Причина его одержимости

Моргнув, нехотя возвращаюсь в реальность.

– Извините, Вера Павловна, я немного отвлеклась. Что вы говорите?

– Пожалуйста, не отказывайтесь от Наташи совсем. Вдруг она еще одумается?

Ну, вообще-то мы в фонде стараемся не вступать в одну реку дважды. Ведь его возможности не безграничны. И речь здесь не столько о материальной составляющей, сколько о человеческом и временном ресурсе наших сотрудников и волонтеров. В таких условиях грех распыляться. Вот почему с гораздо большей охотой мы беремся за перспективные кейсы, делая ставку на тех, кто доказал, что готов бороться.

– Давайте будем решать проблемы по мере их поступления, – с сочувствием сжимаю сухонькую ладонь. Вера Павловна горько вздыхает, встает и, пробормотав сбивчивые благодарности, бочком выходит за дверь. Могу только догадываться, с каким тяжелым сердцем она уходит. Для жертв и их родственников фонд – последняя надежда. Оставшись без поддержки, многие не справляются. Но мы действительно не можем помочь всем. Прямо сейчас я даже самой себе помочь не в силах. Мне ведь не с кем поделиться происходящим – так стыдно. Как я со своим опытом угодила в сложившуюся ситуацию?! Ну, вот как?

На столе звонит телефон. Кирилл! Очень неожиданно. За все утро он ни словом со мной не обмолвился. Лишь настороженно наблюдал, будто всерьёз опасался, как бы я чего не выкинула на глазах у Ариши.

– Я работаю. Чего тебе надо? – неприветливо начинаю я. Ответом мне служит тишина. Пять секунд тишины, десять...

– Привет, Кир. Как твои дела, Кир. Я скучала.

– Ты не заслужил.

– Угу. Именно так я и подумал. Поэтому заслуживаю. Встречай.

– Кого? – недоуменно свожу брови над переносицей.

– Мещерякова. Это лучший адвокат по семейному праву.

– Я знаю, кто это, – быстро-быстро качаю головой, забыв о том, что Кирилл меня не видит. – А зачем он придет?

– Чтобы помочь. У него куча подвязок в суде, которые ускорят рассмотрение твоего иска.

Если бы я уже не сидела, мне бы потребовалось срочно присесть. Прямо чувствую, как обмякли ноги. Ничего не понимаю. Ничегошеньки. Откашлявшись, осторожно интересуюсь:

– Разве проволочки не играют тебе на руку?

– Конечно, нет. Зачем мне рядом дерганая истеричка?

– Затем, что такой мной сподручнее управлять.

– Аня, я не хочу тобой управлять. Я хочу делать тебя счастливой. Ты можешь просто расслабиться и принять мою помощь, или это так трудно?

– Даже не знаю, что сказать.

– Когда будет за что, можешь просто меня поблагодарить.

– Спасибо.

– Еще не за что, торопыга.

Не видя его, я, тем не менее, чувствую, что он улыбается. И мои губы тоже какого-то черта растягиваются. Недовольная собственной реакцией, жму на отбой, и практически тут же кто-то настойчиво стучит в дверь.

– Заходите.

С Мещеряковым лично мы незнакомы, но несколько раз я видела его в суде, так что в курсе, кто передо мной стоит. В костюме за несколько тысяч долларов и с брендовым кейсом в моем крохотном кабинете он выглядит до того неуместно, что на несколько секунд я теряюсь. Я бы в жизни не смогла позволить себе его услуги. Страшно представить, сколько стоит хотя бы час работы такого специалиста. И речь тут вовсе не о профессиональных навыках – уверена, что тот же Кинчев ему ничуть не уступает в этом. А в связях и влиянии.

Конечно, я понимаю, что наняв Мещерякова, Кирилл банально пытается заработать очки в моих глазах, но это ничего не меняет. Хрен я откажусь от его услуг! Так что сопляк не прогадал, делая ставку на Бориса Юрьевича. Чертов манипулятор.

– Добрый день. Анна Сергеевна? Мещеряков.

– Да-да, проходите, пожалуйста. Чай? Кофе?

– Перейдем сразу к делу. Кирилл Викторович мне все объяснил в общих чертах, да я и сам слежу за кейсами вроде вашего, но все равно нам с вами не помешает еще раз все проговорить.

– Конечно. Я тут уже иск состряпала.

Подталкиваю к Борису Юрьевичу папку. Пусть мне до Мещерякова – как до Луны, хочется, чтобы он знал – я тоже не лыком шита. Надо же! Он назвал сопляка Кириллом Викторовичем. Умереть не встать.

– Вот здесь не мешает дополнить… – тычет пальцем. – Скиньте болванку моим помощникам.

Следом объясняет свою стратегию. Мне только остается кивать и соглашаться. Замечания действительно стоящие. В общем, встреча с адвокатом занимает примерно сорок минут рабочего времени. По итогу он обещает подать иск уже завтра, отмахнувшись от того, что в материалах недостает справки о несудимости:

– Приобщим по ходу!

На том и расходимся. А еще спустя час ко мне залетает Кинчев.

– Привет, Воржева. Мне сорока на хвосте принесла, что у тебя был Мещеряков.

– Да, был. Поможет мне с судом.

– Вот как? – вскидывает брови Михал Семеныч. На его одутловатом, изощренном оспинами лице проскальзывает недоумение.

– Кирилл обещал, что он ускорит процесс.

Я только сейчас понимаю, как Кинчев это может все расценить! М-да.

– Михал Семеныч, ты же не собираешься обижаться?

– Что б мы – без него не справились?

Выбираюсь из-за стола и, даже не потрудившись сунуть ноги в туфли, которые скинула, подхожу поближе к шефу.

– Конечно, справились бы. Ты вообще, Михал Семеныч, с таким справляешься, что я иной раз диву даюсь.

– Но?

– Но Мещеряков обещает быстрее. Ну не могу я и дальше жить в подвешенном состоянии, ты пойми!

– Понимаю.

– Не дуйся, пожалуйста, – я умоляюще свожу брови и касаюсь его руки.

– Я что, девица красная – дуться, Воржева?! Баба с возу – кобыле легче. Только ты уверена, что этому проныре стоит доверять?

– А какой ему смысл сливать дело, даже если допустить такую возможность?

– Ему – нет. А твоему сосунку?

– Кириллу? Ну, а у него какие мотивы?

– Откуда мне знать? Ты, кстати, завещание Виктора видела?

– Нет.

– На твоем месте я бы посмотрел. Глядишь, и узнаем.

Прежде чем я успеваю что-то ответить, нас прерывает довольно громкий стук. На пороге, не мигая уставившись на мою руку, лежащую у Кинчева на предплечье, стоит Кирилл. Я не делаю ничего такого. И мое касание совершенно невинно. Но под прожигающим взглядом сопляка я отшатываюсь от Михал Семеныча, словно меня за каким-то непотребством застали.