Приёмы Холлистока

Генрих не поворачиваясь, качнул головой в сторону, откуда действительно вновь появилась фигура, похожая в темноте на тень.

– А я не боюсь его, - сказала Анна, кладя ногу на ногу, и раскинув руки за спиной, - хотя он и похож сейчас на призрака!

– Это ты его видишь, - ответил Холлисток, - а обычный человек вообще ничего не увидит. Разве что небольшое серое облачко. Это вампир третьей касты - ночной житель, остерегающийся прямого солнца, но вполне способный обитать и днем, когда пасмурно. Таких, кстати, абсолютное большинство.

– А я какой касты?
– Анна повернула на него лицо, в котором отразилось волнение и интерес одновременно.
– Сколько их всего?

– Ты пятой, - засмеялся Холлисток, - всего их семь. Потом я тебе все расскажу, а сейчас узнаем, что от нас хочет этот господин.

И действительно, призрачная фигура приблизилась настолько, что можно было уже рассмотреть лицо вампира, который на самом деле проявлял нерешительность, и теперь остановился в двадцати шагах от них, разом проявившись полностью. Это был мужчина лет тридцати, худой и невысокий. Абсолютно черные волосы были аккуратно пострижены и уложены назад, превращая его, в общем красивое лицо, в совершенно усредненную модель обычного клерка. Одет он был в джинсовый костюм и кроссовки, чем сразу напомнил Генриху и Анне о Масси.

– Простите меня, - донеслось до их слуха, - я бы хотел с вами поговорить, если можно. Разрешите подойти?

Холлисток, не отвечая, сделал призывающий жест рукой.

– Почему он так говорит?
– шепнула Анна, нагнувшись к самому его уху.

– Как?

– Униженно как то.

– Просто он соблюдает этикет. Так положено, дорогая, потом поймешь.

Тем временем мужчина приблизился к ним, и обойдя скамейку, неожиданно опустился перед Холлистоком на одно колено. Поцеловав его руку, он взял руку совершенно пораженной Анны и аккуратно прикоснулся к ней губами.

– Позвольте представиться, меня зовут Иоганн Блашниц. Я, можно сказать, местный житель, живу в этом городе почти пятьдесят лет. Родился в 1851 году в Ганновере. Как прикажете вас величать, господин тертон?
– обратился он к Генриху.

– Холлисток, а это Анна.

– Очень приятно. Простите великодушно, если я вам помешал, но вы прошли мимо, и я почувствовав, кто передо мной, понял, что это последний шанс…

– Вы живете на углу Сандкауле и Театрштрассе?
– перебил его Холлисток.

– Совершенно верно. Я был дома и стоял у окна, когда вы проходили мимо. Извините, пожалуйста, еще раз.

– Я почувствовал ваше присутствие, Иоганн, только не обратил особого внимания. Так что у вас случилось?

– У меня есть к вам просьба, герр Холлисток, вы один можете исполнить ее. После этого требуйте от меня все, что угодно.

– Рассказывайте, - Холлисток обнял Анну и указал на лавочку, стоявшую рядом.
– Садитесь, Иоганн.

– Спасибо, господин тертон, - он сел на предложенное место и взволнованно начал свой рассказ.
– Двадцать пять лет назад я встретил женщину. Мы полюбили друг друга и стали жить вместе, поженились. Она чуткая, нежная, добрая, хорошая, с ее появлением моя жизнь заиграла новыми красками, я стал совершенно другим. Я решил вести нормальную жизнь, и все для того, чтобы быть вместе с ней. Она, моя кроткая Марта, знала кто я такой. Мне не хотелось скрывать от нее ничего, ведь даже малейшая ложь невозможна, если действительно любишь и уважаешь человека, иначе первая ложь - это начало конца. Марта полюбила меня таким, какой я есть, приняла мои привычки и определенный образ жизни. Единственное, что она попросила, так это чтобы она могла оставаться обычным человеком и стареть, глядя на своего вечно молодого мужа. Да и как я мог бы укусить ее, ведь она стала бы одержимой, и совсем-совсем другой.

– Как это?
– спросила Анна, с интересом слушавшая его рассказ.

