Приблуда

Маска приглушила шёпот Александра Цивоника.

— Должно быть, упали во время одного из сильных штормов, а ты мы услышали бы грохот. Здесь звук далеко разносится. А до дома не больше двух-трёх километров максимум. Как давно, по вашему мнению, это произошло?

— Предположительно, судя по состоянию тел, они мертвы минимум неделю. И на прошлой неделе было несколько достаточно неприятных штормов, которые могли привести к этой катастрофе. Мне пару раз пришлось лететь в достаточно серьезных условиях, а это были всего лишь краевые зоны.

Как далеко может убежать пришедший в неистовство древесный кот за неделю, если не будет делать пауз для еды или отдыха? Мысли о Фишере заставили его крепко зажмуриться. Открыл глаза он только услышав звук, издаваемый изможденным древесным котом. Звук этот был бледной тенью привычного, успокаивающего урчания Фишера. Древесный кот жался к тому, что когда-то, должно быть, было вторым пилотом. Он дрожал, тяжело дышал, и горевал настолько остро, что Скотт обнаружил, что слишком быстро моргает и в горле стоит комок. Встретить лицом к лицу призрак смерти всегда трудно, даже для врача, который уже множество раз видел нанесенные им удары; быть свидетелем глубины страдания инопланетного создания потерявшего своего спутника-человека...

Он отвернулся, не будучи способным скрыть влагу в глазах иным способом.

Его плечо опустилось под грузом, и Фишер обернул хвост вокруг его горла, мягко урча, и стал тереться головой о щеку Скотта. Он запустил пальцы в густой мех своего друга и просто стоял так какое-то время, стараясь совладать с могучими эмоциями, которые, как он знал по опыту, больше не были только его. До него донесся голос Александра, тихо говорящего по наручному коммуникатору.

— Башня Твин Форкс, вы меня слышите?

— Твин Форкс слушает, говорите.

— Это Александр Цивоник. Со мной доктор МакДаллан. Мы, э-э, только что нашли разбившийся аэрокар, который, похоже, потерялся несколько дней тому назад.

Последовала короткая пауза, во время которой Скотт подобрался ближе к горюющему древесному коту. Он поколебался, затем нежно погладил кота. Тот вздрогнул, но не выразил недовольства. Снова раздался голос Башни Твин Форкс.

— Грузовой аэрокар?

— Верно.

— Да, у нас есть заявление о грузовике, пропавшем около шести дней назад. Его аварийный маяк, должно быть, был неисправен, поскольку нам не удалось его отследить, и поиск с воздуха тоже не дал результата. Я вас запеленговал. Святый Боже, что они там делали? Это в пятистах километрах от их маршрута. Не удивительно, что нам не удалось их найти.

— Ну, теперь они нашлись. Похоже, здесь три тела. Док, не хотите сообщить подробности?

Скотт прочистил горло и ввел в собственный наручный коммуникатор код Башни Твин Форкс.

— Говорит Скотт МакДаллан.

— Это Уайли Бишоп, док.

Скотт встречался с ним раз или два по поводу мелких недомоганий.

— У нас три подтвержденных жертвы в пилотском отсеке. Сколько человек в списке пропавших?

— Только трое. Конрад Варрен, пилот, Арвин Эрхардт, второй пилот, и Пол Рафферти, пассажир. Как вы нашли этот аэрокар, док? Судя по карте сектора, он в трех, а то и в четырех километрах от дома Цивоников, не то, что я бы назвал легкой прогулкой. Цивоники слышали, как он падал?

— Нет. — Ему пришлось прочистить горло. — Думаю, что второй пилот был принят древесным котом, потому что сегодня в дом Цивоников заявился полумертвый от голода древесный кот и привел нас сюда.

— Древесный кот? — Потрясение в голосе Уайли Бишопа было очевидным.

— Ага. Мой древесный кот, Фишер, настаивал, чтобы я шёл сюда. Я не понимал почему, пока мы не нашли место крушения.

В коммуникаторе раздался резкий треск.

— Святый Боже. Ксенологи захотят узнать всё это в деталях. Док, у меня тут мэр Сапристос, подключаю его.

— Скотт? — голос мэра Твин Форкс звучал устало. Никому не хочется, чтобы его общину потрясла авиакатастрофа, а Сапристос был славным человеком, который без устали работал, чтобы сделать Твин Форкс и окружающие его поселения приятным, безопасным местом, для того чтобы жить, работать и растить детей. Смерть кого бы то ни было из общины он принимал очень близко к сердцу.

— Да, мэр?

— Вы можете остаться у места крушения? Аварийная команда уже в воздухе и направляется к вам. Будут у вас максимум через тридцать минут.

— Хорошо, мы остаёмся. Будем благодарны, если нас подбросят до дома Цивоников. Я оставил там свой аэрокар, а Цивоники не хотят добираться пешком в темноте.

— Хорошо, они вас подвезут, без проблем.

— Спасибо. Мне принимать на себя обязанности официального коронера?

— Да, это на вас. Спасибо, Скотт. Признателен вам за помощь.

— Ладно. Я начну предварительное медицинское исследование, хотя причина смерти более чем очевидна.

— Принято. Сожалею, что именно вам выпало найти их.

— Ага. Спасибо. Просто давайте сюда аварийную команду, ладно? Ночь, похоже, будет долгой.

— Хорошо. Кавалерия уже скачет.

Коммуникаторы смолкли. Юный Карл выглядел так, словно ему очень дурно и держался только на силе воли. Скотт ему сочувствовал.

— Кому-то следует покараулить снаружи. Только Богу ведомо, кого может приманить запах, проникающий в открытый люк. Кого ещё, — добавил он, поскольку мелкие падальщики очевидно уже нашли дорогу через разбитые окна, чтобы устроить жуткую трапезу. — Возьми ружьё. — Протянул он своё Карлу.

— Да, сэр, — пробормотал мальчик через маску и принял ружьё достаточно твердой рукой. Но выскочил наружу поспешно.

— Что мне делать? — тягостно спросил Александр.

— Покопайтесь в грузовом отсеке, посмотрите, не найдётся ли портативный генератор и какие-нибудь светильники. Нам тут придется задержаться, а солнце садится. И позвоните Ирине, расскажите что случилось.

Старший Цивоник кивнул и принялся за поиски, связываясь по наручному коммуникатору со ждущими сестрой и женой. Его тихий голос доносился до Скотта, пока Александр излагал новости своей семье.

Скотт ещё один, последний раз попытался утешить горюющего кота, и ему пришлось бороться со слезами, когда кот вцепился в его руку смотря снизу вверх с таким умоляющим выражением, что Скотт едва мог выдержать упорный взгляд древесного кота.

— Прости, — прошептал он. — Я ничего не могу сделать. Мне жаль.

Тонкие трехпалые руки на мгновение сжали его пальцы.

— Мяу...

Он сел на корточки, лицом к лицу с древесным котом.

— Что? — безнадежно спросил он, ненавидя языковой барьер, который проложил между ними такую непреодолимую пропасть. — Ты же понимаешь, что тут никто ничего сделать не сможет? Я не могу помочь ему. Что же ты пытаешься мне сказать?