Прибалтика. Война без правил (1939-1945)

Немецкие войска быстро продвинулись вперед. 26 июня был занят Даугавпилс, а на десятый день войны (1 июля) немцы без серьезных боев заняли Ригу. Город фактически защищали только 5-й полк внутренних войск СССР и отряды рабочей гвардии.

Советское руководство Латвии покинуло Ригу 27 июня и перебралось в город Валта, но и тут задержалось ненадолго, поскольку немецкие войска стремительно продвинулись на восток. В ночь с 4 на 5 июля правительство покинуло Валку и перебазировалось в Новгород (в 1941 г. входил в Ленинградскую область. — Ю. К.). 8 июля 1941 г. немецкая армия оккупировала всю территорию Латвии. Во многих местах войска вермахта встречали как освободителей от Советов.

В конце июня — начале июля 1941 г., когда советские войска отступали и в Латвию входили немецкие войска, несколько дней или даже недель царило безвластие. Воспользовавшись ситуацией, латышские «инициативные группы» создавали вооруженные отряды, расправлявшиеся с советскими активистами, коммунистическими функционерами, отступавшими красноармейцами, устраивали еврейские погромы. Последнее — участие латышей в истреблении евреев в этот период — является предметом острой дискуссии как среди историков ^{406}, так и среди политиков. Выявление исторической истины здесь затруднено тем, что официальных письменных документов, в которых бы содержались точные данные о приказах устраивать погромы и т. д., по понятным причинам либо не сохранилось, либо вообще не существовало. Подобные распоряжения отдавались, как правило, в устной форме, нередко же погромные акции возникали «самостийно» без всяких приказов, о чем сохранились свидетельства очевидцев и немногих, чудом выживших жертв ^{407}— некоторые латвийские историки опровергают эти утверждения ^{408}. В свою очередь, эти утверждения опровергаются новейшими исследованиями немецких историков. Например, в них констатируется, что после того как столицу Латвии покинули последние части Красной Армии, «латышские националисты сразу же начали охоту на евреев города. Около 2700 евреев после издевательств было расстреляны в лесу Бикерниеки, 300 евреев согнали в самую крупную синагогу города, большую хоральную синагогу, и вместе с ней сожгли» ^{409}.

Еще до вторжения нацистов в Латвию во многих местах республики стали возникать вооруженные группы, называвшие себя национальными партизанами. Особенно активно они стали действовать с началом войны. Решив воспользоваться сложившейся ситуацией, партизаны хотели как можно быстрее ликвидировать коммунистический режим и восстановить государственность Латвии. В движение включилось и гражданское население, желавшее отомстить Советам за недавние депортации, «айзсарги», военнослужащие Латвийской армии, дезертиры из сформированного после включения Латвии с состав СССР Латвийского 24-го территориального корпуса. Уже 22 июня группы антисоветски настроенных латышей (вышедшие из лесов и с дальних хуторов) в Прискуле попытались занять здание почты и телеграфа. Нападения на отступающие советские войска были зафиксированы в Риге и других городах по всей территории республики. Летом 1941 г. в Латвии действовало 129 антисоветских партизанских групп. Вылазки «айэсаргов» и других организованных националистами латышских вооруженных групп в первые дни войны вносили дезорганизацию в отступление Красной Армии, эвакуацию, создавали панику и хаос. После оккупации Латвии немцами отряды айэсаргов и «родственных» им военизированных формирований были расформированы — немцы были отнюдь не заинтересованы в неконтролируемых ими действиях вооруженных людей. Некоторые, наиболее отличившиеся в расправах, участники были направлены в немецкую военную комендатуру, в распоряжение сил полиции, а также в формируемые нацистами латышские структуры самообороны.

С первых же дней нацистской оккупации по предложению нового режима и при его поддержке повсюду в Латвии начали создаваться комендатуры самообороны. Документальные источники свидетельствуют, что немецкие сельские и городские комендатуры строго контролировали ситуацию на своих территориях, и ничто в Латвии не происходило без их ведома. Латышские силы самообороны на местах действовали в соответствии с распоряжениями немецких учреждений. Коменданты решали хозяйственные вопросы, проблемы обеспечения населения, вопросы безопасности, назначали должностных лиц в самоуправления находящихся в их подчинении волостей. В первые недели оккупации было создано около 700 таких учреждений. Формировались они по территориальному принципу. Существовали уездные, городские и волостные комендатуры. Начальник латышских сил самообороны полковника. Пленснерс 8 июля 1941 г. призвал латышских солдат, участников отрядов самообороны и полицейских для укрепления порядка на местах теснее сотрудничать с немецкими военными частями и учреждениями, что было встречено с энтузиазмом. Участники отрядов самообороны имели при себе винтовки и пистолеты для произведения «зачисток» на предмет выявления «неблагонадежных» лиц, к которым априори относились все, «заподозренные в симпатиях к советскому режиму». Немецкие власти не скрывали, что силы самообороны не имеют никакого отношения к государственности Латвии или восстановлению ее армии, что они сформированы только как вспомогательная сила для поддержки немецких войск ^{410}. Но и это «самооборонцев» не смутило — количество желающих на добровольных началах сотрудничать с армией государства-оккупанта росло.

Силы самообороны подчинялись командирам дислоцированных в данной местности частей вермахта. Отряды самообороны насчитывали примерно 7000 человек. Уже в августе 1941 г. комендатуры были ликвидированы — завершилась первая фаза укрепления нацистского оккупационного режима, и больше немцам они были не нужны. Впоследствии из сил самообороны была сформирована латышская вспомогательная полиция.

