумался. Таких последствий от деяний подлеца Михина он не ожидал.

— Жаль, что Неврюков не попросил меня с ним поговорить, — с нажимом сказал он.

— Так я именно по этой причине сюда и приехал, — сказал Денис, — Но я, к сожалению, слишком молод (Стаценко довольно кивнул, он любил, когда салаги сами признавали свой статус), конечно, объясню Витюше, что так поступать нельзя, заставлю его свернуть производственные мощности. Однако деньги выбить не смогу. А вот если с ним поговорили бы вы, он всю свою добычу выложил бы до крошки. И помчался в сортир, застирывать трусы.

— Хорошо, поедем хоть сейчас, и побазарим.

— Я с ним уже договорился «стрелку» на завтра, в ресторане «Сосновая дюна». И кстати, — Денис улыбнулся, радуясь внезапно озарившей его мысли, — какую мы могли бы этому подлецу комедию закатить! Представьте, он сидит за столиком, ждет меня. И вдруг дверь открывается, на пороге появляетесь вы. Он только разевает пасть, чтобы спросить, каким вас сюда ветром, а вы сразу ему: «Я что, Витек, не акционер “Транскросса”?» В этом случае первые непроизвольные выделения произойдут у него еще до начала разговора.

Стаценко и Денис дружно заржали. Особенно весело было Стаценко. Все хлопоты со свадьбой племянницы — позади, можно расслабиться, а тут хорошие ребята предлагают развлекуху. Раздавить Витюшу проще, чем жабу, а колеса сами вытрутся об асфальт. Кстати, пусть фирме пойдут доходы от оборудования, которое Михин реализует, ликвидируя свое предприятие. А вот нал, он-то в кассе есть безусловно, можно взять себе. В качестве премиальных за воспитательную работу с заблудшим членом дружного коллектива.

— Когда у вас свидание?

— В три часа. Но вам я советую явиться в половине четвертого. Пусть попотеет в ожидании. А к четырем подъеду и я сам. После этого мы выпроводим Витюшу, прикажем официантам проветрить помещение и еще посидим в ресторане.

— А кто выбирал кабак?

— Конечно, я.

— Правильно. «Дюна» — отличное местечко. Я там бывал.

— Только, Александр Дмитриевич, вы уж не бейте особенно нашего Витюшу. Даже если он будет выделываться и махать перед носом сувенирной зажигалкой. Просто скажите ему ключевое слово.

— Какое?

— Сядь, сучонок, пока член к стулу не прибил. Мне однажды рассказывал в сауне Анатолий Семенович занятную историю. В пионерлагере Витек любил заглядывать в палату к девчонкам, вожатая его поймала, посадила на стул и прибила гвоздем его за ширинку. И при этом слегка задела, ну, сами понимаете, что.

И снова Стаценко долго трясся на стуле.

— Ладно. Может, я сегодня этому ублюдку разок позвоню.

— Только про завтра ничего не говорите.

— Хорошо, не скажу. Но напугаю заразу… А ты завтра не опаздывай. Посмотришь на профессиональную работу. Ну, до встречи.

Денис позволил Стаценко немного помять себе ладонь и двинулся к машине. В этот день ему надо было совершить еще два вышеупомянутых визита и уладить еще несколько мелких дел. Он справедливо рассудил, что если все акционеры, как пауки в банке, готовы сожрать друг друга, то надо им помочь.

* * *

Километрах в пяти от Сестрорецка стоял вблизи шоссе один из многочисленных ведомственных санаториев. В конце девяностых он обгорел, предприятие восстанавливать его не стало и очень обрадовалось, когда нашелся коммерсант, не пожалевший тысячу долларов за пепелище.

Скоро выяснилось, что огонь нанес меньше вреда, чем можно было ожидать. Коммерсант открыл на месте региональной здравницы уютный ресторанчик с прекрасным интерьером и подобранным меню из отечественной и мировой кухни. Конечно, те, кто ехал из Питера в Финляндию, здесь не питались — до шоссе было метров двести, и с другими придорожными заведениями «Сосновой дюне» конкуренцию было не выдержать. Но любая обеспеченная компания, которой хотелось провести вечер в приятной обстановке, была довольна этим заведением.