Приёмыш на заклание

— Нет.

— Может быть, проведем время вместе?

— С удовольствием.

«Что у него на уме?» — подумала она, когда он садился в машину. Он улыбался, но она ощущала в нем какую-то напряженность.

Следы ураганы были видны повсюду. Между Норуоком и Вестпортом прибрежная дорога кое-где все еще была под водой. Джесси приходилось ехать в объезд.

— Парусная лодка была бы здесь куда более уместна! — усмехнулась она. — Что вы делали все это время, инспектор Квин?

— Почти ничего, — отозвался старик. — Знаете, Джесси, когда вы не напрягаете лицо, вы становитесь красивой, как на картинке.

— Даже сейчас?! — рассмеялась Джесси. Она смеялась! Она сбросила свою черную соломенную шляпу и откинула голову. — Правда, какой ласковый ветерок?

— Очаровательный, — согласился он, глядя на нее.

— Он растреплет мне прическу, но мне все равно.

— У вас красивые волосы, Джесси. Я очень рад, что вы не стрижетесь коротко.

— Вам так нравится? — спросила польщенная Джесси,

— У моей матери волосы были до колен. Конечно, в те годы никто не носил короткой прически, кроме суфражисток и проституток. Боюсь, что я очень старомоден, но до сих пор я предпочитаю длинные волосы.

— Очень рада, — сказала Джесси. Утро начинало доставлять ей удовольствие.

— Может быть, позавтракаем где-нибудь? Что-то я проголодался.

— И я! — воскликнула Джесси. — Куда мы поедем?

Они отыскали чистенькую таверну на берегу с видом на залив; меню здесь состояло из различных даров моря. Сидели за столиком, наблюдая за всплесками волн все еще волнующегося моря, которое пыталось добраться до них, с силой ударяя о сваи и покрывая брызгами большое окно. Они окунали сваренных на пару моллюсков в растопленное масло. Затем ели жареных омаров, и Джесси была счастлива.

Когда подали кружки с черным кофе, Квин вдруг сказал:

— Знаете, Джесси, на этой неделе я провел целый день в Стэмфорде, в тамошнем госпитале.

— О, значит, вы видели Рональда Фроста? — выдохнула Джесси.

— А также его медицинскую карту и доктора, который его оперировал. Даже разговаривал с людьми, у которых он был в гостях, когда его схватил приступ аппендицита. Мне захотелось проверить алиби Фроста.

— Оно, конечно, вне всякого сомнения.

— Да. Действительно острый приступ аппендицита, и, судя по всему, Фрост физически не мог быть на острове Нэр, когда умер ребенок.

— Счастливый приступ. — Джесси хмуро глянула в окно. — Для него, я имею в виду.

— Весьма счастливый, — сухо отозвался Ричард Квин. — Особенно потому, что это он пытался проникнуть в детскую комнату ночью четвертого июля.

— Он в этом сознался? — воскликнула Джесси.

— Не совсем. К чему ему это? Но из того, что он говорил и как он это говорил, я пришел к убеждению, что это он лез тогда в окно. Бог его знает, чего он хотел и о чем думал в тот момент — по-видимому, он и сам не понимал этого. Был пьян в стельку. Во всяком случае, Джесси, таковы обстоятельства. Что касается убийства, то Фрост тут ни при чем.

Джесси подняла кружку с кофе и снова поставила ее на место.

— Вы все же хотите убедить меня, что это не было убийством, инспектор Квин?

Он осторожно помешивал свой кофе.

— Может быть, мы позабудем это обращение «инспектор», Джесси? Если нам придется часто встречаться...

— Я не думала об этом, — сказала Джесси. «Право, мне следует сходить в дамскую комнату и привести в порядок прическу», — подумала она. — Наверное, я похожа на дикарку с Борнео». — Но если вы этого хотите... Ричард...

— Зовите меня просто Дик, — расцвел он. — Так зовут меня все друзья.

— Но Ричард нравится мне куда больше.

Улыбка его погасла.

— Вам кажется, что «Дик» звучит слишком молодо?

— Я не это имела в виду. Это ничего общего не имеет с возрастом. Боже! — Джесси поправила рукой прическу. — И не меняйте тему разговора. Так что же это — убийство или нет? И не пытайтесь убедить меня, что это — несчастный случай, как утверждает коронер!

— Что ж, давайте посмотрим на случившееся с его точки зрения, — мягко произнес он. — Слабый свет ночника, к примеру. Несколько секунд, в течение которых вы имели возможность видеть отпечаток руки... Вы должны признать, что им трудно поверить вам, особенно при том, что наволочка так и не обнаружена.

Джесси внезапно почувствовала страшную усталость.

— Я могу лишь клятвенно утверждать то, что я видела. Но что же произошло с наволочкой?

— Возможно, она уничтожена. Или спрятана где-нибудь.

— Но кем?

— Тем, кто находился в доме.

— Но это невероятно! — Джесси была ошарашена.

— Если допустить существование отпечатка руки — это единственное логическое заключение.

— Но кто в доме Хамфри мог совершить такое преступление?!

— Я знаю это так же, как и вы, — пожал он плечами.

— Но вы ведь верите мне, не так ли? Кто-нибудь же должен мне поверить... — сказала Джесси.

— Конечно, я верю вам, Джесси, — мягко произнес он. — Из этого я и исхожу.

— Как вас понимать?

— Прошлой ночью я беседовал с Эйбом Перлом. Эйб отличный полицейский для большого города, но возможно, что он не такой знаток человеческих характеров, как я. Вашего характера, во всяком случае.

Джесси даже не улыбнулась.

— Иначе говоря, начальник полиции твердо решил не доверять моим словам...

— Эйб не любит поднимать шум относительно убийства, если не видит конкретных причин. К тому же прокуратура пришла к выводу, что это — несчастный случай. Объедините это с алиби Фроста — и вы поймете позицию Эйба.

— Значит, вы хотите сообщить мне, — горько произнесла Джесси, — что расследование прекращается.

— Да. — Ричард Квин потер щеку. — И поэтому вчера вечером я сообщил Перлам, что они скоро потеряют своего главного и единственного квартиранта.

— Вы уезжаете?! Куда? — вскинулась Джесси.

— Обратно в Нью-Йорк.

— Но вы как будто сказали...

Он хмуро кивнул.

— Я очень много думал об этом деле и решил, что Нью-Йорк — самое лучшее место для начала расследования. Кто-то должен заняться этим делом. Эйб не может, Хамфри не хочет; кому же, кроме меня? А я теперь совершенно свободен.

Слезы появились в глазах Джесси.

— Я так рада... Так рада, Ричард...

— И еще... — Он выразительно посмотрел на нее через стол. — Я надеялся, что вы поедете со мной...