Пригласишь на кофе?

— Я не хочу это обсуждать. — отворачиваюсь к окну. — Спасибо за помощь, но, пожалуйста… — договорить мне не дают, безжалостно обрывая на полуслове.

— Окей. — тянет Женя, достает из пачки сигарету, а потом, немного покрутив ее в пальцах, сминает ее и выбрасывает в окно. — Ты понимаешь, что на кону стоит твой собственный сын? — каждое произнесенное им словом бьет невероятно больно, но я молчу, понимая, что он прав. — Ты понимаешь, что твой бывший сможет доказать отцовство и видеться с Егором на абсолютно законных правах несколько раз в неделю? Ты осознаешь, что если будешь противиться решению суда, то на тебя саму заведут дело? — отчеканивает буквально по слогам, разрывая сердце и засыпая кровоточащую рану солью. — А теперь назови мне хоть одного человека, кто может решить твою проблему? — рявкает.

«Никто» — бьют набатом циничные, но от этого не менее правдивые слова. Также, не сказав ни слова, дергаю за ручку и выхожу из салона. Вечерний ветер прекрасно охлаждает влажную кожу. Внутри все ноет. От безысходности, от слабости…от усталости, в конце концов.

Хорошо, что мать знает лишь старый адрес моего проживания, иначе был бы огромный риск нарваться на Турова не в случайном ресторане, а в собственном подъезде.

— Инна! — за спиной слышится громкий хлопок дверцы, а затем спешные шаги. Утираю подрагивающими пальцами слезы и поворачиваюсь к Жене.

— Ты прав. — поднимаю голову и стойко выдерживаю отчего-то обеспокоенный взгляд соседа. — Ты прав. — повторяю, сглатывая удушающий комок в горле. — Я одиночка. Кроме нескольких мамаш на детской площадке мне даже не с кем поговорить о пресловутых пеленках или просто поделиться тем, что происходит в жизни!

— Глупенькая. — укоризненно вздыхает, убирая с моего заплаканного лица влажные пряди. — Именно поэтому я и прошу тебя рассказать все, как есть, чтобы у меня была возможность помочь тебе.

Не могу довериться. Что-то сидящее глубоко-глубоко не дает мне мыслить здраво и рассудительно, но я пытаюсь пересилить тебя и просто начать говорить. Ведь все же знают, что самое сложное — начать.

— Спокойно. — неожиданно аккуратно произносит Женя и обнимает меня. Буквально вжимаюсь в большое и такое надежное тело и судорожно всхлипываю. Тело пробивает мощная дрожь. Мужчина ласково гладит меня по голове и шепчет что-то успокаивающее.

— Спасибо. — бормочу, уткнувшись в пахнущую каким-то ненавязчивым, но таким притягательным парфюмом рубашку. Его запах умиротворяет.

— Ну, хотя бы не твое любимое «извини». — тихо смеется сосед, возвращая меня назад, к автомобилю.

— Я стараюсь. — чуть ли не урчу, уже полностью успокоившись.

— Умница. — довольно кивает.

Женя все же жалеет меня и позволяет дотянуть исповедь до дома. Теперь мы сидим втроем в гостиной, и я, обхватив чашку с горячим чаем, собираюсь с мыслями, чтобы начать рассказывать о том, о чем до этого никому не было дела.

— Мы познакомились шесть лет назад. — набравшись смелости, выдавливаю из себя. — Туров был заботлив, обходителен, а мне, что называется, многого было и не надо. Он приручил меня, в самом отвратительном значении этого слова. Я стала зверьком, которому постепенно сужали рамки. Ты, конечно, можешь сейчас меня осуждать, твоё право, — пожимаю плечами, гипнотизируя проплывающие за окном облака, — но люди бывают разные: кто-то сильнее, кто-то слабее, и если бы ты поступил по-другому в данной ситуации…

— Инна, — Женина рука ложится на мое плечо и легонько сжимает, — я не осуждаю тебя. Мне не залезть в твою голову и не понять всех причин, почему ты осталась с ним.

Благодарно киваю и продолжаю.

— Мой отец умер очень рано: я только-только пошла в ясли. Мама его очень любила, но не смогла пережить утрату и вывалила всю свою боль на меня. Все детство меня шпыняли только потому, что я очень напоминала ей того человека, которого уже не было в живых.

Успокоительное, заботливо накапанное соседом, потихоньку начинает действовать, и поэтому я могу спокойно говорить, не прерываясь на рыдания.

— Я повелась на простое человеческое тепло. Богдан давал мне его, давал сполна. Но потом, когда я перестала так отчаянно в этом нуждаться, у меня наконец открылись глаза, и я поняла, что моя плата за простую ласку и объятия слишком высока — тотальный контроль и ограничения во всем.

Егору надоел какой-то рекламный проспект, неизвестно как оказавшийся в нашем доме, и он влез на диван, умостившись между нами. Потом сыну что-то вновь не понравилось, и он вскарабкался на меня, обнимая за шею. С трепетом прижалась губами к светловолосой макушке, вдохнула умопомрачительный запах детства и уже более тихо продолжила.

— Я не хотела, чтобы он знал, что я беременна. Это получилось случайно. Он сказал, чтобы я сделала аборт. Я сделала вид, что согласилась, а на следующий день собрала вещи и сбежала сюда. Я оставила ему только записку с просьбой не искать меня. И, если бы моя мать не сказала Турову, что я родила, не думаю, что он бы стал меня искать. Вчера Богдан позвонил и сказал, что обо всем знает. Что хочет видеться с Егором, а потом, когда он подрастёт, забрать его себе. В общем-то все. — пресно усмехаюсь, вновь боясь увидеть неодобрение или даже презрение в глазах единственного человека, кому я осмелилась рассказать такое о себе вслух.

— Иди-ка сюда. — Женя перехватывает Егора и берет его на руки. — А теперь ты. — поворачивается ко мне.

— Тоже сесть к тебе на колени? — иронично тяну, наблюдая за довольным ребенком. Кажется, он ни от чего еще так не тащился, как от нашего соседа. Что ж, я его прекрасно понимаю…

— Если хочешь. — в легкую предлагает мужчина.

— Пожалуй, воздержусь. — смущенно улыбаюсь.

— Я завтра переговорю со знакомым юристом, посмотрим, что можно придумать. — задумчиво произносит Женя, не прекращая исследовать меня глазами. Не слишком откровенно, но достаточно для того, чтобы мне удалось почувствовать учащенные биения собственного сердца.

— Буду очень рада. — даже не знаю, чего сейчас во мне больше — благодарности за помощь или удивления, как же так получилось, что именно мы с Егором умудрились свалиться на голову этому замечательному человеку. — Если я смогу тебе чем-то помочь, то я всегда к твоим услугам.

Мужчина наклоняет голову ближе к моей, а я завороженно наблюдаю за разворачивающейся картиной, не в силах даже отклониться в сторону. Он легко касается губами скулы и тихо выдыхает на ухо:

— Я бы не отказался от твоей еды.

— Хорошо. — с улыбкой шепчу в ответ, окончательно покоренная своим умопомрачительным соседом.

Глава 6

Женя

— Денис, привет. — стягиваю ботинки, подношу телефон поближе к уху и прохожу в гостиную. — Не отвлекаю?

— О, Левжинский! — друг радуется так, будто он меня год не видел. — Нет, конечно. — отвечает. — Тебе от меня снова что-то надо? — смеется.

— Ну вообще, да. — падаю на диван и включаю ноутбук. — Ты завтра в офисе? Хочу подъехать.