Придуманная любовь

Девушку трясло как от холода, не знаю, сколько мы так стояли, час, минуту? Меня давно отпустило, а Ежиха постепенно расслаблялась в моих руках, и, уткнувшись носом в грудь, начала дышать ровнее.

Все это время я пользовался случаем и вдыхал аромат ее шампуня, ставшего таким родным.

— Успокоилась? — тихо спросил и заглянул в лицо моей девушке, которая даже не догадывалась о том, что она самая настоящая из всех самых настоящих девушек.

— Вроде как, — Катя шмыгнула носом, хотя слез на глазах не было видно. — Что будем делать, Жень?

— Как что? — удивился я, и беспечно ответил: — Знакомиться с мамой.

Девушка стояла посреди гостиной и бесстрастно смотрела на меня, я уж было успокоился, но тут она разогналась:

— Действительно! А почему бы и не познакомиться с моими родителями! А следом и с бабушками, а потом и с дедушками! Давай расскажем всем о нашей фиктивной любви! А дальше, что пойдет? Фиктивная свадьба? Фиктивные дети? Фиктивная ипотека?

Катя была на нервах, поэтому я решил не подливать масла в огонь, а сыграть на ее поле и проиграть на нем. Поправочка — сделать вид, что проиграл.

— Бука, прекрати бухчать. Съездим, проветримся. Потом, когда ты съедешь отсюда — я объясню им все. Что-нибудь придумаю, оставь это дело мне.

Катя громко застонала и ушла в ванную, а я отправился на кухню — сложил грязную посуду в посудомойку, а остатки теста решил вылить, хватит девушке на сегодня.

Уставился в окно, рассматривая знойный город за окном, где плавился асфальт и нагревался металл автомобилей. В квартире работала система вентиляции, поэтому этого всего не ощущалось.

Удивительное дело, в моей настоящей жизни в эту самую секунду происходил полнейший хаос, какого со мной еще не случалось никогда. Даже, когда я на месяц уходил в загул, ночуя в клубах, все было во стократ тусклее и скучнее.

Это Катя привнесла в мою жизнь новые краски или мои чувства к ней раскрасили серый будничный день? Стоило признаться, что в душе моей все место было отведено для прекрасной темноволосой фурии.

Ежиха зашла на кухню и встала возле двери, ее волосы были распушены и влажны — видимо принимала душ.

— Есть идея, — сказал я.

— Пф, я и не сомневалась, у тебя на всё всегда найдется идея, — снова закатила глаза, но грустная улыбка все же появилась на ее прекрасном лице.

— Переодевайся, — скомандовал я, а сам пошел в комнату и взял оттуда одежду, чтобы переодеться в ванной комнате.

Катя вышла ко мне в белом хлопковом сарафане, с распущенными, еще чуть влажными волосами. Ей бы коромысло и красна девица на выданье, честное слово. Фантазия бурной рекой потекла по моим извилинам, подкидывая картинки, как девушка плещется в реке, в этом самом сарафане, а ткань облепляет сочную грудь…

— …есть кто дома?! — крикнула Катя.

— А? — хоть бы стояк не увидела, а то никуда не поедет. — Чего верещишь?

— У тебя тугоухость по всей видимости, — Катя недовольно покачала головой.

— Мои уши вовсе не тугие, — подошел ближе и подсунул ей ухо, — пощупай.

— Тугоухость — это глухота, а не то, что ты подумал, — Катя ткнула палец мне в ухо и отодвинула голову. — Куда мы поедем?

— Хватит трындеть, потом увидишь.

Так как был только обед, я планировал вернуть Ежиху ближе к вечеру. Написал Димону сообщение, что приедем позже, чем планировали. Мой план был прост — сменить место дислокации и переключиться. Иначе, находясь в четырех стенах, Катя просто начнет загонять себя, еще ненароком соберет вещички и поедет к отцу сдаваться с потрохами.

На выезде из города девушка не выдержала и недовольно спросила:

— Куда ты меня опять везешь?

–Какая же нетерпеливая, Бука! — весело воскликнул я.

— Уж поверь мне, моего терпения осталось во–о–о–от столечко, — и показала миллиметр на пальцах.

Я не стал отвечать, лишь громче сделал музыку и даже стал подпевать известным роковым композициям. Катя поначалу косилась на меня, а потом стала подпевать мне в унисон.

Внутри себя я смялся, а снаружи держал серьезное лицо, идя по тонкому льду и боясь спугнуть девушку.

Когда припарковались, Катя вышла и счастливо вдохнула воздух. Вокруг был шикарный тенистый парк, который сливался с предгорным лесом и увлекал вглубь туристическими тропами.

— Что это за место? — улыбнувшись, спросила Игнатьева.

— Санаторий, — пожал плечами я.

С лица девушки тут же пропала улыбка:

— Ты намекаешь на то, что мне лечиться надо?

Я устало вздохнул, как же всё–таки с ней тяжело, любое мое действие влечет за собой противодействие с противоположной стороны.

— Если уж и лечиться, то нам двоим, — вздохнул я. — Я тебя сюда привез попробовать кислородный коктейль, ну и погулять по санаторному парку.

— Это что за коктейль? — заинтересованно спросила она.

— Сейчас узнаешь, говорят, он отлично помогает при расшатанной нервной системе. Ну, и какают еще от него хорошо.— Катя тихонько засмеялась.

Тем временем, мы прошли по парку, и вышли к питьевой галерее, возле которой и продавался этот коктейль.

— Боже, что это за гадость… — Катя зачерпнула пластиковой ложечкой пену и сказала, скривившись. — Хотя, погоди, — зачерпнула еще, — странно так.

— Что странно? — спросил я, мельком поглядывая на Катю, которая заинтересованно рассматривала стакан.

— Это так пре–гадко, — задумавшись, втянула в себя пену, — но так вкусно.

— Так гадко или вкусно? — переспросил я.

Катя почесала голову и снова приложилась аппетитными губами к ложке:

— Это и гадко, и вкусно.

— Мой будешь? — предложил я, видя горячие глаза напротив.

— Буду.

После кислородного коктейля у Кати внутри включились ускорители, и она ломанулась в лес. Топала себе по тропе в своем белом платьице, а я шел следом как верный пес.

— Долго ты еще будешь скакать по тропинкам? — спросил я, останавливаясь и пытаясь отдышаться.

— Не знаю, дорога есть, значит, куда–то приведёт, — Игнатьева тоже шумно дышала.

— Любая дорога куда–то приводит. Насколько я знаю — эти тропы ведут к морю. Полагаю, нам осталось идти километров восемьдесят, — посмотрел на часы, — как думаешь, к вечеру успеем?

Катя зависла на секунду, а потом с шумом выдохнула воздух:

— А раньше нельзя было сказать?

— А раньше нельзя было объяснить, куда тебя несет? Откуда я знаю, может, ты в туалет хочешь? — я уселся на поваленное дерево. Водички бы…