При невыясненных обстоятельствах (сборник)

Телецкий ободряюще улыбнулся:

— Не стесняйтесь, Георгий Ираклиевич. Чем можем — поможем.

— Эдуард Алексеевич, не мешало бы знать о связях Церетели с батумскими «китами».

Телецкий снял очки, протер платком, снова надел:

— Увы, Георгий Ираклиевич, таких связей нет.

— Совсем нет?

— Совсем. Я ведь говорил: Церетели чрезвычайно осторожен.

— И он никого из них здесь не знает?

— Ну что вы! Наоборот. Он знает всех. И его все знают. Больше того боятся, заискивают перед ним. Он же лишь изредка может снизойти поздороваться, пригласить за столик. И все. На этом знакомство заканчивается. Все дела — только через подставных лиц.

— Тяжелый вариант. Не подкопаешься.

— Тяжелый. Но одну связь я вам все-таки назову. Правда, ее так называть неверно. Если точнее, то это антисвязь.

— Почему же? Какие-то счеты?

— Верно. Этот человек — Мария Несторовна Замтарадзе. Церетели уже давно с нею в смертельной ссоре. Думаю, в свое время они что-то не поделили.

Мария Несторовна Замтарадзе… Имя показалось мне знакомым. Нет, определенно я где-то его встречал, но где? Пытаясь вспомнить, спросил:

— Замтарадзе тоже из «китов»?

— Им был ее муж. Но эта Замтарадзе — особая женщина. Умная, красивая, даже сейчас, когда ей за сорок. Почти уверен: на все дела своего мужа вдохновляла она — он был только исполнителем. Когда Кукури Замтарадзе «сгорел», выяснилось: за три дня до этого были оформлены развод и раздел имущества. Показаний на Марию Несторовну не было, так что она осталась в стороне, ушла от конфискации, сохранив все нажитые с мужем ценности.

Вдруг я вспомнил, где встречал имя Замтарадзе: в записной книжке Чкония.

— Мария Несторовна женщина скрытная, — добавил Телецкий. — Вряд ли вы от нее что-то узнаете. И все же запишите ее телефон и адрес. На всякий случай.

— Кажется, не нужно. — Достав из кармана записную книжку Чкония, я раскрыл ее на букве «З». Память не подвела. На листке под записью «Замтарадзе Мария Несторовна» имелся и адрес, и телефон.

Глянув, Телецкий кивнул:

— Выходит, я прав: от дел Мария Несторовна еще не отошла, иногда балуется. Тем лучше, эта запись — наш козырь.

— В разговоре с Церетели или с Замтарадзе я могу ссылаться на вас?

— Пожалуйста.

Аргумент для откровенности

Первым к двери бара-варьете в ресторане «Грузия» подошел Джансуг. Чуть ее приоткрыв, оглядел зал, незаметно мне кивнул, мол, Гуля на месте, и исчез за дверью.

Выждав минуты три, вошел в бар и я. Зал был переполнен. Ко мне тут же приблизился метрдотель:

— Извините, мест нет. Если, конечно, вы без заказа…

— Я от Константина Никифоровича…

— Тогда другое дело.

— Пожалуйста, не смотрите в правый угол, — попросил я метрдотеля. — Мне нужно ненадолго сесть там около столика на двоих. Желательно, не привлекая внимания.

Метрдотель помедлил лишь самую малость. По виду, он был человеком опытным, не теряющимся ни в какой обстановке.

— Хорошо. Там рядом есть столик на четверых. Две дамы и два мужчины. Я подсажу вас к ним. Устраивает?

За столиком сидели две женщины в вечерних туалетах и два солидных мужчины. По цветам в вазе можно было понять: четверка отмечает какое-то событие. Что ж, вариант меня устраивал, особенно, если повезет и Церетели примет меня за человека из этой компании, не насторожится раньше времени. Впрочем, такое везение можно и организовать. На этот случай есть несколько приемов.

— Вполне устраивает, — ответил я метрдотелю. — Если они не против…

— Я их очень попрошу. Предупрежу, что вы ненадолго.

— Скажите еще, что у меня сегодня день рождения. Хорошо? И поставьте всем две бутылки шампанского и фруктов. А мне «Боржоми».

— Сделаем.

Через четверть минуты метрдотель был у намеченного столика. Пригнувшись, что-то шепнул одному из мужчин. Тот посмотрел в мою сторону, и я тут же поднял руку, помахал. Метрдотель снова что-то зашептал. Мужчина, улыбнувшись, помахал в ответ. Я подошел к столику, сел на подставленный стул. Кажется, Церетели не обратил на мое появление особого внимания. Пока я шел в их сторону, заметил: он что-то не спеша говорит Парулаве. В момент, когда я садился, Церетели замолчал. Официант поставил на стол шампанское и фрукты, передо мной — бокал и бутылку «Боржоми». Я услышал: Церетели два раза повторил слово «расчет». «Хорошо, договорились», — ответил Парулава.

Одна из женщин за моим столиком приветливо улыбнулась:

— Мы слышали, у вас сегодня день рождения?

— Да… Так уж получилось. Не обращайте на меня внимания. Извините, что отвлек вас от варьете.

Женщина и ее соседи повернулись к выступающему на сцене ансамблю. Краем глаза я увидел: Парулава осторожно тронул салфетку. Это сигнал. Тут же, шепнув сидящему рядом мужчине: «Извините», я переместился вместе со стулом к столику на двоих. Как ни коротко было это перемещение, Церетели успел что-то быстро спрятать в карман пиджака. На меня он посмотрел спокойно. Как мне показалось, все просчитал в уме.

Я улыбнулся:

— Давид Сардионович, извините, можно ненадолго к вам?

Гуля перевел испытующий взгляд на Парулаву, опять на меня:

— Простите, мы вас не приглашали.

— Разрешите представиться: майор милиции Квишиладзе Георгий Ираклиевич. А вы, насколько я знаю, — Церетели Давид Сардионович?

— Может, и так. Только не понимаю, зачем вам портить мне вечер. Какие у вас на это основания. Может быть, я кого-то обокрал, убил, расчленил? Объясните, Георгий Ираклиевич. Я правильно вас называю?

— Правильно, Давид Сардионович. Только давайте не будем сгущать краски. Вы никого не убили, не расчленили. Но попытку к совершению преступления вы все-таки предприняли.

— Попытку? Что за ерунда.

— Что у вас в правом кармане пиджака?

Испытующе посмотрев на меня, Церетели не спеша полез в карман, достал джвари, положил на стол. Невозмутимо спросил:

— Вы это имеете в виду?

— Да.

Гуля иронично посмотрел на Джансуга:

— А я хотел было представить вам своего друга Джансуга. Но оказывается, он еще и ваш друг.

— Давид Сардионович, давайте не будем пикироваться. С вашей стороны действительно была предпринята попытка нарушить статью восемьдесят девятую уголовного кодекса республики. Вы специалист и не могли не знать, что представляет из себя джвари.

Церетели протестующе поднял руку:

— Вы правы, пикироваться не стоит. Но, Георгий Ираклиевич, вы же юрист, если майор милиции. Джансуг, разве я собирался покупать у тебя эту штуку? Если ты честный человек, должен сказать.

Парулава усмехнулся: