Приглашение на казнь

— А какой он — этот фон Россен и что произошло двадцать лет назад?

— Что? — Бригахбург чуть не поперхнулся воздухом, удивлённо приподнимая брови и возвращаясь за стол. Хм, девчонка быстро сориентировалась.

Карл довольно заулыбался, останавливая взор на её глазах:

— Вы очень похожи. Только глаза у вас зелёные, а у него… — цвет глаз мужчины он не помнил или не знал, но не зелёные — это точно, — другие.

Смакуя все известные подробности, Фальгахен рассказал иноземке историю исчезновения жены и дочери пфальцграфа, настойчиво подводя её под окончательный вывод: «Он — ваш отец, а вы — его пропавшая дочь».

Герард, откинувшись на спинку стула, внимательно следил за выражением лица русинки. Ему стало интересно, могла ли маленькая девочка каким-то образом оказаться в столь далёких чужих землях? Нурманы могли её продать, бросить за ненадобностью или оставили немочную умирать. А она выжила. Всё может быть. Теперь она здесь. Он сознавал, что подобное может иметь место.

— Значит, — Наташа смотрела на Карла, — фон Россен — обедневший разорившийся аристократ. Я вас правильно поняла? — Фальгахен кивнул. — И у него есть пятнадцатилетняя дочь? — Снова утвердительный кивок. — И я могу оказаться его старшей пропавшей дочерью? Понятно.

Такой расклад её не устраивал. Она в юности читала много любовных романов, хлюпая носом в подушку, сопереживая героиням, выданным насильно замуж за стариков, злодеев, извращенцев, гоняющихся либо за приданым, либо за титулом семьи невесты. Оставалось только уточнить:

— А пфальцграф — это кто? — и сразу же пояснила: — У нас нет таких титулов.

— Это приближённый короля, — начал Бригахбург. — Наш король живёт по очереди в своих многочисленных пфальцах. Пока он находится в одной из них, в другой вместо него остаётся доверенное лицо — пфальцграф. Он следит за порядком, имея полномочия распоряжаться всем и всеми в период отсутствия монарха.

— Манфред фон Россен из древнего рода Виттсбахов, — не утерпел Карл, вмешавшись. Ему не нравилось, как Бригахбург ведёт разговор, принижая титул доверенного лица монарха. — Россен до сих пор пользуется покровительством короля.

Эстафету перехватил Герард:

— После продолжительной болезни он оставил службу, обеднел, но надеется поправить своё положение, отдав дочь выгодно замуж, — натолкнувшись на укоризненный взгляд соседа, он с раздражением повысил голос: — Пусть знает, что её может ожидать.

— Значит, если он признает меня своей дочерью…

— А как вы думали? Это правильно, — Фальгахен барабанил пальцами по столу. — Дочь должна слушаться своего отца. Он плохого не пожелает.

Наташа похолодела. Её мужем может стать кто-то похожий вот на этого заезжего графа? Такой же алкоголик? Да ещё все эти разговоры про оборотня, четырёх его жён и цепь в спальне. Но соображает он неплохо. Вон, радостный какой. И этот два раза был женат. Она скосила глаза на хозяина замка. Что же господа сделали такого страшного со своими жёнами, что они умерли в столь молодом возрасте? Девушка почувствовала лёгкое головокружение. Фигура сидящего напротив Карла подёрнулась косой сероватой рябью.

Сквозь шум в ушах просочился голос Бригахбурга:

— Тебя Россен может не признать, — он видел её состояние. Девчонка испугалась. Её глаза расширились и участилось дыхание. Есть от чего.

Натолкнувшись на взгляд его сиятельства, Наташа пришла в себя. Он словно читал её мысли. В очередной раз удивилась, насколько они понимают друг друга без слов.

— Внешнее сходство ещё ни о чём не говорит, — собрала всю свою волю в кулак. Не внушительным он показался, её кулачок. — Нужны неопровержимые доказательства. Я доказывать никому ничего не собираюсь, — победно глянула на Герарда. Тот вздёрнул бровь. Похоже, не ожидал подобного ответа. Съел? Думал, что схватится за новоявленного папашу?

— Госпожа Наталья, а вы не желаете поехать к пфальцграфу с визитом? — мягкий вкрадчивый голос Карла уговаривал: — Я вас со своими людьми доставлю в целости.

Она отрицательно качнула головой. Ещё этого не хватало! А мысли уже скакали по кочкам и ухабам средневековья к запущенному родовому имению с вороньим гнездом на полуразрушенной крыше. Ну, если Россен дурак, то не признает… Это же так удобно, чужую дочь признать своей, отдать её тому, кто больше заплатит, и поправить своё материальное положение. Её не жалко отдать монстру и затем похоронить через полгода. А свою родную малолетнюю кровиночку осчастливить. Она взглянула на Фальгахена, представив его своим мужем с цепью в руках. Всё поплыло перед глазами, не хватало воздуха, в ушах тонко тоскливо зазвенело.

— Карл, не забывайся! — отчеканил Бригахбург. — Русинка находится под моим покровительством и не выедет отсюда без моего на то позволения.

— Тогда готовьтесь к визиту пфальцграфа, — в голосе арийца послышались угрожающие нотки. — Думаю, он не упустит случая проверить всё лично. И уж он знает, как опознать свою дочь.

Наташа насупилась — как приедет, так и уедет. Вот мало ей неприятностей. Она хорошо знает, что на ней нет ни одной даже самой крошечной родинки или пятнышка. Мама всегда дивилась чистоте её тела. Ага, пусть тест на ДНК-дактилоскопию сделает.

Она пожала плечами, успокаиваясь:

— Поживём — увидим.

— Карл, скоро обед, — Герард помнил, что тот обещал отбыть после трапезы. Кивнул иноземке: — Ступай.

* * *

Жидкий овсяный суп пришёлся кстати. Наташа, не обращая ни на кого внимания, развернула салфетку с ложкой и китайскими палочками. Чувствовала себя неуютно, словно это был первый и самый важный экзамен в её жизни. На госэкзаменах она была, пожалуй, спокойнее. Конечно, предполагала, нечто подобное, но сердечко билось неровно. Предсказать поведение «дикарей» она не могла. И самый главный из них в этот момент со скучающим видом потягивал вино. Ну, что ж, начнём…

Девушка полюбовалась на тёмную от пропитанной маслом древесину ложки.

Дитрих, сидящий напротив неё, остановил на полпути руку с полным кубком вина. Уже приоткрыв рот и готовясь присосаться к содержимому, замер, привлекая этим внимание Юфрозины.

Та, брякнув кинжалом, вывернулась к компаньонке и уставилась на то, как она с невозмутимым видом погружая что-то в глубокую миску бесшумно поглощает суп с помощью этого чего-то.

Агна едва не выронила плошку с варевом, пролив себе на колени, толкнув под руку мужа.

Барон так и не донёс кубок до рта, облившись.

Со стороны Карла по звуку, похожему на хрюканье, нельзя было понять, то ли он подавился, то ли смеётся. Поворачивать голову в его сторону Наташа не стала.

Что уж говорить о Бригахбурге! Глубокая тишина и отсутствие каких-либо телодвижений с его стороны наводили только на одну мысль: «Он в ступоре? Или в ярости?»

Наташе показалось, что она задала тон сегодняшнему обеду. С этого момента всё пошло не так.

Под пристальными взглядами присутствующих девушка доела суп. Почему она до сих пор жива и ещё не подавилась — она не задумывалась. Мысленно сетовала на то, как это угораздило её попасть в такое неудобное средневековье?