Прежде чем я умру
Шрифт:
Внутри Алины стало подниматься какое-то странное, сильное, нехорошее чувство. Это был гнев, смешанный с обидой на несправедливость, в сто крат усиленный. Нечто темное растекалось по ее венам, заставляя волосы на затылке встать дыбом. По коже пробежали мурашки, хотя на улице не было холодно. Она стиснула зубы, так что те скрипнули. Голос Насти стал доноситься до нее откуда-то издалека, перебиваемый громким вороньим карканьем, птица словно кричала Алине: «Сделай! Сделай!».
— Раз ты такая умная, то явно родилась не в то время. Строишь из себя взрослую! — злорадствовала Лиза.
Крышка от бутылки упала, и на голову Алины хлынул поток, как оказалось позже — химикат из школьной лаборатории. Глаза щипало, на губах был неприятный привкус,
Сделав глубокий вдох, она холодно проговорила:
— Дура ты, Лиза, и всегда ею будешь, а что касается ВАШИХ парней, то, может, они когда-нибудь и будут с вами, когда поумнеете. — Говоря это, девочка машинально убрала левую руку за спину и сжала пальцы в кулак.
Тишину улицы разорвал истошный крик. Лиза упала на землю с подвернутой ногой. Ее подруги тут же закудахтали вокруг нее в полном непонимании произошедшего, ведь как это могло случиться?
Подобрав с земли свой рюкзак, Алина молча прошла мимо поверженной «соперницы». И только войдя в подъезд собственного дома, трясущимися руками схватилась за мокрые и безвозвратно испорченные волосы. По щекам предательски потекли слезы, они обжигали лицо, а сердце отбивало такой ритм, что под него можно было танцевать, в висках сильно стучало, причиняя боль глазам: «Что произошло, как я это сделала?» — вопросы, появившиеся в ее голове, вмиг исчезли, стоило соседке открыть дверь. Алина забилась в угол подъезда, где ее было сложно разглядеть, и стала быстро вытирать лицо. Нельзя было оказаться темой для лишних пересудов. Когда за женщиной закрылась дверь, Алина взбежала по разбитой лестнице на пятый этаж, и уже оказавшись дома, закрылась в ванной. Вернувшаяся после ночного дежурства тетя, единственное, что смогла сделать после вздохов и слов: «Как такое могло случиться с твоими волосами?!» предложила покрасить их в прежний черный цвет, но упаковки купленной краски хватило лишь на половину головы, волосы ниже плеч остались неприятного оттенка, напоминающего старческий. Меньше всего Алине хотелось видеть радость в глазах одноклассниц, и, недолго думая, она взяла кухонные ножницы и отрезала длинные локоны. Теперь из зеркала на нее смотрело бледное, но по-прежнему хорошенькое личико с блестящими, изумрудными глазами.
Тетка подняла жуткий крик, но ничего уже нельзя было изменить. Сама Алина отмахнулась от всего и только сказала:
— Наконец-то эти космы не будут мешаться на тренировках. Можно нормально ходить в бассейн, — но видя, как расстроилась ее дорогая Ларочка, Алина похлопала женщину по плечу, — да ладно тебе, отрастут. Не плачь. — Тетка погладила племянницу по голове и, утерев слезы, пошла на кухню.
Только ночью Алина смогла спокойно все обдумать и понять, что же она сделала на самом деле и как у нее это вышло: «Я сделала так, что ее нога подвернулась, вот так вот просто, даже не притрагиваясь к ней» — она вспомнила то чувство силы, что растеклось по ее жилам, и вздрогнула.
Взгляд скользнул по книжному шкафу, в котором рядами стояли книги в стиле фэнтези: про ведьм и ведьмаков, различных волшебников и некромантов, эльфов, демонов и прочих мистических персонажей: «Нет, этого просто не может быть…» — в темноте комнаты хрустнули ее собственные пальцы: при свете луны, пробивающемся из окна, они казались бледными, тонкими и длинными, как у мертвеца. Что-то заскрипело за окном, раздался лязг, и тут же в небо с подоконника взмыла ворона. Алине стало не по себе, но она была уверена в одном — раскаяния за содеянное не испытывает.
