Президент
Шрифт:
– Слушай, Софья, что ты от меня хочешь?
Наступила пауза и вдруг она сказала очень спокойно.
– Ничего не хочу. Единственное мое желание, это сначала выжать в постели из тебя все соки, а потом разорвать на части.
Она рухнула на кровать и потянулась ко мне руками.
– Ну иди же ко мне.
Я провожал Софью на вокзал. Уже на перроне, она как маленькая девочка прижалась к моей груди и зашептала.
– Как мне трудно без тебя там.
– Ты же справляешься...
– Справляюсь, но тяну, но через силу. Мне бы уверенный тыл.
– Я скоро приеду. Наверно, поближе
– Приезжай побыстрей, Феденька.
Борис стал выпивать, я уже дважды на работе засекал его с сильным запахом алкоголя. Однажды поймав в коридоре, спросил.
– Боря, что с тобой?
– Ничего.
– Мне не нравиться, что ты выпиваешь.
– Я не пью, но я расстроен, что мой друг обманывает меня.
– Ты о чем?
– Я ведь узнал, ты спал с Софьей, а все время утверждал, что нет. Она ведь в нашем городе два дня не жила в гостинице, а была у тебя дома.
– Ну и что же тут такого?
– А то, что вы все сговорились. Теперь никогда моего продвижения не будет. На директорство в городе N. придется положить крест. Я уже здесь начинаю закисать.
– Не гони время, у нас все впереди.
– У тебя, может быть.
– Боря, сдержись. Может Софья Николаевна уйдет сюда и место освободится.
– Она уже никуда не уйдет. Ты меня извини, Федя, не хочу больше об этом говорить, лучше пойду к себе.
В город N. я решил приехать никого не предупредив. Взял отпуск на неделю и купил билет на поезд. N., за время моего отсутствия, очень изменился. Улицы покрыты мягким одеялом белого снега и тот под лампами фонарей, переливается разноцветными мигающими точками снежинок, прохожие стали неприветливей, укутавшись в теплые шубы и шапки. Но в гостинице, сразу почувствовал особенности этого города, десятки полураздетых девиц легкого поведения заполонили холлы и ресторан. Они голодными глазами, рассматривали меня, будь-то я чудо с того света. Из номера позвонил на предприятие и нежный девичий голос пискнул в трубку.
– Алле...
– Мне Софью Николаевну.
– Она занята у нее совещание.
– Прервите, скажите приехал Федор Иванович. Поверьте, Софья Николаевна вам за это ничего не сделает.
Похоже девушка в замешательстве.
– Я не знаю...
– Давайте, давайте.
Несколько раз в трубке прозвенел зуммер и наконец знакомый голос недовольно спросил.
– Але...
– Привет, Софья, это я, Федор. Какого черта ты занимаешься производственными делами, когда я жду уже второй час тебя в гостинице.
– Федя? Приехал значит... Сейчас... всех отпущу.
Она так грохнула трубкой, что у меня в ушах зазвенело.
Женщина сошла с ума. Софья ворвалась в номер и сразу же вцепилась мне в губы. С трудом оторвал ее.
– Да разденься же.
– Феденька, я сейчас. Боже, как я соскучилась.
Шубка, шляпа, сапожки полетели в разные стороны на пол. Она опять прильнула ко мне.
– Я так ждала... Ждала... Дождалась.
Все, мне не открыть рта. Софья толкает меня всем телом, оглянуться не успел, как грохнулся спиной на кровать...
Пришел в себя от этого безумства через два часа. Софья лежала раздетая рядом и смеялась.
– Ты чего?
– Ты представляешь, сегодня вечером мой, завтра мой.
Это настоящее бабье счастье, когда долго любимого нет и вот он весь... здесь, весь запал, все что накопила отдаю, одним махом...– Дурочка, а что будет потом, когда всю энергию отдашь, завянешь.
– С тобой? Да с тобой лучше умру, до конца буду наслаждаться этой изумительной любовью.
– Не забудь, у тебя производство. Кто тогда его потянет?
Она застыла.
– Ну вот, ты про прозу. Мне ведь действительно надо вернуться к себе в кабинет. У меня день сегодня, как назло, сумасшедший. Ладно, Феденька. я сейчас соберусь и уеду на фирму, а вечером мы встретимся. Постараюсь освободится к восьми и подъеду к тебе, - она приподнялась с кровати. Господи, где же моя одежда? Здесь все расшвыряно, словно прошло землетрясение.
Ей никак не уйти, ее губы без конца ищут меня и долго она стояла у дверей, пока я ее не вытолкнул в коридор.
– Иди быстрей, до вечера.
– Феденька... Федька, я поему люблю тебя...
И тут она побежала по коридору.
Уже восемь вечера, Софьи нет. Прошло пол часа, час, а ее все нет. Я опять позвонил в приемную.
– Але..., - пискнул тот же испуганный голосок.
– А где Софья Николаевна?
– А вы кто?
– Да друг же ее, звонил вам сегодня утром.
– Да, да... У нас несчастье, Софья Николаевна в больнице.
– Что за черт, что произошло?
– В нее стреляли, - девушка заплакала, - понимаете... она выехала из проходной, а в нее стали стрелять...
Вдруг трубка заговорила жестким мужским басом.
– Але, это кто говорит?
– А вы кто?
– Майор милиции Кривошеев Андрей Григорьевич.
– А я президент фирмы "Хорст", руководитель этого предприятия Федор Николаевич.
– Не могли бы вы подъехать сюда?
– Вы лучше скажите, что с Софьей Николаевной? Жива она?
– В очень тяжелом состоянии, но жива.
– В какой больнице лежит.
– В нашей, Октябрьской.
– Товарищ майор, я лучше не к вам, а в больницу, встретимся потом, поговорим.
Швырнул трубку и, схватив куртку бросился из номера.
В больнице ни у кого ничего не удалось узнать. Только в приемной сообщила любезная старушка со шваброй, что какая то молодая женщина лежит в операционной и врачи уже второй час ей делают операцию. Долго сидел под дверью, пока не вышел усталый человек в халате и подошел ко мне.
– Вы кто? Родственник больной?
– Я ей самый близкий человек.
– Плохо дело. Мы сделали все, что могли. К сожалению надежд на спасение нет.
– Что нужно, доктор, скажите, может я помогу.
– Вы не Алладин с волшебной лампой и навряд ли поможете.
– Не тяните время. Говорите, что надо.
– Хорошо. Нужна клиника доктора Верста в Германии под Мюнхеном. Только там делают операции с селезенкой...
– Сколько времени нужно, чтобы доставить ее туда? Хватит ли ей времени, чтобы долететь?
Теперь доктор внимательно посмотрел на меня.
– Вы что, можете ее отправить туда?
– Могу.
– Тогда поспешите. Самолет до Мюнхена летит от сюда четыре часа, плюс время на подготовку, итого... за шесть часов может быть она и не умрет.