– Только начиная с пятой касты вампир может превращать человека не в обычного вурдалака, - ответил за Блашница Холлисток.
– Так что у вас произошло, друг мой?

– Понимаете, - продолжил тот, - мы прекрасно жили вдвоем, а потом взяли трех малышей из приюта, и сделали их своими родными детьми, поскольку., естественно, не могли иметь своих. Все эти годы рядом с Мартой были для меня сказкой, и когда мне казалось, что впереди у нас еще не меньше тридцати лет совместной жизни, случилось нечто, перевернувшее все с ног на голову. Марта заболела, и заболела серьезно. У нее больное сердце, ей сделали уже две операции, вставили пластиковый клапан, но сейчас ее состояние критическое. Она, бедная, мгновенно устаёт, постоянно кашляет и задыхается. Вчера мы были у врача, и он сказал мне, отведя в сторону, что жить ей от недели до двух. Это ужасно, герр Холлисток, я совершенно потерял покой, видя ее мучения и думая о наших детях, которых в случае ее смерти ждет неизвестно что.

– Вы не сможете сами воспитать их?
– спросила Анна, крепко сжимавшая руку Холлистока.

– Есть кодекс вампира, - грустно усмехнулся Блашниц, - вы же знаете, госпожа, а спрашиваете.

– Я еще не все знаю, - серьезно заметила Анна, - но продолжайте, продолжайте.

– Я совершенно обезумел от отчаяния, - мужчина поклонился и заговорил снова, - все казалось глупым и неуместным. И вот сегодня, когда мы с Мартой сидели у окна, я внезапно увидел того, кто может решить мою проблему, казавшуюся совершенно безнадежной. Сам бог послал мне вас…

– Но-но!
– прервал его Холлисток, предостерегающе подняв палец.

– Извините, - Блашниц зажал себе рот, - само вырвалось. Но столько времени среди обычных людей живу, сами понимаете.

– Вы хотите, чтобы я вылечил ее, - сказал Холлисток, немного прищурив глаза.
– А вам известно, Иоганн, что вам будет это стоить?

– Я на все согласен.

– Вылечи его женщину, Генрих, - вдруг сказала Анна, внимательно их слушавшая, - вылечи, и это тебе не забудется, я уверена.

– Я согласен, милая, но правила все равно существуют, и герр Блашниц будет обязан выполнить два любые мои приказа совершенно безоглядно и беспрекословно. Закон есть закон. Просьба вампира к высшему лорду о излечении человека делает его на время рабом.

– Ты сможешь вылечить ее?

– Смогу, - Холлисток улыбнулся.
– Хоть сейчас!

– Спасибо!
– слушавший их разговор Блашниц бросился целовать обоим руки.
– Я готов на все, господин тертон, на все!

– Да хватит вам тут ползать!
– Генрих немного отстранил его.
– Давайте лучше к делу.

– Простите, - Блашниц встал с колен, - просто в голове помутилось. Конечно, давайте о деле. Вы действительно сможете сейчас поехать ко мне?

– Мы сможем?
– Анна посмотрела на по-прежнему улыбающегося Генриха, и увидев в его глазах ответ, снова обернулась к Блашницу.
– Мы сможем.

– Тогда я побежал за такси, да?
– буквально подпрыгнул тот.

– Давайте, - Холлисток махнул рукой, и глядя вслед его стремительно удаляющейся фигуре, тихо произнес.
– Как знать, возможно этот вампир действительно окажется мне полезен.

– Это очень сложно, что тебе надо сделать?
– спросила Анна.

– Нет. Человеческий организм слишком прост и зауряден, чтобы возникли проблемы. Сложно бывает изменять психологию, память, сознание индивидуума, а тело - это всего лишь машина.

– Мне можно будет посмотреть, как ты управляешься с этой "машиной"?

– Можно, почему же нет? Увидишь, мне даже не надо запчастей.

– Как так?
– Анна снова была удивлена.
– А как же клапан ее?

– Чтобы тебе было понятнее, - Генрих изобразил сердце руками, - представь, что оно из пластилина. Я просто возьму его и сделаю все заново.

– Вырвешь сердце?!
– она широко открыла глаза.

– Не совсем, - засмеялся Холлисток, - увидишь. А вот, кстати, и наш вампир!