При открытых дверях

Зинаида Ивановна. А товарищу не скучно будет, пока мы тут – про свое? Может, нам сначала его отпустить?

Екатерина Михайловна. Скрывать от него наши маленькие тайны – смысла нет, все равно он их узнает, для того и пришел, насколько я поняла.

Зинаида Ивановна. Как – тайны?

Екатерина Михайловна. Вот так. Все как на духу.

Зинаида Ивановна. Что ж не предупредили – в парикмахерскую бы сбегала.

Екатерина Михайловна. Давайте не отвлекаться, товарищи. Все здесь?

Надежда Петровна. Кроме Изюмова.

Зинаида Ивановна. Кстати, когда он вернется?

Екатерина Михайловна. Соскучились уже?

Пауза.

Ну хорошо, давайте начнем.

Тюнин. Дальше каждый докладывал про свое. И каждый не упускал случая сострить, произвести впечатление на постороннего человека.

Екатерина Михайловна. Будем ли мы веселиться, когда подведем итоги квартала…

Захар Захарович. Это точно. (Тюнину.) Хорошо смеется тот, кто смеется первого числа.

Все смеются.

Зинаида Ивановна (поглядывая на Тюнина). А у меня вчера прогулов – прямо как у Феллини.

Екатерина Михайловна. То есть?

Зинаида Ивановна. Восемь с половиной.

Екатерина Михайловна. А половина – это что?

Зинаида Ивановна. Семяков с обеда прочухался, пришел.

Сергей Ервандович. А мне завком цидулку прислал, чтоб потребность сообщить в местах в детском саду аж на 2000 год.

Все смеются.

Я им говорю, моим дамам к этому времени не о роддоме думать – о доме для престарелых…

Все смеются.

А они – вынь да положь детский сад. Ну я написал им. Что думал. Как Изюмов.

Все замолчали. Пауза.

Екатерина Михайловна. Я думаю, товарищ Тюнин уже познакомился с нашими товарищами, можно уж и не представлять особо. Все наши начальники участков и мастера – люди современные, о социологии наслышаны, жаждут приобщиться.

Зинаида Ивановна. Очень жаждем.

Екатерина Михайловна. Так что – пожалуйста.

Зинаида Ивановна. Прививки делать будете?

Екатерина Михайловна. Зинаида Ивановна, вы мешаете. (Тюнину.) Простите.

Тюнин. Ничего. Это даже хорошо, когда такая непосредственная реакция. Легче контакт устанавливать.

Надежда Петровна. Ас Зинулей и так нетрудно.

Тюнин. Очень важно, когда человек открыт собеседнику.

Зинаида Ивановна. Все скажу, все. Не дали путевку, когда просила…

Тюнин. Я, товарищи, не буду касаться сейчас техники опроса, а объясню это каждому в отдельности, сказку только, что все, что вы захотите мне сообщить, будет сохранено в тайне от всех остальных.

Зинаида Ивановна. Жалко. Тогда ничего не скажу.

Надежда Петровна. А участие в этом обязательно?

Тюнин. Нет, вы, конечно, можете и не отвечать на мои вопросы, это дело исключительно добровольное.

Появляется электромонтер с лампой. Подходит к розетке, вставляет в нее концы, лампа загорается. Он удивленно качает головой, хмыкает и, не обратив ни на кого внимания, уходит.

(Обождав. Иванову.) Доверительность бесед соблюдалась все время. Я разговаривал с каждым в отдельности, в красном уголке, наедине. И не заставлял никого ничего говорить сверх того, что он хочет сказать. Для начала я предлагал собеседнику, как у нас принято, некоторые ситуации и спрашивал, с кем бы хотел он в них оказаться, а с кем – нет.

Сидоров. А что за ситуации?

Тюнин. Гипотетические. Но вместе с тем похожие на те, что встречаются в жизни.

Петров. Место, где поджидают друзей. Шесть букв, последняя – «а».

Тюнин (машинально). Засада.

Петров. Правильно.

Сидоров. Говорят, ситуации довольно глупые.

Тюнин. Ну… В этом-то и весь фокус. Вопрос должен казаться несколько бессмысленным, чтобы человек не понял, что за этим стоит. Иначе в самом вопросе будет уже подсказка.

Сидоров. Судя по письму, вы в этом преуспели – в бессмысленности.

Тюнин. Да как сказать… Поначалу действительно как-то не очень получалось у меня с ними. Они все отшучивались больше. Но потом… (Захару Захаровичу.) Возьмем такую ситуацию. Предположим, вам предоставилась возможность поехать туристом за границу, в составе группы. Кого из ваших товарищей вы бы хотели иметь попутчиком? И кого не хотели бы?

Захар Захарович. А куда ехать, если не секрет? В капстрану или в социалистическую?

Тюнин. А в чем разница?

Захар Захарович. Ну как в чем – в валюте. Если ее много, можно позволить себе роскошь быть мужчиной: кино, такси, кафе, то, се – тут, следовательно, годится и дама. А если проклятый Запад, лучше кто-нибудь из мужиков – сраму меньше.

Тюнин. А с кем именно из мужчин?

Захар Захарович. С кем? Пожалуй что с Изюмовым.

Тюнин. Почему?

Захар Захарович (подумал). С ним интересно.

Тюнин (Сергею Ервандовичу). Еще один вопрос. Такой на этот раз. С кем бы вы хотели пойти дежурить в составе народной дружины?

Сергей Ервандович. Дружины?

Тюнин. Да. Имеется в виду дежурство на улице, когда могут попадаться пьяные, словом, потенциально опасная ситуация.

Сергей Ервандович. Ага. Иными словами, с кем бы я хотел пойти в разведку.

Тюнин. Примерно.

Сергей Ервандович. Так. В разведку, значит…

Тюнин. Нет, с вашего позволения, для начала – в рейд народной дружины.

Сергей Ервандович. Ну, не знаю. С кем-нибудь из наших женщин. И воздухом подышишь, и вечерок проведешь.

Тюнин. Да нет, серьезно.

Сергей Ервандович. Или с женой – если магазины еще не закрыты…

Тюнин. Я серьезно спрашиваю.

Сергей Ервандович. А если серьезно, то с милиционером – вот с кем.

Тюнин. А если бы это было невозможно?

Сергей Ервандович. Ну тогда… Тогда с Кириллом.

Тюнин. С кем?

Сергей Ервандович. С Изюмовым. Есть у нас такой.

Тюнин. А почему именно с ним?

Сергей Ервандович (подумал). Надежный.

Тюнин (Надежде Петровне). Скажите, а вот с кем бы вы хотели, из ваших коллег, получить совместно крупную премию?

Надежда Петровна. Государственную, что ль?

Тюнин. Предположим.

Надежда Петровна. С кем хотела бы – не знаю, а вот с кем не хотела – это знаю точно.