В первые же дни немецкой оккупации некоторые бывшие государственные деятели Латвии, лидеры политических партий и офицеры делали попытки сформировать новое Латвийское правительство и национальные вооруженные силы. Против этого возражали нацистские руководители Остланда, считавшие, что и так называемых национальных партизан, и силы самообороны нужно использовать прежде всего для уничтожения евреев и укрепления немецкого оккупационного режима, и были категорически против любых проявлений национальной активности. Уже в августе-сентябре 1941 г. латышские отряды самообороны были расформированы, их обязали сдать оружие, запретили носить военную униформу.

Пока развивалось наступление вермахта, в еще не занятых германскими войсками частях республики продолжались советские репрессии: расстрелы ранее арестованных «врагов народа», аресты, конфискации имущества. Так, в Латга-лии (территория Латвии, прилегающая к белорусской границе) с 23 по 25 июня документально зафиксировано 104 ареста гражданских лиц ^{411}. Собственно, такова была практика советской власти в начале войны — при ухудшении обстановки, тем более. При отступлении она санкционировала расправы над неблагонадежными или подозреваемым в нелояльности. Заключенные тюрем в регионах, куда вот-вот должны были вступить немецкие войска, были практически обречены на смерть: эвакуировать их, как правило, не было возможности, да и заниматься этим в хаосе отступления никто не стал бы, — потому они подлежали ликвидации.

Однако репрессии, осуществляемые на советской территории Латвии (территория эта стремительно уменьшалась), не шли ни в какое сравнение с масштабами расправ, учиненных отрядами латышской самообороны: «До сих пор полностью не уточнено, сколько коммунистов и поддерживающих их лиц (выявлении которых было отдано немцами на откуп латышам и к которым можно было отнести любого, не понравившегося им. — Ю. К.)всего было уничтожено во время немецкой оккупации. Но это были тысячи, не считая других жертв» ^{412}. Одним из трагических сюжетов начала войны в Латвии стало сожжение деревни Аудрини, жителей которой заподозрили в том, что они скрывают красноармейцев. Всех ее жителей уничтожили гитлеровцы при содействии местных карателей.

По инициативе нескольких бывших министров Латвийской республики, офицеров и политиков, собравшихся в начале июля 1941 г. в Риге в Доме Рижского латышского общества, был создан Центр латышских организаций, который решил предпринять активные шаги для восстановления государственности. Б. Эйнбергс, бывший министр путей сообщения, взял на себя руководство центром, который, как он считал, станет основой будущего национального правительства.

Центр пытался наладить контакты с немецкими учреждениями, перенять на местах власть, издавать газету «Брива земе» («Свободная земля»). Однако вышел всего один номер этой газеты, затем газета была закрыта, редакция разогнана. После чего был организован выход куда более лояльной нацистам газеты «Тевия» («Отчизна»). «Тевия» продолжала выходить до последних дней нацистской оккупации Латвии, став официальным органом печати, контролируемым оккупационными властями. Однако усилия Центра оказались безрезультатными.

Решать дальнейшую судьбу Латвии после ухода коммунистов пытались и те латыши, которые в 1939—1940 гг. бежали в Германию. Вместе с немецкой армией они возвратились на родину. Наиболее заметными из них были связанные с немецкой контрразведкой-абвером военнослужащие независимой Латвии. Еще будучи в Германии, полковник-лейтенант В. Деглавс, полковника. Пленснерс и др. создали группу из более чем 200 человек, которая активно содействовала наступавшему вермахту. Сотрудничество с оккупантами Пленснерс мотивировал тем, что рассчитывал включиться в процесс организации органов управления и в создание сил самообороны Латвии, пусть и под нацистским руководством. Но и такие «вольности» в виде делегирования минимальных управленческих прав латышам, разумеется, в планы гитлеровцев не входили. Комендант Риги полковник вермахта Л. Петерсен 9 июля 1941 г. издал распоряжение, в котором говорилось: «В последнее время отдельные лица самовольно занимают различные должности, самовольно восстанавливают центральные учреждения, существовавшие до большевиков. Подобные действия недопустимы и наказуемы» ^{413}. Центр латышских организаций был ликвидирован. Надежды латышей восстановить государственность окончательно рухнули.

В соответствии с ранее разработанными планами нацисты создали свои, оккупационные органы власти — генеральный комиссариат Латвия в Остланде. Возглавил его генеральный комиссар О. Дрекслер. Хотя и было издано распоряжение о создании гражданского управления, в июле-августе 1941 г. в Латвии сохранялось также и военное управление (окончательно гражданское управление переняло власть от военного только в декабре). С 25 августа верховным командующим вооруженных сил Остланда был назначен генерал-лейтенант кавалерии В. Бремер. Он напрямую подчинялся высшему командованию вермахта в Берлине. В распоряжении Бремера была широко разветвленная управленческая и разведывательная служба, сеть комендатур, а также военные части, дислоцированные в Остланде. В задачу Бремера входило обеспечение стабильного функционирования оккупационного режима.

Оккупационные власти создали в Латвии разветвленную структуру управления: гражданские управления, полиция безопасности и СД, жандармерия, учреждения вермахта. Количество немецких чиновников было довольно большим — прежде всего в связи с задуманной немцами колонизацией Прибалтики. Большинство немецких оккупационных учреждении размещалось в Риге, ставшей столицей Остланда. Здесь находился рейхскомиссариат Остланда (900 немецких чиновников) и Латвийский генеральный комиссариат (280 немецких чиновников). В Риге же работали такие учреждения оккупационного режима, как управление пропаганды, представительство экономического штаба «Ост», хозяйственная команда «Рига», центральные органы нацистской партии в Остланде и др.