При чем здесь любовь?
Шрифт:
Наша способность заниматься сексом без последствий в виде деторождения – это очевидный факт, лежащий в основании района красных фонарей в Амстердаме и глухих улочек Бангкока. Секс развился в результате эволюции как реакция удовольствия, мотивирующая нас искать пару и передавать свои гены. Но эта приятная реакция обрела более широкое значение и стала отличительной чертой нашего вида. Мы являемся сексуальными существами, как и все остальные животные, но мы имеем склонность преувеличивать нашу сексуальность, как мы это делаем со многими другими видами нашего поведения. На данном этапе нашей эволюции сексуальность очень сильно определяет нашу культуру и наши жизни. В трех последующих главах я рассматриваю биологию, лежащую в основе нашей сексуальности, эволюционировавшей на протяжении многих миллионов лет. И сначала я задам самый фундаментальный из вопросов – почему же мы занимаемся сексом?
Глава 2
Насущная потребность
Один друг рассказал мне как-то, что среднестатистический человек думает о сексе каждые 15 секунд. Это один из тех непроверенных «фактов», которые обычно западают в душу. Иногда, когда я читаю большой курс по антропологии, это утверждение пробирается в мое сознание прямо посреди лекции, скажем, об использовании древними людьми инструментов. И мне неожиданно хочется узнать, о чем же думают мои студенты. В то время пока я пытаюсь объяснить, почему двусторонний топор представляет сбой важный этап в истории эволюции, я представляю этих восемнадцатилетних ребят погруженными в сексуальные фантазии. Вспоминают ли они приятные
Хотя наше сексуальное «я» и является неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, оно проявляется в самые неожиданные моменты, возникая, казалось бы, из ниоткуда. Мы проживаем день, справляясь с ежедневными задачами, принимая миллион маленьких решений – выбирая, что приготовить на обед; пытаясь определить, почему плачет ребенок; размышляя, как пройдет презентация на работе; придумывая, чем бы интересным заняться на выходных. А в эти мысли и действия вплетается наша сексуальность. Кто-то из нас думает о сексе часто и реализует эти мысли, тогда как другие проводят часы, дни или месяцы, кажется, без малейшего сексуального импульса. Но вне зависимости от временных промежутков или интенсивности наших мыслей или фантазий, сексуальность – это ежедневный вопрос, стоящий перед каждым индивидом; вопрос, который подчас занимает наши мысли, фантазии, воспоминания, влечет за собой планирование и подготовку и наполняет нас надеждой, разочарованием, счастьем и отчаянием.
Провокация
Что это за странное чувство, которое поднимается неизвестно откуда? Некоторые из нас интересуются, почему мы не можем прожить жизнь, игнорируя нашу сексуальную сторону и занимаясь тем, чтобы просто жить? Мы не можем этого сделать, потому что стремление заниматься сексом является частью нашей врожденной природы. Полезно будет сравнить сексуальное желание с другим нашим базовым человеческим инстинктом – желанием есть. Вы можете беззаботно гулять по улицам, пока в какой-то момент не ощутите резь в желудке – сигнал мозгу, что пора поесть. Прямо по курсу киоск с сэндвичами, вы останавливаетесь и выбираете ржаной хлеб с индейкой. Но сигнал, побудивший купить сэндвич, гораздо сложнее. Ваш желудок на самом деле говорит, что в крови упал уровень сахара, возможно потому, что уже прошло несколько часов с того момента, как вы употребили достаточно топлива, чтобы поддержать его на удовлетворительном уровне. По каким-то неизвестным причинам сегодня вам захотелось индейки с ржаным хлебом, а не кусок пиццы. Хотя мы и считаем, что понимаем весь этот цикл «голод – еда – желание – удовлетворение», среднестатистический человек обычно не задумывается или не понимает каждой из составляющих этого цикла в отдельности. Ученые тоже не могут объяснить, почему в один день человеку хочется съесть сэндвич с индейкой, а в другой – пончик. Большинство специалистов предполагают, что удовлетворение от еды является смесью химических изменений в организме, психологических и основных биологических реакций. В этом смысле секс является похожим по сути импульсом, он тоже включает в себя химию, психологию и основную биологию. Объединяясь, эти несколько факторов объясняют наше сексуальное желание. Хотя ни один из них сам по себе не отвечает за сексуальное возбуждение, вместе они становятся сигналом, мотивирующим к этому сексуальному стремлению.
Меня заставили это сделать гены
Кажется, газеты объявляют об открытии связи между определенным геном и какой-либо болезнью или типом поведения практически каждый день. Например, депрессия, гемофилия, миотоническая дистрофия, амавротическая идиотия и многие другие состояния были привязаны к определенным генам в определенных хромосомах. В последующие 15 лет проект «Геном человека» предположительно сможет составить приблизительную карту нашей ДНК и выявить участки хромосом, отвечающие за многие другие болезни и наследственные черты. Кроме того, в последнее время имел место настоящий шквал исследований, посвященных возможной связи гомосексуальности и генов. Предположение состоит в том, что, если гомосексуальность имеет генетический компонент, его должны иметь и гетеросексуальность или любой другой тип сексуальности. И если это правда, генетическое исследование потенциально может раскрыть нам множество секретов нашей сексуальности. Но, естественно, ни человек, ни какое-либо другое животное не являются машинами, управляемыми генами.
