Причина его одержимости

– Как Арина это все переносит?

– Лучше, чем я бы мог представить. Они с отцом не были особенно близки.

Ага. Поэтому Кириллу не составило труда заполнить собой пустоту в ее детском сердечке. Чувство, что мы с дочерью всего лишь пешки в его игре – угнетает. Но это не самое страшное. Страшно то, сколько усилий Кирилл не пожалел, чтобы добиться своего. Вот он разочаруется, когда, наконец, меня получит! Я же далеко не зажигалка в постели. И уж, конечно, мне даже в голову не придет выворачиваться наизнанку, чтобы ему зашло. Губы разъезжаются в кривой, сочащейся горечью улыбке, которая не проходит мимо внимания Кирилла.

– Ань, расслабься, хорошо? Все закончилось. Обещаю, что все твои беды и тревоги в прошлом.

Хмыкаю:

– Знаешь, я ведь об этом мечтала. О том, чтобы твой отец сдох. Мне казалось, это решит все мои проблемы. Дура! Я и представить не могла, что тогда на сцену вылезешь ты и станешь выкручивать руки. Почему-то я всегда думала о тебе лучше, чем стоило.

Что-то мелькает у Кира в глазах. Какая-то новая, несвойственная ему эмоция. И так быстро исчезает, что я даже не успеваю определить, со знаком плюс ли она была, или со знаком минус.

– Тебе не понадобится много времени, чтобы убедиться в том, как ты ошибаешься, – наконец, замечает он, ловко паркуясь на стоянке у ресторана.

– Уверен? – вскидываю брови.

– Более чем.

Мы усаживаемся за самым лучшим столиком на летней веранде. Он расположен в закутке, что гарантирует нам уединение при полной посадке в зале.

– Сколько, по-твоему, тебе понадобится времени?

– Это вопрос с подвохом? Мне каре ягненка и аджапсандал. Моей женщине…

– Теплый салат с грушей и горгондзолой.

Он так и говорит – моей женщине! Ни «моей девушке», ни «моей спутнице»… Женщине! Официант, наверное, недоумевает, как такой молодой парень вляпался в женщину старше себя. Ладно, если бы он был альфонсом, а так… Да. Ничего не понятно. Почему-то становится ужасно неловко. Как будто мне есть чего стыдиться! Мне, а не этому сопляку. Красивому, да. И статному, кто ж спорит?

– И стейк из мраморной говядины.

– Я не буду стейк.

– Будешь. Ты должна хорошо питаться. От тебя прежней остались кожа да кости.

– Так какого черта ты ко мне пристал, Кирилл? Найди красотку по вкусу и оставь меня в покое.

– У меня было много женщин. Несколько сотен. Но ни одну я не хотел так, как тебя. Ты особенная, Аня. Я же говорил.

– Несколько сотен? – неосознанно повторяю я, не в силах скрыть, в какой шок меня повергли слова Кирилла.

– Что тебя удивляет?

– Да так. Не бери в голову.

– Они ничего не значили в моей жизни. Просто мне нужен был опыт, чтобы стать для тебя особенным тоже.

Я вскидываю ресницы. Он ведь на полном серьезе это все говорит, понимаете? На полном серьезе! И даже не осознает, насколько странно, дико и ненормально это все звучит для нормального как раз таки человека. И насколько сладко для потерявшей всякую уверенность в себе женщины.

Столик между нами совсем маленький. Я вижу свое отражение на дне его синих глазах, отчего кажется, будто Кир уже полностью меня поглотил. И я живу там, внутри его сумасшествия. Господи боже!

Мои пальцы нервно вздрагивают. Я понятия не имею, что на это заявление можно ответить.

– Несколько сот спермоприемников? Не много ли? – спрашиваю и хватаюсь за стакан с водой.

– Что ты. Моя сперма предназначается только для тебя. С этими, – Кир впервые при мне закуривает, – я всегда пользовался презервативами.

Что? Я медленно моргаю. Раз. Другой…

– Я не собираюсь… Ты… Что ты, мать его, имеешь в виду?

– Тебе же двадцать девять. Самое время родить, чтобы успокоиться, наверстав упущенное с Ариной.

Меня топит в вязком, как кисель, ужасе.

– И в твоих мечтах я рожаю, конечно же, от тебя?

– Конечно, – без тени юмора заявляет этот… боже, вот как его назвать, а? Я теряюсь. Особенно потому, что слова Кирилла звучат именно так, как мне, может, даже хотелось бы, чтоб они прозвучали из уст понравившегося мужчины. Очень дерзко и бескомпромиссно, как будто он не представляет для нас иного сценария, ведь ребенок – самое логичное продолжение отношений в паре. И сейчас я пребываю в легком ужасе от осознания того, что от подобного рода слов нельзя просто взять и отмахнуться.

– Ты спятил, если думаешь, что я от тебя рожу.

– Родишь. Тебе захочется ребенка.

– А тебе? – решаю зайти с другой стороны.

– Я бы предпочел, чтобы нам никто не мешал. Но ради тебя я пойду на уступки. К тому же у нас уже есть Ари.

Откашливаюсь. В горле – будто битое стекло. Ужасно… Просто ужасно. Он так и сказал – у нас!

– Кирилл, ты не понимаешь, что говоришь. Помнишь, мы собрались обсудить сроки, после которых, если я не захочу остаться, ты меня отпустишь?

– Аня, – очень мягко и осторожно, как будто это я психованная, а не он, тормозит меня Кир. – Мы не будем обсуждать сроки. Потому что я не отпущу тебя никогда. Чем быстрее ты с этим смиришься, тем быстрее станешь счастливой.

– Счастливой? – взвизгиваю я.

– Ну конечно. Я позабочусь о тебе. Ты будешь жить как у бога за пазухой. Я буду любить тебя. Буду нежить и баловать. Я дам тебе все, что захочешь, и даже больше.

– Я хочу свободу. Ты сможешь дать мне свободу?

– Свобода – иллюзия. Ешь. Завтра сложный день. – Кир тушит сигарету и касается моего подбородка пальцами: – Я пришлю за тобой машину. Много вещей не бери. Мы все-все тебе купим. Будешь сиять рядом со мной.

– Я еще ничего не решила.

– Так поспеши. Ты же не хочешь, чтобы я прибегал к крайним мерам, правда? Боюсь, тогда мне вряд ли удастся оставаться таким покладистым, как сейчас.

ГЛАВА 6

Становится немного жутко. Но ведь я, кажется, знаю, куда он клонит. В свое время я несколько раз наблюдала срывы Кирилла-мальчика. И, уж конечно, мне меньше всего хотелось бы стать причиной срыва Кирилла-мужчины.

Вопрос, как, мать его, в такой ситуации не сорваться самой?