Придон

Он удалился, оставив дверь открытой. Это был знак, что она уже не в заточении, но Гелия, служанка, резво подхватилась и Поспешно захлопнула за ним дверь. Она вся тряслась, а когда повернула к Итании белое от ужаса лицо, губы тоже дрожали, а глаза были выпученные, как у большой жабы.

– Какое чудовище! Ваше Высочество, что у них за люди Такие страшные?.. Я теперь ночь спать не буду. У нас во дворце все были, как один, белые да румяные! Ни одного со шрамами, да еще с такими жуткими. Это что же за народ такой? Я с детства слышала: артане, артане, но что такой ужас…

Итания сказала повелительно:

– Помоги мне одеться.

– Ваше Высочество!

– Не спорь, – сказала она нетерпеливо. – Я должна посмотреть, что делается во дворце.

– Боюсь, это все еще опасно!

– Это мой дворец, – отрезала она. – Это все еще мой дворец!

Гелия торопливо застегивала ей на спине платье, принесла накидку на плечи.

– Дворец захвачен артанами, – напомнила она.

– Нет, – ответила Итания, – я его им еще не сдала.

Дверь распахнулась без скрипа, в большом зале все как и прежде, разве что кое-где передвинуты столы и роскошные кресла, но все так же горят огоньки в светильниках из золота, украшенных самоцветами, но со стен уже рассыпают искры рукояти мечей и кинжалов, где только стальные лезвия свободны от украшений. Зато уцелели все ковры и драгоценные ткани, коими завешивали окна.

Ковры кое-где мокрые, с замытыми кровяными пятнами, во втором зале Итания застала троих слуг, что соскабливали красные потеки с пола и стены. Здесь еще виднелись следы ударов топоров, мечей. Слуги раскрыли глаза в радостном удивлении, бросились на колени, пытаясь поцеловать край ее платья, призывали милость богов на ее голову, но Итания ощутила, что каждый старается, чтобы его запомнили, ибо теперь, когда слуг мало, можно захватить место поближе к принцессе.

– Оставьте госпожу в покое, – сердито сказала Гелия. – Все, что может, она для вас сделает. А может она много.

Когда они вышли за двери, Итания спросила с укором:

– Ты что говоришь?

– Но это же правда, – ответила Гелия беспечно. – Придон… Как будто я не видела, как он смотрит на вас!

Итания с печалью помотала головой. Придон совсем не тот человек, который добывал для нее… для нее, а не для ее отца!.. этот проклятый меч. Тот был прекраснодушным юношей, удивительно чистым и светлым в таком могучем теле свирепого воина. Даже к его жутким шрамам, которыми он, оказывается, гордился и даже хвастался, она почти привыкла, а этот… этот уже настоящий артанин. По крайней мере, такой, какими их считают.

Гелия шла рядом, ее коричневые глаза пытливо заглядывали в помрачневшее лицо госпожи. Почти у каждой двери попадались артане, высокие, статные, обнаженные до пояса, играющие тугими мышцами. Все останавливались, как окаменев, глаза становились, как у больших лягушек, а нижние челюсти отвисали.

– Госпожа, – сказала Гелия, – вам не о чем беспокоиться…

– Так ли? – ответила Итания горько.

Гелия улыбнулась мудрой улыбкой женщины, у которой есть тайное оружие.

– Вы посмотрите на себя. Каждый из этих головорезов мечтает оказаться у ваших ног. И мечтает служить вам. Служить и выполнять ваши капризы.

Итания на ходу невольно покосилась в большое зеркало из отполированной бронзы. Да, она все еще прекрасный цветок, как ее называли льстецы. Чуть похудела от лишений, но не настолько, чтобы опуститься до уровня простых женщин. У нее все такие же глаза, длинные загнутые ресницы, безукоризненная фигура, а ее грудь все так же упруга, хотя для ее хрупкой фигуры великовата… на ее взгляд, однако мужчинам, судя по их взглядам, так не кажется.

– Артане могут думать иначе.

– Артане тоже мужчины! – возразила Гелия. – И да простят мне наши боги, но они даже больше мужчины, чем наши слюнтяи.

– Гелия!

– А что? – ответила служанка задорно.

– Ты же только что боялась их!

– А уже перестала. Видно же, что они за люди…

– И что же?

– О, это настоящие мужчины…

* * *

В двери последнего зала, даже не в двери, а в распахнутые врата, бил яркий солнечный свет. Видно было, как по площади проносятся всадники, слышен сухой стук неподкованных копыт. Итания невольно ускоряла шаг, сердце стучало все чаще, служанка едва не бежала следом.

До распахнутого солнечного мира оставалось рукой подать, но из полутьмы вышел огромный обнаженный до пояса воин и загородил дорогу.

– Принцесса, – сказал он доброжелательно, – дальше нельзя.

Она остановилась, окаменев, но собралась с силами, гордо вскинула голову.

– Кто приказал?

– Наш вождь Придон, – ответил воин почтительно и с таким благоговением, будто говорил о боге.

– Вождь?

Воин слегка поклонился.

– В походе вождь или походный князь выше племенного вождя, князя или даже тцара. А Придон для нас – и вождь, и брат, и наша душа.

Она произнесла глухо:

– Почему мне дальше нельзя?

– Он сказал… – начал воин с неловкостью, остановился, голова его чуть повернулась, он к чему-то прислушивался, широкая улыбка осветила суровое лицо. – Он сказал…

Внизу простучали частые шаги, в проеме возникла гигантская темная фигура. Солнце било в его широкую спину, Итания не рассмотрела лицо, но голос грянул знакомый до боли и щемящего ужаса:

– Он сам скажет!.. Итания, в городе все еще неспокойно. Она вскинула голову, чтобы смотреть ему в лицо, а не в обнаженную грудь, больше похожую на выкованные из светлой меди широкие латы.

– Это мой город!

Придон взял ее за плечи, глаза с тоской и нежностью впились в ее лицо. Твердые губы раздвинулись в примирительной усмешке.

– Твоим и останется. Но сейчас еще буянит всякая мразь. Извини, но это куявы. Ваши озверевшие слуги и скинувшие ярмо рабы. Вообще-то надо бы их всех под нож, но… как-то не поднимается рука резать тех, кто издали встречал нас с таким ликованием! Пойдем.

Обомлевшая служанка видела, с какой нежностью артанский тцар-полководец обнял ее за хрупкие плечи и повел обратно. Оглянулась на стража, тот подмигнул, окинул ее плотоядным взглядом. Она фыркнула негодующе, но подобралась, грудь постаралась выпятить, жалея, что вырез недостаточно глубокий, пусть у этих гадов глаза вылезут, как у раков.

На входе в покои Итании Придон вынужденно выпустил ее плечи, дверь узка, вошел следом, но Итания повернулась к нему, и он уже не решился протянуть к ней руку. Она всмотрелась в его усталое лицо, что медленно наливалось краской, сказала негромко:

– Ты очень беспечен. В такое время везде развешал на стенах оружие!.. Я думала, только в той комнате, что занял сам… Он пожал плечами:

– Зачем?

– Дворец полон слуг, – напомнила она, – которые вас, артан, ненавидят.

Он кротко усмехнулся. Ей показалась, что в полумраке ее покоев блеснула молния от его белых ровных зубов.