Причастные - Скрытая угроза

Сам по себе Свирский был еще не страшен, но он заразил своими идеями Лазаря и даже Фарида. Вот когда прозвенел первый звоночек.

Свирскому пытались мягко объяснить, что он не прав. Эдуард не внял, полез в бутылку. Организовал встречу Фарида и Аникеева в Москве, итогом которой должно было стать уже всеобщее совещание во Владимире. Совещание готовилось сугубо конспиративно, и уж кто его знает, каким способом Свирский вышел на вас, Фил, но он хотел подстраховаться надежной службой безопасности. Не успел. И это естественно. Его просто не могли не убить. Считайте, что это само мироздание, стремясь сохранить равновесие в природе, убирает людей, подобных Свирскому. И даже аникеевым достается попутноs

Эльф предложил Филу еще коньяка. Но Фил благоразумно отказался. А Эльф принялся спокойно уничтожать четвертую, если не пятую порцию. Потом закурил тонкую белую сигарету и прокомментировал:

– Перебьет, конечно, вкус этого божественного напитка. Но курить хочется - сил нет!

– Красивую концепцию вы нам изложили, - оценил Фил.
– Только старо это все как мир. В смысле устарело. Кто-то из древних сформулировал ваш псевдомарксистский принцип гораздо короче: разделяй и властвуй.

– Не совсем то, - улыбнулся Эльф, - но вы близки к истине. Это один из принципов науки управления. Если трезво смотреть на вещи, в нем нет ничего оскорбительного для человека.

– А, по-моему, есть, - возразил Фил.
– Специально сталкивать людей лбами. Во имя их же блага? Специально убирать неугодных. Во имя кого? Во имя детей тех, кого убили? Я что-то теряю внутреннюю логику. Большевизм какой-то получается. Убили Эдика во имя стабильности. Никакой стабильности в нашей экономике я не видел и не вижу. А с Эдиком познакомился, и он мне был симпатичен. Так что клал я с прибором на экономику, ради которой нужно убивать романтика Свирского!

– Привет вам от Достоевского, - заметил Эльф.
– Он только слов таких не употреблял.

– И ему от меня передавайте. Когда встретите, - огрызнулся Фил. Однако я о принципе не договорил. Разделяй и властвуй - это не для людей. Это для тех, кто властвует. А я их ненавижу.

– Э, да вы тоже романтик!
– удивился Эльф.

Я и сам удивлялся, глядя на Фила. Видно, это коньяк так подействовал. И на всякий случай я поспешил вклиниться:

– Мы не романтики, наоборот - практики. И как практик я хочу спросить, кто в данный момент разделяет и властвует? Навигатор?

В эту секунду мне почудилось, что Эльф вздрогнул. Конечно, он владел собою в совершенстве, но моя последняя догадка оказалась, очевидно, уж слишком точной. И подействовала сильнее, чем напоминание о его израильском прозвище.

– Почему только Навигатор?
– вопросил Эльф, быстро совладав с собою. Властвуют сейчас многие.

– Но Навигатор сидит в Кремле?
– быстро задал я свой следующий вопрос.

И проиграл вчистую.

– А вот это уже будет лишняя для вас информация, - заявил Эльф, подчеркнуто меняя тон разговора и дистанцируясь.

Словно наша доверительная, чуточку пьяная беседа заканчивалась, участники стремительно трезвели и готовились расходиться по домам. Стало ясно, что больше ничего интересного из него вытянуть не удастся. А значит, пора возвращаться к делам практическим.

– Хорошо, - сказал я.
– А если мы откажемся ехать в Германию?

– У вас выбора нет, - ответил он жестко, провоцировал на откровенное возмущение.

Но мы уже перегорели оба, и я, и Фил. Поэтому спокойно, молча ждали объяснений.

– У вас нет выбора, - повторил Эльф.
– Потому что, во-первых, здесь и сейчас за вами будут охотиться Мышкин и Павленко одновременно. Возможно, не с целью убить, но охотиться будут. Во-вторых, Ахман не тот человек, который безропотно принимает отказы. А вам оно надо - прорываться отсюда с боем? И, наконец, в-третьих, деньги, которые вы получили от нас, слишком велики, чтобы впятером, без посторонней помощи, удержать их в руках.

