Приемщица

Жгучая брюнетка Настя хохотала, затянувшись в глухой купальник: гимнастический по фасону, но насквозь мокрый и потому просвечивающий везде, где положено.

А рыжая Анастасия стояла в минимально допустимом бикини со стразами, которые даже на снимке резали глаза.

Ловец подцепил всех четырех и написал всем по очереди.

На данный момент Анастасия прочитала четыре сообщения, Настя – три, Стася, – два, а Ася еще только начала восхождение к завлекательному канилингосу.

Я не сомневалась, что набор заготовленных писем у Ловца достаточно велик, хоть и убог.

И если я отвечу еще раз, то Анастасия получит обещание фонтана белоснежной спермы в коралловый ротик или чего-то еще в подобном ключе, а у Аси спросят, какого цвета трусики ласкают ее пушистую киску.

В принципе меня это не удивляло и даже не злило.

На сайтах знакомств цель общения у всех была одна.

И зачем он избрал длинный путь через «одиночество и звезды»? Точно не подманивал к постели зрелую женщину – правда, на сайте я переставила цифры и там мне было всего тридцать четыре – а пытался пощупать за коленку ученицу шестого класса.

Ему следовало написать просто и даже по слогам:

«Хо-чу те-бя трах-нуть».

За строчками подразумевалось бы: хочу, очень хочу, все равно кого, но вот подвернулась ты и потому сейчас я хочу именно тебя.

Тогда-то и там-то, при таких-то условиях.

Прямо, просто, грубо, но честно.

За словесами, посланными мне, прятался какой-то утонченный идиот. Возможно, даже неполноценный и боящийся женщин в совокупности.

По идее ему стоило послать простую фразу:

«Пошел ты туда-то, придурок!»

Но я с детства не любила хамить людям, тем более, что этого Ловца в глаза не видела.

Поэтому скопировала во все четыре письма лаконичный ответ:

«Извини, но ты мне не интересен»

– и отправила корреспондента в черные списки.

Которые – я знала – все равно время от времени разблокировались сами по себе.

Потом быстро проглядела переписку с другими претендентами на мои интимные места.

Они были по сути одинаковыми и общем не отличались от ухищрений Ловца.

С этого сайта действительно стоило уходить.

Мне он надоел – как надоели и другие подобные..

Но все-таки я не стала прямо сейчас закрывать страницы, не стала выключать компьютер, даже не вышла из браузера.

Подобно усталому грибнику с пустой корзиной, увидевшему новый березовый колок, я ощутила иллюзию, что стоит пройти… то есть подождать еще немного, и я в самом деле найду нечто стоящее.

Я встала и пошла немного подкрепиться, решив дать сайту последний шанс. Ведь стояло самое многолюдное время: полтретьего ночи.

Из кухни я слышала, как компьютер несколько раз пропищал, принимая новые сообщения.

Заев кофе половиной темной шоколадки, я пошла чистить зубы и невольно посмотрелась в ванное зеркало.

Я не увидела своих темных плоских сосков, лежащих по краям небольших крепких грудок и порочно глядящих сквозь невесомый пеньюар, отороченный снежным заячьим мехом.

И не потому, что драгоценности мои были нежно-розовыми, до сих пор хранили некоторую девичью припухлость и росли не по краям, а по самым что ни на есть центрам этих самых «небольших». Которые, кстати, небольшими не могли именоваться ни по каким критериям. Просто самого пеньюара на мне не имелось, а заячий мех пришел на ум только по причине своей снежности.

В нашем панельном, растрескавшемся во всем швам доме каждую весну по отключении отопления воцарялся арктический холод. И приходя с улицы, я не раздевалась, а одевалась теплее.

Подумав о том, как удивились бы ловцы и стрельцы, увидев нежную Асю, загадочную Стасю, задорную Настю и роскошную Анастасию в виде бесформенной капусты в ста одежках без застежек, я ощутила необъяснимое желание посмотреть на себя в натуральном виде.

Процесс самораздевания не обещал быть быстрым, но я никуда не спешила: наутро предстояло воскресенье. И я принялась за дело – начала с теплых тапочек, потому что нижняя часть моего желанного тела всегда замерзала медленнее, нежели верхняя – аккуратно растряхивая вещи и без суеты складывая их стопкой на стиральной машине.

Разувшись и сбросив толстые носки из действительно заячьего – хоть и серого – пуха, по одной стащила со своих прекрасных ног гамаши, потом спустила лосины с безвкусным узором из красных и зеленых ромашек по черному фону. Цветочки на своих конечностях я всегда считала излишеством, они были и без того прекрасны, но в магазине «40 ден» только эти оказались достаточно толстыми. За лосинами пошли кремового цвета рейтузы… к сожалению, без начеса. Потом полминуты ушло на новые черные колготки, которые мне не хотелось зацепить ногтями. Отправив следом черные хлопчатобумажные трусы – не узкие и не широкие, а самые удобные и без всяких украшений, я перевела дух.

Важнейшая часть меня сияла нетронутой наготой, но это было не все.

Раздернув молнию, я спустила фиолетовый жилет на синтепоне, который мне пытались продать как пухо-перовой. Затем выпросталась из пуловера салатной ангорки. Под ним был простой серый джемпер, надетый на просторную белую рубашку мужского покроя, которая не натирала мне подмышками. И наконец я завела руки за спину и расцепила черный бюстгальтер. Он имел конусообразные чашки и радикально сдвигал мои конуса. Ходить в таком дома было некомфортно, но вернувшись из субботнего рейда в гипермаркет, я не то чтобы поленилась его снять, а просто не захотела раздеваться и мерзнуть хоть десять секунд.

В ванной было тепло; горячую воду еще не отключили и полотенцесушитель гнал ко мне жаркую волну.

Я огладила себя по тем местам, где остались следы от бретелек, застежек и резинок домашней одежды и наконец взглянула на себя.

Точнее, ту меня, что жила в зеркале.

Определенно, несмотря на неумолимо приближающуюся середину пятого десятка, Ася-Стася-Настя-Анастасия была хороша.

Я не стала разглядывать своего лица и любоваться глубиной своих глаз, которые, как александрит, меняли цвет от серого до зеленого: лицо интересовало всех в последнюю очередь.