При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
— Ну а если начнет отнекиваться?
— Продолжайте разговаривать. И предупредите меня, я подъеду.
Вскоре позвонил уже Байков:
— Товарищ подполковник, Гарибов не выдержал. Позвонил сам.
— Сознался?
— Сказал, что есть важный разговор. Выехал ко мне, скоро будет.
Когда Иванов вошел в кабинет Байкова в РУВД, Гарибов уже сидел там. Внешне он был человек скорее плотный, чем худой. На директоре был хорошо сшитый темно-серый костюм, темная рубашка, аккуратно повязанный галстук. Несмотря на наметившуюся лысину и резкие морщины, на вид Гарибову никак нельзя было дать даже пятидесяти. Темные
— Вот, Борис Эрнестович. Не получается что-то у нас с Георгием Константиновичем.
— Поясните, — подыграл Иванов. — Что не получается?
— Да вот, не получается серьезного разговора.
— А что такое? — Присев на стул, Иванов посмотрел на Гарибова. — Объясните, Георгий Константинович. Что, собственно, происходит?
Некоторое время Гарибов рассматривал положенные на стол руки. Покачал головой:
— Да вот и я что-то не понимаю. Почему же не получается разговор, Виталий Сергеевич?
— Не знаю почему, — Байков вздохнул.
— Наоборот, по-моему, получается. Как раз у нас получается серьезный, обстоятельный разговор.
— Не получается, — сказал Байков. — Не получается серьезного, обстоятельного разговора.
Гарибов пожал плечами.
— А в чем дело? — спросил Иванов.
— В том, что я вот тут спросил Георгия Константиновича… Что он может сказать по поводу интересующего нас молодого человека? Ну, вы помните?
— Помню. — Иванов с интересом посмотрел на Гарибова. — Молодого человека в синем спортивном костюме? Который был на «Автосервисе», два дня назад?
— Точно. Так вот, Георгий Константинович упорно утверждает: это его родственник.
— Родственник?
— Да. Племянник. Представляете? Все бы ничего. Одно настораживает: Георгий Константинович утверждает, что он ничего об этом своем племяннике не знает.
— Ничего не знает?
— Совершенно верно. Даже фамилии. Представляете?
— Это в самом деле так, Георгий Константинович? — спросил Иванов.
Гарибов, разглядывающий свои руки, чуть шевельнулся:
— Не понимаю только одного: почему это так удивляет? Бывают особые обстоятельства.
— Какие же?
— Он сын сестры моей матери. Но, так сказать, незарегистрированной сестры.
— Как понять — незарегистрированной? — спросил Байков. — Это что, брак?
— Не брак. Но их родство нигде не зафиксировано. У мамы с сестрой был один отец. Но разные матери. Они не общались. Фамилию мамина сестра, получается, моя тетя, носит по матери. Какую, я понятия не имею. И вообще я про них никогда ничего не знал. По-моему, не такие уж это удивительные обстоятельства.
Некоторое время все трое молчали.
— Интересно, — сказал Иванов. — Вы про них никогда ничего не знали. Как же вы узнали племянника?
— Я знал его еще маленьким. Тетка приезжала с ним — не помню уж зачем. Сейчас, когда он пришел, я его узнал.
— Понятно. И как его зовут?
— Олег.
— А по отчеству?
— Отчества я не знаю.
— Странно, — сказал Байков.
— Действительно, непонятно, — заметил Иванов. — Как это можно не знать отчества?
— Я даже фамилии их не знаю. Мама, наверное, знала, я — нет.
— Простите, ваша мама жива?
— Умерла. Десять лет назад.
— Ясно, Георгий Константинович. Значит, он,
то есть ваш племянник Олег, к вам пришел. И что?— Пришел, поздоровался. Я его узнал. Ну и он говорит: мама, в смысле моя тетя, очень больна.
— Где живет эта ваша тетя, он не сказал?
— Где-то на Украине. Не помню точно. Поймите, я был взволнован.
— Неужели совсем не запомнили? Хотя бы примерно? Что это, город, село?
— Кажется, он назвал город.
— Какой? На какую букву хотя бы?
— По-моему, Днепропетровск. Или Днепродзержинск. Что-то в этом роде.
— Значит, будем считать — Днепропетровск или Днепродзержинск. Что было дальше?
— Олег сказал, мама больна. Нужна срочная операция. Операцию будет делать известный хирург. Ну и нужны деньги.
— Много денег?
Гарибов помедлил. Будто обдумывал ответ.
— Много. Двадцать тысяч рублей.
— Ого! Зачем же столько денег?
— Олег объяснил, это очень сложная операция. Нужны дорогие лекарства. Оплата сиделкам. Но главное — все зависит от хирурга. Ну и… его надо отблагодарить.
— Как понять «отблагодарить»? Дать взятку?
Гарибов усмехнулся:
— Борис Эрнестович, давайте не будем.
— Но все же интересно?..
— Вопрос идет о жизни и смерти. Может быть, это взятка, не знаю. Называйте как хотите. Короче, Олег сказал, что ему срочно нужно двадцать тысяч. В долг. Обещал отдать.
— И вы дали?
— Конечно. Ни секунды не задумываясь.
— Почти незнакомому человеку?
— Ну и что? Во-первых, он все-таки родственник. У меня не так много родственников. Потом, в такой ситуации, думаю, не только я отдал бы деньги.
На секунду у Иванова мелькнуло сомнение: может быть, все это правда? Все действительно было так, как рассказывает Гарибов? Кажется, он недооценил Гарибова. Конечно, все, что касается «незарегистрированного родства», выдумано. Все же остальное тщательно продумано. Настолько тщательно, что, если Гарибов твердо решит стоять на своем, выбить почву у него из-под ног будет очень трудно. Иванов перевел взгляд с телефонного аппарата на Гарибова:
— Как же вы отдали деньги? Они что, лежали у вас в столе?
— Зачем в столе. Мы с Олегом поехали ко мне домой. У нас есть некоторые сбережения. У меня и у моей жены. Ну и я попросил жену снять со своей книжки двадцать тысяч. Деньги мы не разделяем. Она сняла, я передал деньги Олегу. Он уехал.
— Куда точно он уехал, вы не поинтересовались?
— Нет. Он сказал, торопится, у него билет на вечерний поезд.
— На какой? Может быть, он назвал вокзал?
— Нет. Сказал, домой. Этого мне было достаточно.
Ясно: Гарибова ограбили. «Изъяли» двадцать тысяч. Но сообщать об этом ограблении он не хочет. Боится. Почему — объяснений может быть много. Главное объяснение конечно же — какая-то связь с Кавказцем. Какая? Скорее всего, Гарибов все-таки жертва. Жертва, не желающая выдавать преступника. Значит, как-то связанная с ним. Иванов сделал незаметный знак Байкову: оставьте нас одних. Капитан, сославшись на дела, вышел. Сейчас надо сделать все, чтобы Гарибов сказал правду. Именно сейчас. Потом может быть поздно. С каждым новым объяснением Гарибов будет заучивать свою версию. Иванов — искать несоответствия и возражать. Обычная игра. Но пока будет идти игра, уйдет время. А с ним — Кавказец.