Генетическая основа поведения
Хотя генетическая карта, возможно, в скором времени сможет указать нам на определенные неисправности в нашей ДНК, она не сможет объяснить б'oльшую часть нашего поведения. Потому что мы – как и все животные и растения, раз уж на то пошло, – являемся результатом сложного взаимодействия генов и окружающей среды. Макаки, обезьяны, которых я изучаю, ведут свою жизнь сквозь лабиринт иерархических взаимоотношений. Животные с высоким статусом имеют лучший доступ к еде, партнерам и укрытию. У них также есть власть в их сообществе; обезьяны рангом пониже хотят сидеть с ними рядом или прибегают к их помощи в драках. Животные с низким статусом второстепенны, менее здоровы и не производят большого количества отпрысков. Молодые самки навсегда остаются в своей родной группе, а самцы покидают ее по достижении половой зрелости и вступают в соседние группы. Приматологи отмечают: дочь имеет в группе такой же статус, что и ее мать; если статус матери высок, то он высок и у дочери, и наоборот. Другими словами, дочери макак обычно «наследуют» социальный статус от матерей. Это не значит, что в хромосомах макак есть ген, определяющий их социальный статус. Просто дочери наблюдают и определяют место матери в сообществе и ведут себя соответственно. В то же время в социальной позиции есть реальный генетический компонент. Размер, здоровье и определенные способности закодированы в генах, а это тоже вносит вклад в то, как ведет себя макака и какого положения она может достичь. Когда молодые самцы покидают стаю, у них рядом нет матери, помогающей определить их место в сообществе. Но размер их тела, боевые качества и поведение, которое они усвоили в детстве, определяют, какое место во взрослой иерархии займет самец. Поскольку гены и окружающая среда взаимосвязаны с положением в обществе, иерархия в сообществе определяется динамическим взаимодействием сородичей. Самка может изменить свою позицию, вступив в драку, и продвинуться вверх по социальной лестнице или упасть в своем статусе по многочисленным причинам. Самец никогда не может предсказать свой статус, меняющийся год от года. Возможно, существуют гены, вносящие вклад в социальный статус, но эту систему выстраивает взаимодействие генов с окружающей средой.
Этот же сценарий применим и к поведению человека. В нашем поведении может присутствовать генетический компонент, но даже если здесь и задействованы гены, окружающая среда оказывает свое влияние. Наша сексуальность может иметь генетическую основу, но то, как мы растем, кем мы являемся, и культура, в которой мы живем, так же важны для формирования нашего сексуального «я».
Другой причиной невозможности проследить прямую взаимосвязь генов и поведения, является то, что не существует четкого соответствия между каким-либо участком ДНК и определенным поведением. Относительно просто создать генетический рецепт для чего-то вроде инсулина или гормона человеческого роста, потому что они являются определенными химическими комбинациями ДНК. Но невозможно указать определенные гены для схем поведения, потому что поведение является комбинацией решений и событий, а не простой химической реакцией. Какова, например, последовательность ДНК для такого сложного поведения, как смех? Я могу категорически утверждать, что не существует определенного гена смеха. Но значит ли это,
что наше генетическое строение не имеет ничего общего с тем, как и почему мы смеемся? Нет. Гены определенно с этим связаны. У нас есть гены, позволяющие воспринимать произнесенные слова в качестве шутки, реагировать улыбкой и переводить наше дыхание в серию по-дурацки звучащих выдохов. Единственные животные кроме человека, которые регулярно над чем-то смеются, это шимпанзе, а у шимпанзе много тех же генов, что есть у нас.По существу, предположение, что один ген соответствует одному типу поведения, является ложным. Так же как и никакой ген не питает сексуальное поведение. Ученые могут когда-нибудь ясно показать связь нашей сексуальной ориентации и определенного участка нашей генетической карты [86] , но пока невозможно определить, где на каждой хромосоме расположен ген, побуждающий нас заниматься сексом. Но то, что мы не можем указать определенный участок ДНК на определенной хромосоме, связанный с сексуальным поведением, не значит, что гены не имеют с ним ничего общего. Совсем наоборот. На самом деле гены напрямую связаны с тем, почему мы занимаемся сексом; они являются тем самым спусковым механизмом, побуждающим нас искать и образовывать пару.
86
В главе шестой я оцениваю проводимые в настоящее время исследования возможности существования биологической основы гомосексуальности, включая недавние исследования по генетике гомосексуальности. Хотя исследователи специально обращались к вопросу гомосексуальности, никто не рассматривал гетеросексуальность.
Выбирая секс
Никому не нравится слышать, что что-то направляет их поведение или их жизнь помимо их собственной свободной воли. Это особенно справедливо для западного общества, где свободная воля является основным принципом политической и экономической системы. Я не удивлюсь, если у кого-то из читателей возник рефлекторный мысленный протест против моего предположения, что гены лежат в основе нашего желания заниматься сексом. Но, с точки зрения биолога, основной причиной, фундаментальной причиной, почему мы занимаемся сексом, является то, что нас к этому побуждают наши гены [87] . Если это предположение звучит так, будто мы являемся поведенческими автоматами, двигающимися от одного тела к другому, не задумываясь, раздвигаем ноги или распространяем сперматозоиды, это совсем не то, что я имею в виду. Но задумайтесь на минуту о сексе у других видов животных, например ящериц. Если я скажу, что ящерицы спариваются, потому что их гены запрограммированы на то, чтобы каждая ящерица нашла себе пару и произвела себе подобных, никто и глазом не моргнет. Потому что вид брачных игр ящериц определенно не вызывает в воображении романтической картинки разделения ящерицами совместного удовольствия или их цели скрепить особые отношения. Вместо этого мы видим работу Природы в действии. Возможно, я могла бы относительно легко убедить вас, что эти ящерицы в биологическом плане являются двумя спиралями ДНК, объединяющимися, чтобы воспроизвести свою ДНК и передать ее дальше. Но когда я предполагаю, что та же запрограммированность ДНК лежит за всем безумием, которое у нашего вида называется любовью, люди ощетиниваются. Нам хотелось бы верить, что совокупление людей является чем-то более возвышенным, более значимым взаимодействием тел и душ, чем у других животных. Часто это может быть и так. Но в глубине, под всей этой любовью и соблазном, лежащими в основе привязанности и интимности, только давление ДНК.
87
Dawkins 1976; Wilson 1975.
Нечто глубоко внутри нас заставляет нас привлекать партнера и заниматься сексом, потому что наша внутренняя биология подталкивает нас передавать гены (фото Д. Хэтч)
Размножение половым путем
С тех пор как первый одноклеточный организм соединил свою ДНК с другой клеткой, представители разных полов объединяются, чтобы передавать гены. В этом мы, люди, не отличаемся от ящериц или обезьян. Мы подчиняемся желанию заниматься сексом, потому что все создания, размножающиеся половым путем, передавали гены этим путем до нас. Как ни странно, никто на самом деле не знает точно, почему и как вообще возникло половое размножение [88] . Давным-давно все организмы размножались делением, то есть создавая свою копию подобно копировальному аппарату, делясь на генетически идентичные клетки, передавая точные копии самих себя в последующие поколения. На каком-то этапе, около 3 миллиардов лет назад, некие одноклеточные организмы объединились. Возможно, им нужна была чужая ДНК, потому что их собственная была повреждена солнцем, или, возможно, им не хватало питательных веществ и они использовали другие клетки в качестве добычи; в любом случае, изначальная клетка, поглотив другую, теперь содержала новую ДНК. Это была древняя версия полового размножения [89] . Получившаяся в результате клетка не была точно такой же, как исходные; она имела доселе невиданную генетическую схему, потому что являлась комбинацией «родительских» схем. Но почему это давало преимущество в выживании, и почему половое размножение продолжило развиваться у большинства организмов? Большинство биологов сегодня верят, что размножение в результате встречи клеток было удачным изобретением, которое давало определенные преимущества, чтобы справляться с миром, который стал более сложным. Например, создания, воспроизводившиеся путем полового размножения, а не делением, производили отпрысков со смесью генов от разных родителей. В условиях меняющейся окружающей среды или в местах с новыми возможностями окружающей среды эта вариативность определенно должна была давать преимущества [90] . Смешение генов должно было также способствовать выживанию в опасном мире вирусов и болезней [91] . Вирусы и бактерии обладают удивительной приспосабливаемостью; каждый раз, когда организм придумывает способ побороть вирус, тот эволюционирует во что-то новое. Имея набор разных генов, организмы, размножающиеся половым путем, возможно, лучше справляются с этими микроскопическими захватчиками. Преимущества размножения половым путем актуальны и по сей день, поскольку большинство высших организмов размножаются именно таким образом; это побуждение искать кого-то, объединяться, производить отпрыска с различной историей ДНК теперь тщательно закодировано в наших генах.
88
Williams 1975.
89
Margulis and Sagan 1985; Margulis and Sagan 1988; Maynard Smith 1978; Williams 1975.
90
Maynard Smith 1971; Maynard Smith 1978; Maynard Smith 1988.
91
Bernstein, Hopf and Michod 1988; Hamilton 1988; Hamilton et al. 1990.
Значит ли это, что единственное объяснение человеческого полового акта у нашего вида лежит в цепочках ДНК, скрывающихся в каждой клетке нашего тела? Неужели мы только биологические роботы, исполняющие половой акт лишь для того, чтобы передавать гены? Конечно нет. Люди в большой степени отделили секс от размножения и связали сексуальность со множеством вещей, не имеющих отношения к размножению, например браком, эмоциями любви, деньгами и многим другим. Но эти разнообразные и бесцельные в плане размножения связи не до конца растворяют нашу глубинную животную природу.