Прежняя любовь

— Хорошо, когда есть любимый человек. Но если у вас нет никого, кому вы могли бы всецело отдать свое сердце, дом или любой другой значимый предмет может послужить очень неплохой заменой.

— Что служит заменой для вас?

— С чего вы взяли, что мне нужна замена?

— Потому что эту теорию не мог придумать человек, у которого есть кто-то, кому можно отдать свое сердце. — Он снова улыбнулся. — И я скорее надеюсь, чем предполагаю, что отсутствие на вашей руке обручального кольца означает, что вы еще действительно никому не отдали свое сердце, а значит, у меня есть шанс.

В другой жизни и в другой реальности я обрадовалась бы тому, как ухнуло куда-то вниз мое сердце и как что-то перевернулось у меня в животе. Но в моей жизни я на все это не имела права.

— Пусть это останется моей тайной, — ответила я. — Думаю, мне лучше уйти, пока на меня не стали показывать пальцем и кричать: «Кто эта женщина и что она здесь делает?»

Его улыбка немного потускнела, и мне стало не по себе.

— Можно мне немного вас проводить? — спросил он.

— Я буду очень рада, — ответила я.

У выхода из зала он сунул руку в карман и извлек оттуда визитку.

— Позвоните мне, если вам захочется ответить на мой вопрос, — произнес он.

Я взяла визитку и взглянула на имя.

— Джек Бритчем, — осторожно произнесла я.

— А вас зовут…

— Ева.

Я чуть было не сказала «Хани». Чуть было. Но я вовремя осознала, что мне незачем лгать этому человеку. Он мне не заплатил. Он не наблюдает за моим танцем. Он просто мил и любезен.

— Просто Ева?

— Просто Ева.

— Хорошо.

На мгновение мне показалось, что он хочет наклониться и поцеловать меня в щеку. Но, видимо, его остановила мысль, что нельзя без разрешения вторгаться в личное пространство другого человека. Мне хотелось дотронуться до него еще раз, снова ощутить его тепло. Но я не решилась. Я испугалась, что если это сделаю, то уже не смогу отнять руку.

Мне нетрудно было представить себе, как Джек Бритчем превращается для меня в наркотик.

— Пока, Джек Бритчем, — произнесла я.

При мысли о том, что я его больше никогда не увижу, у меня на сердце стало тяжело.

— До свидания, Ева.

Я пошла вдоль улицы и завернула за угол. Выждав несколько минут, чтобы дать ему время вернуться в зал, я снова направилась к отелю. Его нигде не было видно, и я вошла внутрь и быстрым шагом направилась к лифтам.

Я постучала в дверь триста первого номера. Отворивший мне мужчина подошел к столу и расположился в кресле. Я вошла.

— Привет, я Хани, — улыбнувшись, представилась я.

Кивком он указал на лежащий на кровати белый конверт с вытисненной на нем эмблемой отеля. Я взяла конверт и, убедившись, что в нем лежит оговоренная сумма, сунула его в клатч.

Потом обернулась к нему и снова улыбнулась. Хотя единственным источником света в комнате служила настольная лампа у него за спиной, не считая яркой полосы, падающей из приотворенной двери в ванную, и его лицо оставалось в полумраке, я заметила, что он немолод и вид у него весьма благородный. Впрочем, так выглядят большинство мужчин, которых не отпугивают расценки моего агентства.

— Сними с себя все, кроме туфель, сядь на кровать и раздвинь ноги, — хрипло произнес он.

— Хорошо, — улыбаясь, ответила я.

— Сначала я хочу с тобой поговорить.

— Как вам будет угодно, — отозвалась я.

Ева уже покинула мое тело, предоставив Хани полную свободу действий.

Когда все закончилось, я вошла в ванную и позволила себе снова стать Евой. Я думала о Джеке Бритчеме. Я сама с собой затеяла из-за него спор. Я хотела ему позвонить. Но как я могла ему позвонить, если я была не только Евой, женщиной, с которой он познакомился, но и шлюхой Хани? Как я могла, рассказав ему это, на что-то рассчитывать?

У некоторых из девушек, с которыми я познакомилась, вращаясь в этой среде, были парни. Более того, не все эти парни были их сутенерами. Кое-кто утверждал, что их парни ничего не имеют против их занятия, что они любят их, несмотря на то, что они занимаются сексом с другими мужчинами за деньги. Другие говорили, что их парни ничего не знают и это их не касается. Ни один из этих вариантов не казался мне привлекательным. Я не могла уважать Эллиота за то, что он нисколько не возражает против моей работы, позволяющей нам иметь крышу над головой. И я не понимала, как можно лгать любимому человеку.

Я сочла бы, что обязана объяснить ему, чем я занимаюсь ради того, чтобы не оказаться на улице.

Но, господи, боже мой, мне очень трудно думать о Джеке, вспоминать его улыбку и глаза и не хотеть ему позвонить. Я сохранила его визитку, но только потому, что она теперь значит для меня то же, что и платье, четки, сумка и фотография родителей. Это еще один предмет в том огромном мире, который принадлежит Еве, еще один предмет, помогающий мне нащупывать почву под ногами. Это еще одно напоминание о том, что, несмотря на свое занятие, я продолжаю оставаться реальным человеком.

Ева (в честь Джека Бритчема, напомнившего мне об этом)

14 февраля 1996 года

Я знаю, что это глупо, но, куда бы я ни посмотрела, мне чудится, что я вижу Джека Бритчема.

Рассуждая логически, я понимаю, что на самом деле это не так, потому что он не может быть повсюду: в автобусе, в проезжающем мимо такси, у выхода из кафе, на набережной. Я вижу его черты даже в лицах клиентов, которых мне приходится «обслуживать». Но всякий раз, когда передо мной мелькают золотисто-белокурые волосы или характерное очертание его носа, когда я вижу мужчину одного с ним роста или сложения, у меня внутри все обрывается, а сердце исполняет характерный пируэт, исполненный им, когда я впервые увидела Джека Бритчема. Это очень приятное чувство. Наверное, лучшее из всего, что мне приходилось ощущать. Это похоже на то, как если бы меня каждый день моей жизни осыпали звездной пылью. Думая о нем, я всегда улыбаюсь, а при виде его двойников выворачиваю шею, чтобы получше их рассмотреть, а затем снова расплываюсь в безмятежной улыбке, отдаваясь охватывающему меня чувству радости.

Неужели возможно влюбиться в человека, с которым ты общался всего минут пять, не больше?

Мне кажется, что он стал частью моей жизни, и к концу дня я испытываю разочарование от того, что он мне ни разу нигде не почудился. Если за целый день мне не случается увидеть кого-нибудь, отдаленно напоминающего Джека Бритчема, я ощущаю, что меня как будто накрывает пелена уныния. Единственным подтверждением является его визитка. Я беру ее в руки и долго разглядываю. Я перечитываю его имя и номер телефона, запоминаю их наизусть и спрашиваю себя, смогу ли я когда-нибудь стать Евой Бритчем.