Потом конечно было разбирательство, но никто и ни к чему в поведении Алины не мог придраться, да и случай с украденным химикатом, был гораздо опаснее, нежели
случайно подвернутая нога, с тех пор, Алина одна домой не ходила, каждый раз, после школы и тренировок, верные друзья провожали ее. Больше всего, вину за случившееся, чувствовал Сашка Волков, при виде остриженных волос подруги, он пришел в такую печаль, мол как она теперь без длинной косы или хвоста, ведь для девушки это так важно, на что их общий друг Глеб парировал, что с короткими или длинными, неважно, Алинка есть Алинка и ни одна девчонка не годится ей в подметки.Когда девушке исполнилось 17 лет, родители вернулись в Россию и забрали дочь в Москву поступать в институт. Провинциальный городок Балабаново, детская беззаботность и Ларочка остались в прошлом, которое со временем стало казаться Алине приятным сном. Москва была для нее чужим городом, где все куда-то спешили, и это жутко раздражало девушку. Домашние задания, дополнительные курсы по иностранным языкам, спорт отнимали каждую свободную минуту, так, что зачастую Алина возвращалась домой только к полуночи и валилась на кровать без сил. Случаи подобные тому, как когда-то с Лизой, происходили не раз: то пьяный мужчина в метро, то подозрительный прохожий вечером, или назойливая одногруппница в вузе. Алину не мучали угрызения совести, что она калечила живых людей, которые причиняли ей неудобства. Она была настолько безразлична к окружающим ее людям, что однажды, мать отвела ее к психологу. Женщину беспокоило, что у ее дочери нет друзей и она такая неэмоциональная и холодная как ледышка.
Врач провел несколько тестов и осторожно употребил термин алекситимия. Естественно мать приняла это за психологическое заболевание, а никак не то, что они с мужем обделили ребенка элементарным вниманием, заботой и лаской, что уже являлось непоправимым для любого человека.
Со временем Алина научилась применять свой «дар» в благих целях, без агрессии. Она могла вправить себе вывихнутое запястье или залечить трещину в локте, даже переломы стали даваться ей легче.
В ее жизни все шло своим чередом и было так однообразно, пока итогом всего не стал один роковой день, когда кромешной тьме было суждено поглотить Алину и подарить мраку Алиру.
Лежа на мокрой дороге и ощущая пронизывающий тело холод, Алина безмятежно смотрела в вечернее небо, и медленно падающие снежинки… Выражение на ее лице было полно отрешенности, как если бы она уже давным-давно смирилась с тем, что умрет в свой собственный 21-й день рождения. Заметка из газеты «Вечерняя Москва» от 6 февраля 2000 г.: «Близ станции метро Кропоткинская была сбита молодая девушка, скончавшаяся на месте. По словам водителя, из-за гололеда, машину занесло, и он не справился с управлением».
Очнулась Алина на железнодорожном вокзале Кингс-Кросс в Лондоне. Сюда, в прошлом году она ездила одна, путешествуя по местам, связанным с Гарри Поттером. Девушка сразу узнала этот зал, не только по надписи на фронтоне рифленой крыши «King`s Cross», но и по небольшой башенке с часами, на верхушке которой были установлены два флюгера: стрела и буквы: «W & E». Изнутри, купол зала ожидания напоминал белую паутину, окаймляющую пространство сверху. Только в воспоминаниях, вокзал был полон пассажиров и туристов, особенно толпящихся у стены с табличкой «Platform 9 3/4 », из которой на половину торчала тележка. «А здесь я совсем одна…».
Время на вокзальных часах остановилось на 00:00, обозначая начало нового дня. Поднявшись с кресла, Алина долго рассматривала стрелки часов: те даже не подумывали сдвинуться с места. Вдруг ее обострившийся слух уловил звук приближающихся шагов. Повернув голову, она увидела идущего к ней быстрым шагом молодого человека в элегантном наряде английского денди: черные узкие брюки, начищенные до блеска ботинки, белоснежная рубашка и черный жилет, не хватало только трости и цилиндра. На вид этому красавцу можно было дать не больше двадцати семи лет, он был явно старше Алины.