– Вы повторяете слова Ахмана, - заметил я.

– Я их цитирую, - уточнил Эльф.
– Я же слышал всю вашу беседу. Но учтите, тот миллион с хвостиком выдал вам я, и только я смогу гарантировать его сохранность. Ахман не сумеет. Поверьте старому разведчику. Нет хуже, чем связаться с уголовниками. Они, конечно, чтут воровской закон, но до известной цифры в долларах. А после этой цифры - причем граница может проходить иной раз ниже сотни тысяч - обязательно находится беспредельщик, дикий, бешеный. Он сдаст всех - своих, чужих, порежет пятнадцать человек и уйдет с деньгами. Ахман интересен лишь потому, что он член КРП. Там законы другие, поэтому он частично управляем. Хотя по большому счету, КРП - тоже бандитская организация. Уверяю вас. Только благодаря настоящей политической дисциплине я и могу держать их в кулаке. У меня есть очень серьезные связи в Германии, Турции, Штатах. Ахман знает это, и не тронет меня, прикажи ему хоть Павленко, хоть Мышкин, хоть сам Ельцин. Разве что приказ Аджалана будет для него действителен. Но товарищ Апо, он же Абдулла, не прикажет это я знаю точно. Вот так. А вы спрашиваете, кто на кого работаетs вспомнил он вдруг.

Мы глубокомысленно помолчали, теперь уже лениво жуя поданные на десерт фрукты. За окном начало темнеть. Или это просто туча наползла откуда-то с севера.

– А знаете, - спросил вдруг Эльф, - что означает на иврите слово "миньян".

Мы, конечно, не знали. Циркач мог знать, но его с нами не было.

– Очень интересное слово. Это круг людей, собравшихся в синагоге для утренней молитвы. Их должно быть непременно десять, иначе миньян не полон. А в еврейских народных поверьях бытует страшная легенда о миньяне покойников. Когда их в одном месте собирается девять, то любой проходящий мимо живой человек непременно присоединится и останется с мертвецами. Потому что образовавшийся миньян уже нельзя разрушить.

Пока он излагал всю эту несусветную жуть, я невольно стал перебирать в памяти всех людей, завязанных в нашей истории: Мышкин, Павленко, Ахман, Эльф, нас пятероs Кто десятый? Да, но мы же еще не покойники. Так, а если мертвецов посчитать? Аникеев, Свирский, четверо на дороге, солдатики из братвы - восемь человек, двое курдов смертниковs Итого шестнадцать трупов, явный перебор.

Господи, о чем это я?!

И почему он нам все это рассказал?

Фил сидел какой-то совсем потухший. И тогда Эльф вдруг предложил:

– Пойдемте погуляем. Может, похолодало.

Но ни черта там не похолодало, солнце еще и не думало садиться, в июне ночи короткие. А уж чем ближе к Северу - тем более. Почти одновременно с нами вышел на терраску Ахман. Было уже без десяти девять. И не дожидаясь его вопроса, я сказал:

– Мы согласны. Когда ехать?

– Можно прямо сегодня. Даже лучше, если буквально сейчас. Звоните своим ребятам, мы отвезем вас в аэропорт, от Ярославля до Питера полчаса лету, даже меньше, А там есть удобный ночной рейс с посадкой в Тегеле.

– Где?
– переспросил я.

– Тегель - это название аэропорта в Западном Берлине.

– Нет, - сказал я жестко и решительно, как будто мне именно Тегель не понравился.
– Сегодня это никак невозможно. Мы должны вернуться в Москву. Хоть под конвоем, но вернуться. И кстати, мы бы предпочли лететь по своим документам.

– Это как раз не важно, - махнул рукою Ахман.
– Пойдете по виповскому коридору.

– Ну, ни хрена себе!
– вырвалось у меня.
– Вам-то кто крышу дает?