При опознании - задержать

– Сергей! Сергей!
– закричал Богушевич.
– Стой!

Тот откликнулся, но не остановился, вышел на крыльцо.

Богушевич выбежал следом за ними. Так они втроем и стояли на крыльце, глядя, как жандармы поворачивают с улицы к воротам, как вахмистр просовывает руку в дырку и отодвигает засов и, распахнув створки, быстро отступает в сторону, пропуская начальство.

– Сережа!
– схватила Нонна Соколовского за плечо.
– Они за тобой, боже...
– Голос ее оборвался всхлипом, она покачнулась, как бы теряя сознание.

– За мной, - прошептал Соколовский, и лицо его залила бледность.

Бываленко, шедший первым, не сводил глаз с Соколовского и Нонны, торжественно нарядных, одетых к венцу. Однако на лице его - не удивление, что застал их в таком убранстве и при таких обстоятельствах, а профессиональная настороженность и бдительность. И еще радость: вовремя пришли, не упустили, застали. Он чуть замедлил шаг, давая вахмистру опередить себя, и когда тот приблизился к крыльцу и стал рядом с Соколовским, Бываленко козырнул, остановился. Брант подошел, держа руку в кармане синего бархатного сюртука, кивнул головой, приподнял пуховую шляпу.

– Тю!
– удивленно и радостно развел руками Потапенко.
– Венчаться собрались? Чего ж молчали? Ай-яй-яй, Сергей Миронович, тишком хотел! Не выйдет, принимай и нас...
– И осекся, заметив окаменелые лица жениха и невесты.
– Что с вами?

– Вы - господин Соколовский?
– спросил Бываленко тихо, с показным безразличием, которое ему, однако, не давалось.
– Эконом в имении вдовы Глинской-Потапенко?

Тот не ответил, только еще крепче сжал побелевшие губы.

– Прошу вас персонально, господин Соколовский, пойти с нами для выяснения некоторых обстоятельств.

– Я иду венчаться, - сказал наконец Соколовский принужденно.
– После венчанья.

– Нет, - на этот раз решительнее потребовал Бываленко.
– Сперва зайдем к нам.

Снова нависла напряженная тишина, гнетущая, наэлектризованная, как перед убийством или каким-нибудь другим бедствием.

Вскрикнул Потапенко:

– Скажите, что тут происходит? Дмитрий Павлович, зачем вам Сергей Миронович?
– обратился он к Бываленко.
– Вы же его знаете. А вы, повернулся он к Бранту, - говорили, что Соколовский ваш друг, просили проводить вас к нему. Ничего не понимаю.

Он действительно ничего не понимал и ни о чем не догадывался.

– В церковь - потом, - сказал Бываленко.

– Потом в церковь, - эхом откликнулся вахмистр и хлопнул себя по голенищу ножнами сабли. Бронзовая медаль блеснула на солнце.
– Надо идти, коль приказано.

– Мы идем венчаться, - упрямо повторил Соколовский, взял под руку Нонну и сошел на две ступеньки вниз.

– Не велено, - загородил им дорогу вахмистр.
– Начальство же вам говорит.

– Господин Соколовский, стойте, - приказал Бываленко.
– Ваше неподчинение будет считаться сопротивлением властям, мы будем вынуждены применить силу.

– Пусть обвенчаются, - не выдержал Богушевич, - потом все выясните.

– А вам, господин следователь, - отозвался Брант, - думаю, находиться тут... нежелательно.

Богушевич молча сошел с крыльца, поставил портфель на лавку, поправил его, причем делал это нарочно медленно, тянул время, чтобы успокоиться и придумать, что сказать. Потом стал перед Брантом, загородив собой Соколовского и Нонну.

– Господин Брант, - сказал он.

– Перед тем, как предлагать мне покинуть этот двор, надо было спросить, что я тут делаю. А я нахожусь здесь при исполнении служебных обязанностей, и господин Соколовский нужен мне как свидетель. Я пришел сюда допросить его. И должен это сделать немедленно.

– Допросите после, наше дело к нему важнее, - ответил Брант.

Богушевич продолжал спорить, не веря, однако, что жандармы ему уступят. Он не видел никакого выхода для Соколовского, никакой возможности ему помочь. Жандармы его теперь из рук не выпустят и в церковь, понятно, пойти не дадут.

Все стояли неподвижно, только Потапенко все еще растерянно разводил руками.

– Да кончайте вы, - сказал он Бываленко, - честное слово. Какая разница, кто из вас первый его допросит? Франц Казимирович, пусть они первые свое выясняют... В церковь же собрались.

И тогда Нонна крепче прижалась к Сергею и, потянув его за собой, ступенька за ступенькой стала сходить с крыльца. А когда вахмистр, выпятив грудь, стал перед ней, она тихо, но решительно, с ненавистью сказала:

– Прочь с дороги!

И вахмистр, привыкший подчиняться, машинально, как по команде в строю, отступил в сторону, пристукнув каблуками.

Они пошли по двору, как и следует идти жениху и невесте, высоко подняв головы, освещенные утренним солнцем, красивые, чистые, и, казалось, их теперь никто не остановит, да и грешно останавливать такую счастливую пару. И Потапенко с Богушевичем как шаферы пошли следом за ними. До раскрытых ворот оставалось шагов пять.

– Стой!
– с угрозой крикнул Брант. Он и Бываленко обежали их и стали у ворот. Бываленко расстегнул кобуру револьвера, Брант по-прежнему держал руку в кармане.
– Господин Силаев, стойте, - уже тихо, язвительно приказал Брант, - и успокойтесь. Прошу без эксцессов. Вас и правда трудно узнать. А я узнал. Мы ж знакомы по Владимиру.

Силаев, стоявший с Нонной у самых ворот - дальше его не пускал Бываленко, - повернулся к Бранту. Глаза прищурились, губы скривились.

– Вас, жандармов, много там было. Не узнаю.

– А я узнал. Я - коллега Слукина. Помните такого?
– С этими словами Брант левой рукой взялся за верею ворот, перегородив, как шлагбаумом, выход на улицу; правую он так и не вынул из кармана.
– Узнал, хотя вы сильно изменились, Силаев.

– Хоть убей, ничего не понимаю, - снова развел руками Потапенко.
– Кто Силаев? Какой Силаев?

Нонна отпустила Сергея, отступила чуть в сторону, повернулась спиной к Бранту и неожиданно обеими руками изо всех сил толкнула Силаева в ворота, крикнула:

– Сережа, беги!

Силаев ребром ладони ударил Бранта по руке, сбил ее с вереи, рванулся на улицу. За ним кинулась и Нонна. Силаев бежал вдоль плетня под навесом вишенника, следом - Нонна. Сзади с револьвером в руке тяжело топал Бываленко, кричал, что будет стрелять, и выстрелил в воздух. Брант выбежал со двора последним, так как сразу за Бываленко кинулся в ворота Богушевич, задержался там нарочно, зацепился портфелем за двери. А за Богушевичем одновременно сунулись в узкий проем Потапенко и Брант, столкнулись там.